«папка, давай оставим все это, ведь я жив — а это главное»
О происшествии в селе Русская Лозовая (Харьковская область), когда десятилетний мальчик получил огнестрельное ранение в голову, «ФАКТЫ» уже сообщали. Напомним, что в тот день, 5 июня, Саша Дурихин вместе со своим отцом отправился на местную ферму, которая находится на окраине села. И средь бела дня получил огнестрельное ранение в голову. Как выяснилось позже, пуля была выпущена из автомата военных, проводивших в тот день стрельбы на полигоне неподалеку от села. Военные, отрицающие причастность к этому происшествию, не принесли семье пострадавшего ребенка никаких извинений и не возместили ни копейки денег на лечение прооперированного мальчика. Военной прокуратуре понадобилось три месяца, чтобы сделать окончательные выводы, что в покушении на жизнь ребенка виновных нет, а есть всего лишь… рикошет и казус. И все претензии по поводу испорченного здоровья Саши родители теперь могут предъявить только пуле, которая, как известно, «дура»…
«Ни одна пуля не пролетит расстояние в два километра», — сразу же заявили военные
День 5 июня для десятилетнего Саши Дурихина из села Русская Лозовая стал вторым днем рождения. Не успел мальчуган окончить начальную школу, как превратился в местную знаменитость. К сожалению, громкая слава пришла к мальчишке после того, как он оказался на больничной койке в Харьковской областной клинической больнице. Прооперированный ребенок искренне удивлялся, почему почти каждый день к нему в палату приходят взрослые дяди и тети, да еще с телекамерами. А журналисты, в свою очередь, пытались разобраться, как вообще могло получиться, что спокойно гуляющему по селу ребенку средь бела дня в голову попадает пуля из автомата Калашникова.
При этом получить хоть какие-то комментарии о ходе расследования было необычайно сложно: военное ведомство общаться с журналистами категорически не желало. Первым от общения с прессой отказалось руководство военной части А-1215, на территории которой в тот день проводили стрельбы лицеисты 1 курса Харьковского лицея с усиленной военно-физической подготовкой. Отрицая даже возможность причастности военных к ранению ребенка, сотрудники прокуратуры Харьковского гарнизона также не давали никаких комментариев журналистам. Сразу же после несчастного случая начальник регионального медиацентра Министерства обороны Мирон Сидор сказал в интервью местному телеканалу, что ни одна пуля не сможет пролететь расстояние в два километра (а именно столько было от полигона зенитно-ракетного дивизиона, где в тот день проводились стрельбы, до места, где находился мальчик), и поэтому военные не понимают, как такое могло случиться.
По факту покушения на жизнь ребенка милицией было возбуждено уголовное дело. Однако, после того как результаты баллистической экспертизы подтвердили, что пуля была выпущена из автомата, принадлежащего воинской части А-1215, дальнейшим расследование занялась военная прокуратура.
Проследить за ходом расследования этого инцидента оказалось намного сложней, чем за траекторией полета шальной пули. Военные постарались сделать все возможное и невозможное, чтобы запутать родителей ребенка, простых сельских людей без юридического образования.
«Мы не хотим, чтобы из-за нашего ребенка пострадал другой»
- Мы уже давно не знаем, где и кто расследует наше дело, — сказал мне при встрече отец Саши, Александр Емельянович. — Сначала надеялись, что все будет по справедливости, как-никак ребенка ранили. Но проходили дни за днями, нам никто ничего не говорил, никуда не вызывали, и мы с женой начали беспокоиться. А когда сами пошли по разным инстанциям, убедились, что со своим горем никому не нужны. Все только и делали, что старались поскорее от нас избавиться, а то и просто грубо выгнать из кабинета. Один раз жена ходила в Дергачевскую милицию, к следователю, которая вела наше дело. Так та ее сначала долго не принимала, а потом и вовсе куда-то пропала, может, в отпуск ушла — в общем, неизвестно. Я сам недавно съездил в Харьков, в военную прокуратуру. Меня там никто и слушать не стал — сказали, что дела у них нет, и все. А когда туда жена поехала, то ей вообще заявили, что виноваты в случившемся лицеисты, которые в тот день стреляли из автоматов на полигоне. Жена вернулась расстроенная и говорит мне: «Может, действительно, бросить все? С кем нам судиться — с мальчишками, что ли?» А тут еще и Сашка в последнее время начал повторять: «Папка, давай оставим все это, ведь я жив — а это главное». Вот я и думаю: может, он прав, пацан мой?
- А как он себя чувствует после ранения и операции?
- Да голова у него все время болит, — расстроено отвечает Александр Емельянович.
- Просит: папка, посмотри, что у меня там… А что я? Посмотрю рану, и мне кажется, что она становится еще больше. Когда мы Сашку из больницы забирали, то ранка вроде бы меньше была, а сейчас там какая-то шишка появилась…
- Врачам вы его показывали?
- Нет, мы как выписались из больницы, то больше никуда не ездили. Денег у нас на больницы нет, — отводит в сторону глаза мужчина. — Вот сейчас жена пошла устраиваться на работу, может, что и получится. А я пока дома сижу — у нас в селе особо устроиться некуда.
- Летом, когда Сашу пришлось оперировать, вам кто-нибудь помогал деньгами?
- Школа выделила 500 гривен, и Сашина крестная дала немного. Но мы все равно занимали и долг пока еще не вернули.
- Представители Вооруженных сил Украины чем-то помогли?
- Какая помощь… Они с самого начала как начали прятаться, так до сих пор и продолжают. Говорят нам, что если мы будем чего-то добиваться, то виноватыми все равно окажутся лицеисты, которые в тот день стреляли из автоматов. А разве ж мы хотим, чтобы из-за нашего ребенка пострадал другой? Нет, конечно. Кто там точно виноват, мы же не знаем. Вот недавно письмо пришло из военной прокуратуры, на четырех листах. В нем сказано, что наше дело закрыли, потому что никто не виноват. И что нам теперь делать, неизвестно…
- А вы обращались к адвокату?
- На адвокатов деньги нужны, а где ж их брать? Мы сначала надеялись на справедливость, а теперь поняли, что нет ее на этом свете, — грустно заканчивает отец. — У меня кулаки сжимаются, когда мой сын жалуется, что у него болит голова. А что я могу сделать? Не знаю, как дальше будем жить…
«Если бы пуля попала в голову на несколько миллиметров глубже, достать ее без повреждения здоровых участков мозга было бы невозможно»
С десятилетним Сашей Дурихиным я встретилась в школе. На первый взгляд подвижный и обаятельный мальчик не производил впечатления очень уж больного ребенка. «А он всегда у нас был непоседливым и шустрым, — говорит Сашина классная руководительница Лидия Дудко. — Саша — заводила в классе, у него много друзей. Единственная проблема — в этом учебном году стал жаловаться на головную боль».
- Саша, как ты себя чувствуешь сейчас? — спрашиваю паренька. — Голова болит?
- Она у меня теперь почти все время болит, особенно перед сном и когда дождь собирается, — признается мальчишка. — Я уже как-то и привыкаю к боли, потому что все равно хочу посещать спортивную секцию. Буду, как папа, борцом.
- Твой папа — спортсмен?
- Да, он много лет занимался классической борьбой, занимал призовые места, — хвастается ребенок. — Я тоже хочу стать мастером спорта, как он.
- А врачи разрешили тебе заниматься спортом?
- Не знаю пока. Вот справку дали — освобождение от уроков физкультуры. Но может, когда голова пройдет, мне разрешат заниматься? — с надеждой смотрит на меня мальчик.
- Саша, ты помнишь тот день, когда тебя ранило?
- Конечно, помню, я уже об этом рассказывал. Меня по телевизору столько раз показали, что друзья теперь дразнят «телезвездой». Я тогда с папкой пошел на ферму, ну, мы стояли рядом — я, папка, дядя и еще там была тетя Нина. А потом меня что-то как ударит по голове… Я сначала ничего не понял, подошел к взрослым, пожаловался. Они посмотрели, а у меня в голове — пуля. Ну, сразу побежали в больницу, меня отвезли в Харьков, сделали укол в руку, а потом — операцию.
- Теперь ты знаешь, откуда у тебя в голове оказалась пуля?
- Конечно. У нас через поле стоит воинская часть, и там в тот день стреляли. Потом начали выяснять, кто стрелял. Ну, проверяли, проверяли, мамке письмо пришло от генерала, в котором написано, что наше дело изучают в Киеве. А папке пришло письмо из Харькова, в котором написали, что преступления не было и дело закрыли. Поэтому мамка с папкой теперь сами не знают, где наше дело — в Киеве или его вообще уже нет. Я им говорю: не надо расстраиваться, я ведь живой остался, а больше ничего и не нужно. Конечно, мамку с папкой жалко, потому что они из-за меня денег назанимали и долги еще никак не вернут, — рассуждает по-взрослому мальчик. — Ничего, осенью что-нибудь продадим и рассчитаемся… Ладно, спасибо, что приехали, но мне нужно бежать на урок, а то Лидия Васильевна заругается. Я же больше все равно ничего не знаю, — улыбнулся на прощание Саша. — Вы только фотографию мне пришлите, когда все напечатаете, а то меня столько раз снимали, а вот фотографии ни одной не отдали.
В комментариях местной прессе медики утверждали, что если бы пуля попала в голову хотя бы на несколько миллиметров глубже или правее, достать ее без повреждения здоровых участков мозга было бы невозможно. Заведующий нейрохирургическим отделением Харьковской областной больницы Андрей Сторчак так комментировал состояние пациента: «Ребенок поступил в отделение в состоянии средней степени тяжести, был быстро обследован и взят в операционную. В результате обследования у мальчика выявили открытую проникающую огнестрельную черепно-мозговую травму, было произведено оперативное вмешательство». В первые дни после операции врачи не делали никаких прогнозов относительно дальнейшего состояния здоровья ребенка, опасаясь индивидуальной реакции организма на оперативное вмешательство. Но потом сказали, что Саша родился в рубашке, и от каких-либо тяжелых последствий его спасли буквально миллиметры расположения пули в голове.
«Решение о необоснованном прекращении дела должно быть обжаловано в Генеральной прокуратуре»
К сожалению, прооперированному ребенку не была сделана судебно-медицинская экспертиза, и поэтому у родителей нет заключения о состоянии его здоровья. Нет у пострадавших и возможности потребовать компенсацию за причиненный вред — военное ведомство приняло все меры, чтобы дело не дошло до суда.
«Письмом от генерала для мамки», о котором говорил Саша, оказался официальный ответ из харьковской милиции. В нем сообщалось, что возбужденное Дергачевским райотделом милиции уголовное дело по статье «Покушение на убийство» после установления того, что преступление совершено военнослужащими на территории воинской части, отправлено для дальнейшего расследования в военную прокуратуру Центрального региона Украины. Однако в телефонном разговоре с журналистом «ФАКТОВ» представитель военной прокуратуры Центрального региона Украины Олег Гмыря заверил, что их ведомство никакое дело о раненом мальчике не расследует, потому что перенаправило его снова в Харьков. На этот раз — уже в областную прокуратуру.
А «письмо для папки» и вовсе оказалось постановлением об отказе в возбуждении дела по единственной реальной в данном случае статье «Нарушение правил обращения с оружием». Такое решение приняла военная прокуратура Харьковского гарнизона, прислав на четырех листах данные проверки, из которых следовало, что «никто из военнослужащих не мог предположить, что пуля изменит свою траекторию полета, вылетит за границы полигона, пролетит расстояние больше 2000 метров и ранит несовершеннолетнего ребенка. Ранение Дурихина А. А. случилось в результате непредвиденных обстоятельств, казуса». И, соответственно, в этом никто не виноват.
- Уже при первоначальном знакомстве с делом, — прокомментировал «ФАКТАМ» юрист Валентин Калинченко, — бросается в глаза то, что оно закрыто необоснованно. Военная прокуратура недолжным образом провела расследование, не были установлены действительные виновники преступления. Есть потерпевший — несовершеннолетний ребенок, у которого телесные повреждения в результате попадания в голову пули из автомата Калашникова. Потерпевшему не только не выплачен моральный и материальный ущерб, но и при этом никто не понес заслуженного наказания за тяжкое преступление против жизни ребенка. Я считаю, что решение о прекращении дела должно быть обжаловано в Генеральной прокуратуре, и, в любом случае, должны быть найдены реальные виновники трагедии. И это, конечно же, никак не первокурсники-лицеисты, о которых постоянно твердят родителям ребенка сотрудники военного ведомства.
523Читайте нас у Facebook
