Андрей Курков: "Мы должны избавиться от излишней эмоциональности и стать немножко немцами"
Над романом «Шенгенская история» автор 20 книг и 20 сценариев к художественным и документальным фильмам Андрей Курков работал почти четыре года. Книга тиражом две тысячи экземпляров вышла в Украине на русском языке, в апреле 2017 года будет представлен украинский перевод от Евгения Тарнавского. Роман также появится в Литве, где развиваются события, описанные в книге. Планируется и ее выход в европейских странах, где украинский писатель успешно издается. Романы Куркова переведены на 36 языков мира и изучаются в европейских и американских университетах. Несколько лет назад Андрей был награжден орденом Почетного легиона Франции и давно уже является членом английского ПЕН-клуба.
— Тема вашего нового романа очень актуальна сейчас для Украины.
— В книге нет героев-украинцев. Это история о молодых литовцах, для которых открытие шлагбаума (вступление Литвы в шенгенскую зону) изменило жизнь, но не всегда к лучшему. Речь идет о романтическом восприятии Европы, которая хоть и общая по законодательству Европейского союза, но остается национальной в рамках каждой страны. Каждая страна и ее народ по-своему относятся к вопросу интеграции, ассимиляции, допуска мигрантов внутрь своей культуры. Мои герои — три молодые литовские пары, которые мечтали эмигрировать именно после вступления страны в шенгенскую зону (Литва присоединилась к шенгенскому договору 21 декабря 2007 года). Одна семья хотела ехать в Лондон, вторая — в Париж, а третья — в Италию, но не поехала, потому что девушка передумала.
Еще одна линия романа — это история персонажа, которого выдумал Марцелиус Мартинайтис, литовский поэт, с которым я был знаком, а теперь дружу с его вдовой. Когда мне был лет семнадцать, я открыл для себя поэзию Мартинайтиса в российском переводе. Он придумал персонаж, дав ему имя Путиш. Это вечный литовец, проживший больше ста лет (никто не знает, когда он на самом деле родился), который знает Европу. Он бродит по Европе и всегда возвращается в Литву, рассказывая об увиденном и услышанном. Кроме того, Путиш помогает литовцам, попавшим за границей в беду.
— Раз там не все так благополучно, может, нам туда не сильно и надо? Об этом сейчас не устают повторять те, кто поддерживал отказ от Вильнюсских соглашений, что, собственно, и вывело молодежь на Майдан.
— На самом деле, слово «Европа» не обозначало интеграцию с Европейским союзом до и во время Майдана. Потому что для большинства украинцев «Европа» — жизнь без коррупции, когда все равны перед законом. Это другой уровень цивилизации и демократии. Естественно, для молодежи это вопрос открытых границ, а для старшего поколения — прежде всего экономического достатка и справедливости. Поэтому, когда Янукович отказался от подписания экономического договора об Ассоциации, большинство украинцев не знали, что означает этот договор, но поняли, что их лишили мечты.
Путь нашей страны однозначно европейский. Нам это очень нужно. И не только как символ того, что Европа нас принимает, а мы должны ориентироваться на нее и в культурном, и в экономическом плане. Это важно прежде всего еще потому, что открытие границ даст новый импульс для украинского бизнеса и экономики. Для нас фактически перекрыта торговля с Россией, хотя многие традиционно считают, что Российская Федерация должна быть главным партнером. Россия покупала товары, которые не были конкурентоспособны в Европе.
Нашему северному соседу выгодно, чтобы Украина оставалась экономически отсталой. Теперь нам нужно переступить через легкость производства мало кому нужных товаров и соревноваться по-настоящему с Чехией, Польшей, Литвой, Германией, таким образом улучшая свой имидж страны высоких технологий и честного бизнеса. Именно это может поднять уровень экономики страны настолько, что люди будут получать нормальные зарплаты, а социальная помощь бедным слоям станет больше, чем сейчас.
— А готовы ли европейские страны принять Украину? Вы часто бываете за границей, общаетесь с прогрессивными людьми. Как сейчас нас там воспринимают?
— Я знаю многих европейских политиков, выступал уже несколько раз в Совете Европы в Страсбурге и Брюсселе. Большая часть европейских политиков положительно относится к Украине. Но есть и путинофилы, которые с иронией относятся ко всей Восточной Европе. Они в меньшинстве. Я верю, что Украина рано или поздно (надеюсь, раньше, чем позже) войдет в сферу политических и экономических интересов Европы.
— Что мы сами можем для этого сделать?
— Мы традиционно слишком много кричим, и наша проблема в том, что рост популярности популистов связан со снижением уровня образования. Поэтому для меня образовательная реформа — первоочередная задача государства. Мы должны избавиться от излишней эмоциональности и стать немножко немцами, не давать советы и не критиковать друг друга, а делать все, что можешь, на своем месте для европейского будущего страны.
— Вы сами ведь могли бы давно жить в любой стране Европы. Почему остаетесь в Украине?
— Я сознательно остался еще в советской Украине и пережил вместе со своей страной тяжелые 1991—1993 годы. Кстати, за четыре дня до путча в Москве и за пару месяцев до развала Союза вышел в печать мой первый роман «Не приведи меня в Кенгаракс», что стало для меня целым событием. Ведь мои произведения не были советскими, в них нет ударников труда, не развивается тема светлого советского будущего.
Для меня всегда было принципиально не становиться иностранцем. Психологически человек чувствует себя комфортно только дома. Мой дом в Киеве. Когда я распространял свой патриотизм после объявления независимости на всю Украину, объездил почти все области, чтобы понять, где живу, где заканчивается моя страна. Каждый раз, возвращаясь после заграничной поездки, ощущаю себя счастливым от того, что нахожусь дома. Если бы я жил за границей, то никогда не смог бы вернуться домой. К тому же революции задерживали меня в Украине. Появлялась надежда на перемены.
— Вы часто бываете с поездками и в восточном регионе. Как там ощущаете границы нашей страны?
— Там особенно чувствуется, что последние 25 лет политики совсем не работали со страной. Информационное и культурное пространство никогда не совпадало с границами Украины. Информация и культура не доходили до Донбасса, Южной Бессарабии и никогда не присутствовала в Крыму. Отчасти поэтому мы и имеем такую ситуацию.
Если сейчас политики не будут заниматься государственными делами, людьми, чтобы дать понять украинцам, где они живут, что дает им страна и что они должны взамен, ситуация не будет улучшаться. А у нас гражданин с украинским паспортом в кармане не ощущает своей принадлежности к государству. Людей нужно вовлекать в публичную дискуссию, вместо которой у нас были только монологи политиков и молчание большинства избирателей, особенно на востоке. С ними до сих пор никто не ведет разговор. Это очень нелегко, люди не готовы слушать и слышать. Нужно искать пути к налаживанию диалога, разговорить своих сограждан, в которых засели страх и опасения.
— Что вы имеете в виду?
— Страшилки от радикально настроенных псевдопатриотов, которыми регулярно «кормит» российское телевидение, вырывая из контекста высказывания отдельных политиков, их провокационные заявления, призывающие не давать работу и образование в Украине русскоязычным.
То же самое и в Крыму. Я был там в январе 2014 года. Уже тогда возникло чувство, что мы там в последний раз. Севастополь был завешен российскими флагами (ни одного украинского мы не видели), по дорогам ездили микроавтобусы с названиями разных российских организаций или пророссийских партий. В общем-то, никто не говорил об Украине и не воспринимал Киев. Все витало в воздухе.
Помню, мы поехали на троллейбусе в Ялту, и я уступил место пенсионерке. Женщина громко спросила: «Вы, наверное, из России?» Мне стало и смешно, и горько, что хорошее может сделать только россиянин.
1689Читайте нас у Facebook
