Елена Стяжкина: "Деоккупация Донбасса уже началась. Она встроилась в ежедневное расписание тысяч людей"
Инициатор общественного движения «Деокупація. Повернення. Освіта», доктор исторических наук, известная донецкая писательница и вынужденная переселенка Елена Стяжкина уверена, что деоккупация начинается не только с освобождения территорий, а прежде всего с освобождения сознания. И с осознания себя украинцами, гражданами страны. Мы встретились с Еленой на проходившей в Киеве презентации антологии украинских писателей Донбасса «Порода». Стяжкина — один из авторов этого сборника.
— На презентации сборника вы сказали: «Взяв в руки эту книгу, я поняла, что обязательно поеду домой, в украинский Донецк».
— Да. Книга «Порода. Антологія українських письменників Донбасу», которая появилась на свет благодаря усилиям донецкого историка и политолога Станислава Федорчука и издателя Вениамина Белявского, — значимый факт деоккупации, — отвечает Елена Стяжкина. — Этот сборник о том, что украинская Донетчина и украинская Луганщина были, есть и будут. О том, что у Донбасса нет набившего оскомину специфического «голоса», который надо обязательно услышать. Там есть голоса, но разные. Согласные и не согласные друг с другом, темпераментные и тихие, готовые к отрицанию всего и вся или склонные к консервативной классике. И точкой согласия есть понимание того, что Донетчина и Луганщина — это Украина. Мы будем здесь жить и возвращаться сюда, чтобы заново создавать разрушенные города и села. Эта книга — деоккупация сознания, и сознания не только жителей Донецкой и Луганской областей, но и всей Украины, которая пребывает в капкане прошлого.
*Елена Стяжкина — один из авторов антологии украинских писателей Донбасса «Порода»
— Но возможны ли такие структурные сдвиги во взглядах? Ведь часть вынужденных переселенцев уже объявили себя «невозвращенцами», заявив, что не смогут мирно жить с теми, кто приветствовал «русскую весну».
— Мои коллеги и я давно уже не злимся, когда слышим риторическое: «Как мы будем находиться рядом с этими людьми?» Да мы уже живем с ними. И с самими собой «этими» — иногда очень истеричными, агрессивными и несправедливыми — тоже живем. «Эти люди» — не вопрос географии, это вопрос невыученных уроков. Всеми невыученных, в том числе и мной. Уроков Второй мировой войны, истории личных предательств и компромиссов. Да, на этом пути мы делаем ошибки, опыт которых тоже бесценен, потому что у нас есть шанс их анализировать и исправлять.
Важно другое: по отношению к стратегии деоккупации вопрос «как будем?» вообще некорректен, потому что мы уже внутри этого процесса и его осуществляем.
Деоккупация — это когда человек видит свою ответственность и берется за то, что считает важным, хочет и может исправить. Законопроект донецких активистов Виталия Овчаренко и Ирины Лоюк «О защите государства от проявлений коллаборационизма» — важная часть называния вещей своими именами и предотвращения самосудов. В документе речь идет о невиновности большинства и об административном, а не уголовном наказании для тех, кто по различным причинам стал военным или идеологическим коллаборационистом оккупационных властей. В законопроекте есть небесспорные моменты. Но сам факт его обсуждения — это тоже деоккупация.
Судьбу страны определяют люди. Их действия, слова, энергия общего дела. Виктория Амелина, прекрасная писательница из Львова, которая приезжает на прифронтовые территории, в том числе и в рамках проекта «Живая библиотека», очень хорошо написала об этом: «Знову побачила й передаю вам: наші рідні в Краматорську, Слов’янську й Дружківці в порядку. Сильні й прекрасні. Тільки, знаєте, чомусь плачуть трохи занадто легко, сперечаються трохи занадто пристрасно, й ще іноді — говорять чомусь про почуття провини. Я кажу: ви ні в чому не винні. Або винні не більше, ніж всі ми винні. Але чи вірять, незрозуміло — трохи занадто хороші люди».
— Можете привести примеры инициатив конкретных людей, которые осуществляют проект «Деокупація. Повернення. Освіта»?
— Деоккупация — не проект. Это, с одной стороны, стратегия, с другой — общественное движение (декоммунизация, кстати, один из вариантов деоккупации Украины). Если люди делают что-то важное, нужное на освобожденных и прифронтовых территориях Донетчины и Луганщины, то они становятся частью общей стратегии возвращения. И именно так это нужно понимать и объяснять, в том числе и нашим европейским коллегам, которые иногда предлагают очень странные проекты «примирения» и «гражданского взаимопонимания», отрицая тем самым факт захвата россияниным Гиркиным и его «поребриками» украинских Славянска, Краматорска, других городов и сел.
Собственно, создание военно-гражданских администраций — это реальный, действующий уже сейчас опыт деоккупации. Выборы в муниципальные органы власти, которые прошли на прифронтовых территориях, отсутствие такого пафосного и бесполезного органа, как областной совет, противодействие гражданского общества некоторым мэрам, пытающимся возродить феодальный «стиль» правления — все важные и существенные шаги данного процесса. Именно процесса, о его итогах пока говорить рано.
В самом начале нам хотелось, чтобы все произошло быстро и масштабно. А деоккупация продвигается медленно и, скорее, точечно. Но, что очень важно, она системна, создает и запускает механизм необратимых изменений.
Еще год назад мне думалось, что активисты, волонтеры, общественники устанут, перегорят, плюнут на все и займутся своей жизнью. И что тогда? Но нет. Момент усталости, истощения и выгорания, конечно, присутствует у всех. Но пришло понимание, что эта продолжительная системная работа по деоккупации становится частью жизни. Вместо или вместе с книжкой на ночь. Деоккупация просто встроилась в ежедневное расписание тысяч людей.
Нам сейчас очень не хватает побед. Вместе с тем мы видим востребованность всего украинского на освобожденных территориях — литературы, телепередач, концертов наших исполнителей. И данный факт нужно принять как значительную победу.
Проект «Живая библиотека», который воплощается усилиями Александры Папиной, Веры Шелест, Максима Потапчука, — это масштабнейший проект деоккупации, в котором уже сформировался гуманитарный фронт: писатели, художники, поэты, ученые из разных городов Украины. Они приезжают и говорят, слушают, читают, дарят книги… Библиотеки Славянска, Краматорска, Дружковки, Лисичанска, Северодонецка — своеобразные штабы, которые неспешно, но очень качественно и достойно переходят в контрнаступление, создают платформу любви, где Татьяна Пилипец, Алексей Чупа, Любко Дереш, Сергей Гридин, Дара Корний, Виктория Амелина, Дмитрий Раков и многие другие делают все, чтобы реализовать девиз «ЗаЖиве».
Деоккупация — это и проект «Черный ящик», созданный волонтером Максимом Потапчуком и поддержанный многими общественными организациями. Он — о предотвращении антигосударственной пропаганды в школах. Конечно, хотелось бы, чтобы работал закон, согласно которому пропаганда «русского мира» была абсолютным основанием для начала следственных действий и открытия уголовных дел. Пока не так. И тут можно ждать и печалиться, а можно, как Максим Потапчук, действовать. «Черный ящик» — не охота на ведьм, это попытка получить и проверить информацию о недостойном поведении учителей, агитирующих, например, за Путина. Причем не только в прифронтовой зоне, но и на территории всей Украины, где подобные прецеденты есть. Нужно законными методами избавить школьников от таких «преподавателей».
«Украинский донецкий куркуль» — программа государственная. И она тоже о жизни, которая начинается сегодня и будет завтра и послезавтра. Важно помочь людям развивать бизнес — свой, собственный, а не корпоративный или феодальный. Именно он создает точку опоры сначала для человека и его семьи, потом — для страны.
Деоккупация работает по разным направлениям. Сергей Жадан и его фестивали. Анжелика Рудницкая, которая на прифронтовых землях бывает чаще, чем в Киеве. Издательство «Кальвария», выпустившее в свет книгу победителя «Литературного конкурса «Кальмиус», и, собственно, сам конкурс, — он, уверена, продолжится и в следующем году. Это части большого целого. Как говорит моя подруга: «Это кейсы, доказавшие свою эффективность, и их можно разворачивать на освобожденных территориях сразу после закрытия границы украинскими войсками».
Первый мобильный госпиталь имени Пирогова — волонтерский проект, который спасает жизни не только бойцов, но и мирного населения. Люди из разных городов Украины приезжают работать на прифронтовых территориях: врачи, медсестры, санитары, водители. Они внедряют здесь, на востоке, правила другой, настоящей медицины — медицины для людей и для будущей мирной жизни.
Летние школы, обмены, поездки детей по Украине и по Европе, акции солидарности, проявляемые к пострадавшим (например, во время обстрелов Авдеевки), тренинги, семинары, обучающие программы от международных организаций, фестивали и гастроли в Мариуполе бесстрашных музыкантов и артистов, которые не боятся ездить на прифронтовую территорию. Это очень высокая плотность гуманитарной витаминизации, самой надежной и необратимой.
— Слово «возвращение» присутствует в названии вашего движения. Какой смысл вы в него вкладываете?
— Как мы уже говорили, есть люди, которые уже не вернутся на Донбасс никогда. Травма от встречи с «русским миром» навсегда сломала их доверие к покинутым городам. Но также очевидно, что есть люди, которые будут принимать и переосваивать оккупированные города — после Победы — как свои. Не важно, где они живут — в Украине, в Европе, в Азии или в Америке, — они взяли на себя ответственность и готовы быть там, где вырастет новая, не такая, как была до войны, жизнь. Это процессы самоорганизации, взросления.
Немецкий мыслитель Карл Ясперс, рассуждая об ответственности немцев за последствия Второй мировой войны, говорил о четырех типах вины. Россияне вряд ли будут читать Ясперса сегодня, но в скором времени — придется. Его рассуждения важны и для нас, потому что факта коллаборации в войнах отменить нельзя. Ясперс говорил о криминальной, политической, моральной и метафизической вине. Порядок рассуждения немецкого мыслителя был такой: относительно преступлений — судить судье, относительно политической ответственности — победителю, относительно моральной ответственности — можно только по истине, которая рождается в споре между людьми. Метафизическая вина проявляется как откровение в поэтическом или философском произведении…
Деоккупация — это признание того факта, что если ты не сделал того, что должно, если ты принял обстоятельства и они оказались важнее, чем нравственный выбор, то здесь — твоя вина. И исправить ее можно солидарностью, деятельностью, выбором в пользу добра.
Я верю в то, что активистов движения «Деокупація…» с каждым днем будет все больше. Некоторое время они даже не будут знать, что активисты. Они станут просто возвращать Украину и возвращаться домой.
— Вы вернетесь? Ведь не возвращаются еще и по причине того, что «никто не ждет — уже не к кому».
— Я вернусь, меня ждут. В оккупации, в моем родном Донецке есть люди, которые не требуют того, чтобы я их спасала. Потому что они спасают меня. Как говорит одна моя подруга: «Я никуда не уеду, ведь кто-то должен оставаться здесь, чтобы выйти встретить с цветами нашу армию». Ее силой я живу.
Фото из семейного альбома
18643Читайте нас у Facebook
