Совершенно не умею носить защитную маску. Не умею, не могу и не хочу, если честно. Но приходится. Как и всем сейчас. 15 минут похода по продуктовому магазину превращаются для меня в настоящую пытку — дышать тяжело, очки постоянно запотевают…

Зато теперь я понимаю, что такое носить маску на протяжении нескольких часов. Не снимая ни на секунду, не имея возможности почесать уголок носа или даже поправить тугую резинку, которая глубоко врезалась в лицо под глазами. Понимать-то понимаю, а вот представить не могу. А они их носят не только по несколько часов — целыми днями и ночами напролёт! Они — это врачи, нянечки, реаниматологи, медсёстры. В Украине, Италии, Испании, Германии, Англии, Америке. Люди, без которых мир, наверное, уже просто перевернулся бы. Из-за этого вселенского ужаса, который всем нам в эти дни приходится переживать. Они сохраняют сейчас баланс между жизнью и смертью. Они вынуждены ежеминутно выбирать, кому оказать экстренную помощь в первую очередь, а кто ещё в состоянии побороться за свою жизнь самостоятельно. Они сейчас вершители наших судеб. А кто вершитель их собственных?..

Так совпало, что именно сегодня в США отмечается праздник — день медицинских сестёр. Можете представить этот праздник сейчас там? Больше миллиона заражённых коронавирусом. Сотни тысяч умерших. Мобильные морги в центре Нью-Йорка забиты телами людей, которых не успевают хоронить. И тысячи, тысячи, тысячи вновь прибывающих, которых ещё можно спасти…

Прочитал на днях рассказ американской медсестрички, потрясший меня до глубины души. Таких рассказов сейчас немало. Но почему-то именно этот не уходит из памяти никак. Никак.

Она проходила по коридору госпиталя, когда услышала хрипловатый мужской голос:

— Эй, блондинка, зайди ко мне на минутку!

Голос доносился из открытой двери 254-й палаты. Решила заглянуть туда, хотя ей всегда так не нравилось это грубое «Эй!» Он снова позвал:

— Ну, заходи же, наконец. Чего ты ждёшь?

Он сидел на краю кровати — большой, грузный мужчина лет шестидесяти с истощенным от продолжительной болезни лицом и какими-то угасшими серыми глазами.

— Узнаёшь меня? Ты меня должна помнить. Я раньше лежал на четвёртом этаже. Ты там работала.

— Я никогда не работала на четвёртом этаже. Я медсестра отделения интенсивной терапии. Этого. В котором вы сейчас находитесь. Так что извините…

— Постой. Дай припомнить твоё имя. Джеки? Да, точно. Джеки. У тебя ещё волосы сзади были собраны в хвостик.

Она не понимала, откуда он мог знать её имя и привычку собирать волосы в хвостик. Именной бейджик с фамилией она час назад, собираясь домой, положила в сумочку. А волосы сейчас были спрятаны под белой шапочкой. Она была уверена, что никогда раньше не встречала этого человека. Он сам помог ей всё вспомнить.

— Когда меня на какое-то время врачи оставили в палате одного, у меня вдруг остановилось сердце. Никого рядом не было. А ты, пробегая мимо, услышала мои хрипы… Ты бросилась меня спасать, но у тебя долго ничего не получалось. И тогда ты приставила к моей груди этот… дефибриллятор.

Она вдруг вспомнила этот случай двухнедельной давности. Действительно она тогда помогла вернуть к жизни этого больного. Но в последнее время больных было так много, что разве можно упомнить каждую подобную ситуацию?

— А кто вам сказал мое имя?

— Никто не говорил. Я сам прочитал его на твоём бейджике, когда ты подняла голову кверху и отчаянно прошептала: «Помоги, Господи…» Я в то время был уже где-то там, под самым потолком, и как-то спокойно наблюдал за тем, что ты делаешь с моим телом. А потом картинка словно отключилась…

Она видела, как трудно ему даётся каждое слово. Особенно сейчас, когда он, очевидно, собирался сказать самое главное.

— Ты не представляешь, как я рад видеть снова твоё прекрасное лицо, Джеки. Мне казалось, что этого уже не произойдёт никогда… Спасибо тебе, девочка. Спасибо.

Домой она в тот вечер добиралась в полупустом вагоне подземки. Перед глазами стояло истощенное лицо мужчины из 254-й палаты. И в ушах слышался его хрипловатый голос. И она впервые в жизни не жалела, что вопреки всем своим правилам откликнулась на это грубоватое «Эй…»

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.