«мария примаченко полсела обшивала, причем на глаз — ни сантиметра, ни линейки у нее не было»
Телефонную трубку в хате Марии Примаченко, что в селе Болотня Киевской области, сняла ее невестка и представилась: «Катя». На мою просьбу пригласить к телефону сына художницы Федора искренне удивилась: «Зачем он вам? Мы уже год как не даем интервью — не надо было нас грабить! (О краже картин Марии Примаченко «ФАКТЫ» писали 30 июня 2006 года. — Авт. ) Моего сына Ивана бандиты так избили, что он оказался в больнице. Меня чуть не задушили — пытали, где деньги. Думаете, грабителей нашли?.. Теперь мой муж сидит по ночам с карабином, а я — с пистолетом. А раньше-то мы были рады всем, у нас двери в доме не закрывались!»
Пришлось уговаривать Екатерину Григорьевну рассказать о своей свекрови Марии Примаченко по телефону. «Хорошо, — согласилась собеседница. — Сейчас корову выгоню на пастбище, а вы мне перезвоните через десять минут».
«В 28 лет Марию взяли малевать в художественные мастерские Киево-Печерской лавры»
- За цикл работ «Людям на радість» Мария Примаченко в 1966 году была удостоена Шевченковской премии. Как вы отмечали это событие?
- Пришлось много готовить для гостей, — рассказывает невестка художницы Екатерина Григорьевна, — а я уже была беременна старшим сыном. Только люди разъехались, муж и завез меня в больницу. Как раз на Петра это случилось.
- Мария Авксентьевна хорошо готовила?
- Голодные мы не сидели, но каких-то особенных рецептов не знали. Готовили самую обычную еду — картошку с мясом, котлеты, холодное, голубцы, винегрет, вареники.
Когда я пришла в хату Примаченков, на мои руки легли кухня, стирка, корова и все остальное хозяйство. Еще третий день свадьбы не отгуляли, а я уже пошла доить корову — потому что некому было. В 1965 году Марии Авксентьевне исполнилось
57 лет. Да еще у нее такая больная нога была…
- В детстве Мария серьезно переболела, это с тех пор у нее были проблемы с ногой?
- В шесть лет она заболела полиомиелитом: горела вся и лежала неподвижно. Медикаментов тогда в селе не было — дело-то происходило до революции. Постепенно Мария выздоравливала, только нога начала усыхать и стала кривой. Поэтому она всегда носила длинные юбки. А красивая была какая: косы ниже пояса, чернявая, правильные черты лица — ну красавица! И очень любила надевать украинскую одежду.
А потом в Киеве заметили у Примаченко талант, и в 1937 году ей предложили сделать операцию. Трижды рубали кость, чтобы выровнять ногу под специальный протез. Этот «костир» весил семь килограммов, а она с ним и за старенькими родителями ухаживала, и сына Федора вырастила, и в огороде сапала-полола. Мария Авксентьевна в жизни была огонь, лодырей терпеть не могла — сама все делала. А когда Федор подрос, стал помогать маме, в 12 лет уже пошел в колхоз.
- Кем был отец Федора?
- Вы, наверное, знаете, что в 28 лет, в 1936 году, Марию взяли малевать в художественные мастерские Киево-Печерской лавры. Она же всю жизнь верила в Бога! Потом прошли выставки работ Марии Примаченко в Москве и в Париже. У нее и дипломы были, и медаль золотую в Париже получила. Только все это потерялось!
И вот однажды, когда Мария стояла возле лавры в украинском уборе, мимо проходила колонна военных. Какой-то лейтенант крикнул ей: «Маруся, привет!» Оказалось, земляк. Так они с Василием познакомились. И хотя в лавре Марусю очень баловали из-за больной ноги, ей приходилось очень тяжело. Поэтому после операции она вернулась в родное село. Встречалась с тем лейтенантом.
В 1940-м его забрали на финскую войну. Сестра Василия только и успела написать ему, что у него сын родился. Брат отписал: «Слава Богу! Я рад. Мы идем пятый раз в атаку». С тех пор ни одной весточки от него никто не получал — ни сестры, ни Мария.
«Провидец сказал отцу: «У вас х Марiчка! Яка вона буде велика людина!»
- Как односельчане относились к своей талантливой землячке?
- Хорошо относились. Ведь Мария Авксентьевна полсела обшивала! А как она вышивала — загляденье! Тогда же на селе не было модисток, а Мария Примаченко на ножной машинке умудрялась шить настоящие наряды. Я поражалась. Правда, эту машинку позже пришлось отдать родственникам.
- Зачем? Была бы память о свекрови.
- Марии Авксентьевне было уже больше 80 лет, а родственники по привычке все несли ей материю. Я же видела, что свекрови уже трудно шить, и сказала: «Берчть ту машинку та одчепчться вчд людини!»
Причем Мария Авксентьевна шила все на глаз — ни сантиметра, ни линейки у нее не было. Натянет материю по фигуре, обведет обмылком и рванет ткань. Сострочит — и платье готово. Закажи ей рукав-фонарик — будет фонарик. Закажи юбку-клеш — получишь клеш. Лет 50 назад были в моде такие юбки. Своей племяннице Мария Авксентьевна пошила, наверное, 18-клинку. Молодая девушка, тонкая, высокая, как крутнется в этой юбке на стройных ножках, мы, малышня, умираем от зависти. У нас же только шести- и восьмиклинки были…
- Чем заказчицы расплачивались за шитье?
- Мария Авксентьевна ничего не требовала — люди несли, что могли: яйца, молоко, масло. Откуда у колхозника деньги, когда работали за трудодни, а в конце года с ним расплачивались картошкой или зерном? Плюс в то время ежегодно платились большие налоги со двора: 240 литров молока, 120 яиц, 25 килограммов мяса.
- Родителям Марии Примаченко никто не предсказывал, что их дочь будет известным человеком?
- Мария Авксентьевна рассказывала, что, когда у ее родителей украли гусей, отец пошел к какому-то ясновидцу в село Хабны (потом оно называлось Кагановичи, так как оттуда родом был Лазарь Каганович, а сейчас это райцентр Полесское). Ворожбит сказал: «Авксент, ты не думай, что я у тебя все деньги заберу — они у тебя вон, в шапке. Ты мне только часть дашь. А гуси… Как будет гроза, увидите, кто украл, потому что Бог их накажет — и схватился за голову:
Ой-ой! У вас х Марччка! Яка вона буде велика людина!»
- Так гусей нашли?
- Во время грозы из-за удара молнии в одном из соседних домов случился пожар. Вор оказался каким-то дальним родственником.
- Высокие гости к знаменитой художнице наведывались?
- Госпо-о-ди, кого тут только не было! Из Москвы министры приезжали, из Киева… Киношников бог знает сколько было! Ведь о Марии Авксентьевне и Федоре Примаченко много фильмов сняли.
Валентина Семеновна Шевченко (в то время председатель Президиума Верховного Совета УССР. — Авт. ) заезжала с эскортом милиции. Тогда с ней был и председатель Киевского облисполкома Иван Плющ. Я протянула руку и сказала: «Катя», он же представился: «Ваня».
За столом, помню, Плющ попросил нож. А у нас только ложки и вилки. Принесла я такой большой, не столовый, с красной ручкой и хохочу. Он тоже рассмеялся.
«Продаст за копейки картины и на вырученные деньги купит стройматериалы»
- Мария Примаченко рисовала иллюстрации к детским книжкам, которые написал известный романист Михайло Стельмах. Наверное, его тоже в Болотню приглашали.
- Да кого мы приглашали? Тогда же телефонов не было. Сами приедут — и принимай, как хочешь! Что было в печи, то и подавали.
Как-то приехал к нам Михайло Опанасович. Зашел в хату, выставил какие-то напитки, а я сварила картошку. Налили маленькие чарочки, писатель кучу тостов провозгласил, а никто и не пьяный. Как вдруг принесли телеграмму от… Стельмаха, что он едет! Ведь у нас в понедельник у почтальонши был выходной. Вот и пришла телеграмма во вторник, когда Стельмах уже сидел у нас за столом.
Или однажды из Германии приехала делегация. Какой-то немец даже полез на стул фотографировать борщ из щавля. А один писатель из Харькова (забыла его фамилию) написал в своей книжке, какой вкусный борщ я готовлю в печи! «От, — кажу, — мабуть, голодний був, то якраз та ложка до обчду дорога була!»
- Не скажите, борщ в печи действительно получается необычайно вкусным.
- Господи, ведь тогда и газа не было. На веранде стоял керогазик на одну конфорку. Как я тогда мучилась!
И у Марии Авксентьевны жизнь была не мед. Продаст за копейки картины и на вырученные деньги купит стройматериалы. Уже известная художница жила в хате-развалюхе до 1960 года! Когда разрушили колхозный ветряк, Федору, как колхознику, отдали фундамент — «пчдвалини». Так потихоньку и начали строиться…
- Значит, колхоз помогал.
- Да где там! Однажды, когда какой-то министр должен был приехать к Марии Примаченко, председатель нагрузил на воз продуктов и собирался завезти их к художнице. Но делегация в Болотню не заехала, и председатель все отвез назад.
В 1965-м, когда я пришла к ним жить, хату еще не закончили, вместо веранды стояли только четыре палки. Снег прямо в хату задувал, зимой больше пяти градусов тепла не было. Страшно даже вспоминать о тех годах! Но юбилеи Марии Авксентьевны обязательно отмечали каждые пять лет.
- Как я понимаю, гости не обходили стороной вашу хату.
- Когда в 1994 году мы отмечали 85-летие Марии Авксентьевны, целую неделю приезжали гости ее поздравлять. Помню, был Микола Жулинский, еще какие-то члены правительства… И говорят: «Даруємо вам машину «Таврія». Я кричу: «Запорожець!» Но на меня все зашикали. А тот «Запорожец» уже стоял «у клуні»…
Свекрови почти 90 лет было, без пяти месяцев, когда она умерла. Хоть нога у нее болела сильно, я от Марии Авксентьевны ни стона, ни крика не слышала. Уже в последние дни, на Маковея, свекровь меня подозвала (она чувствовала, что умрет) и тихо поблагодарила: «Катечко, дякую, що ти мене доглядала… » «Боже мій, — кажу, — хіба в мене є сила така, щоб вас доглядати, як треба було б». — «Е-е, не кажи. Друга б так не схотіла коло мене ходить!»
1602
Читайте нас у Facebook
