Муж народной артистки украины раисы кириченко николай михайлович: «мы были неразлучны 42 года. Более верной и преданной женщины я в своей жизни не встречал»
«Иногда чувствую, что на меня кто-то смотрит, — говорит заслуженный артист Украины Николай Кириченко. — Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Зосей. У нее такие чистые, умные глаза. И думаю, может, это моя Раечка смотрит на меня глазами нашей любимой кошечки… » Этому сильному мужчине тяжело говорить без слез о знаменитой женщине, мужем которой он был на протяжении 42 лет. Поэтому и фотографии никак не может упорядочить. Хочет разложить их по периодам жизни, но нахлынут воспоминания, и он откладывает работу. Вряд ли мы до конца осознали, современниками какой великой артистки были и что потеряли с ее уходом. Певцов с таким диапазоном голоса, каким обладала Раиса Кириченко, на украинской сцене сегодня нет. Ее песни брали за живое, поднимали настроение, заставляли думать…
Поэту Дмитрию Луценко пришлось переписывать «Мамину вишню» до тех пор, пока певица не одобрила текст
В выборе репертуара Раиса Кириченко была очень строга и переборчива. Поэтому каждая песня в ее исполнении запоминалась. Поэты и композиторы рассказывают, что иногда артистка заставляла переписывать их слова и мелодию по несколько раз. «Не те!» — дважды выносила вердикт стихам Дмитрия Луценко, которым впоследствии судилось стать популярной песней «Мамина вишня».
- Помню, показал Раисе Афанасьевне гимн Карловщины, написанный Владимиром Слепцовым, — рассказывает полтавский композитор и кум народной артистки Алексей Чухрай. — Она осталась довольна: «Все чудесно, будем исполнять». А на следующий день вдруг заявляет: «Що це ти менi дав? Хто ж його спiватиме?» Переписал музыку: слова не ложатся. Пришлось автору переделывать стихи. В результате получилась замечательная песня «Поле, о, рiдне поле».
Самым продолжительным было сотрудничество супругов Кириченко с Черкасским народным хором. Почти двадцать лет отдали они этому коллективу.
- Поначалу нас в Черкассах восприняли настороженно, — рассказывает Николай Михайлович. — Рая хотела уехать, но я попросил подождать, пока сдам сессию (я заочно учился в Житомирском музыкальном училище). В первую же гастрольную поездку руководитель хора Анатолий Пашкевич предложил нам исполнить что-нибудь вместе. Рая спела под баян «Два кольори». За кулисами весь Черкасский хор головами туда-сюда вертит, ожидая реакции зрителей. А зал буквально застонал от восторга! Мы тогда еще исполнили «Гей, цване!», и снова публика не унимается. Я разошелся, готов был выступать и дальше, но Рая одернула: «Хватит». Со следующего дня даже те, кто чувствовал в Рае конкурентку, стали здороваться с нами. Зауважали…
Борис Шарварко говорил: «Концерт без Кириченко — это не концерт». И Раиса Афанасьевна, даже находясь в больнице, не могла отказаться от участия в торжественном концерте, посвященном очередной годовщине независимости Украины, режиссером-постановщиком которого был Борис Георгиевич. Удивительно, но утром, в день выступления, у нее спала температура, упорно державшаяся длительное время. Но как только артистка вернулась в больницу, снова поднялась.
- Раечка была дружна со многими. Ее любили, уважали и простые люди, и самые именитые. И мне легче жилось, потому что она многим нравилась, — улыбается Николай Михайлович.
- Раиса Афанасьевна как-то говорила мне, что одно время ходили слухи, будто она является любовницей самого Щербицкого…
- Более верной и преданной женщины я в своей жизни не встречал. Мы были неразлучны. И когда кто-то из руководителей давал нам почитать письма «доброжелателей» об аморальности супругов Кириченко, мы просто смеялись. А что Щербицкому Раечка нравилась, это известный факт. Она как артистка нравилась и Кравчуку, и Кучме, и Ющенко, и другим политикам. Все они слали ей телеграммы, поздравления. Нынешний Президент, будучи еще главой Нацбанка, лично навестил нас в больнице и здорово тогда помог.
Никогда не забуду об одной прихоти Владимира Васильевича. Мы в составе Черкасского народного хора выступали во Львове, давали по три-четыре концерта в день. И вдруг появился директор только что созданного в Киеве государственного духового оркестра под управлением Василия Охрименко и заявляет: «Мне сказали, чтобы я без Раисы Кириченко не возвращался». Оказалось, первый пожелал, чтобы на ответственном государственном концерте она выступила как солистка этого оркестра (Владимир Васильевич очень любил духовую музыку, сам играл на трубе и передал свой инструмент в дар оркестру). Рая пела под баян, народные инструменты, даже с оркестром самого известного советского дирижера Юрия Силантьева, но никогда не выступала с духовым оркестром. Я не знал, что из этого получится, у меня, честно скажу, от предложения Охрименко глаза на лоб полезли. Но что делать? В общем, спела «Ой, гарна я, гарна» и еще что-то лирическое. Владимир Васильевич остался очень доволен.
«Вы поете, а не кричите, поэтому я вам не нужен», — сказал артистке известный лор-врач
- Среди наших начальников и политиков были такие, кто нещадно эксплуатировал талант Раисы Кириченко, — подключается к разговору генеральный директор телерадиокомпании «Лтава», давний друг семьи, автор нескольких песен из репертуара артистки Николай Ляпаненко. (Песня Николая Ляпаненко и Алексея Чухрая в исполнении супругов Кириченко «Доля у нас — два крила» до сих пор остается хитом. — Авт. ). — Был 2000 год, Раиса Афанасьевна серьезно болела, но ее уговорили выступить на Сорочинской ярмарке. И вот концерт закончился. Организаторы убежали за высоким начальством обедать. Молодые артисты, получив свои гонорары, сложили аппаратуру и уехали. А Раиса Афанасьевна стоит с цветами и чуть не плачет: «А кто же меня домой отвезет?» Конечно, я отвез. «Я была и остаюсь шефской певицей», — с горечью сказала тогда артистка. Она была слишком совестным человеком и самоотверженно служила народу и искусству.
Помню Раиса Афанасьевна выступала после операции в Полтавском областном музыкально-драматическом театре. Зрители каждую песню воспринимали на бис, и она, забыв обо всем, пела и пела. А за кулисами стоит Николай Михайлович и волнуется — нужно принимать лекарство. Но она его не замечает. Тогда я поднялся на сцену вручить букет и тихонько говорю: «Рая, немедленно за кулисы, тебе нужно выпить таблетки». Она их проглотила и тут же вышла к публике.
В этой удивительной женщине сочетались талант и красота, душевность и скромность, простота и мудрость. Имея целый послужной список самых высоких государственных наград, Раиса Афанасьевна не стеснялась полоть огород, белить хату-мазанку, топить печку, косить траву, печь пироги, варить борщи, играть на гармошке… В родное село Корещину Глобинского района на Полтавщине она спешила при каждом удобном случае. Там, возле могилы матери, завещала и похоронить себя.
- Зимой, бывало, приедем к теще, они вдвоем заберутся на печку и меня зовут — в карты играть, — улыбается Николай Михайлович. — Я не любитель подобных развлечений, но поддерживал женщин, куда деваться.
Помню, как-то к нам в гримуборную во Дворце «Украине» заглянул известный среди артистов лор-врач по фамилии Тринос. «У меня, — говорит, — уже все ваши коллеги побывали, а вы, Раиса Афанасьевна, молодец, ни разу не обращались. Если не будете против, я хотел бы посмотреть ваше горлышко». Посмотрел и сказал: «Да, вы поете, а не кричите, поэтому я вам не нужен».
- Как Раиса Афанасьевна готовилась к важным концертам?
- За три дня до выступления она переходила на особое питание: утром кашка, вечером кефирчик, в обед (и только) — граммов сто мяса. Когда я начинал упрашивать ее съесть что-то существенное, она строго так отвечала мне: «Коля, не мешай! Разминай лучше пальчики».
- А когда ссорились, кто первым мирился?
- Мы жили душа в душу, и больших ссор у нас никогда не было. Мне не к чему было придраться, и у нее поводов не возникало. Хотя, признаю, я был чаще не прав. Лишь однажды, еще в молодости, помню, серьезно поругались. Мы тогда работали в Житомире, получаем телеграмму, что в отпуск из армии пришел Раин брат Жорж (ныне покойный). Она тут же засобиралась в Корещину. Я был категорически против — у нас ответственные концерты, а на улице мороз, пурга. Никак за выходные не справились бы. В общем, из-за этого мы крепко поругались. Рая собрала чемодан, хлопнула дверью: «Не хочешь и не надо, сама поеду!» Проходит минут сорок — стук в дверь (у нас тогда была комнатка в общежитии). Открываю — Раечка моя стоит. «Что, приехала уже?» — спрашиваю. «Ну куда же я без тебя?» — говорит примирительным голосом.
Овдовевший баянист после смерти жены ни разу не взял в руки музыкальный инструмент
Самыми длительными разлуками для творческой пары Кириченко были поездки Раисы Афанасьевны в составе делегаций советских артистов за границу. Баяниста Николая Кириченко чиновники в них не включали — боялись, как бы семья не осталась за рубежом.
- Наши эмигранты в Америке очень тепло принимали Раю, — говорит Николай Кириченко. — Представьте, встречаю в Москве жену из командировки. Все пассажиры вышли, а ее нет. Нигде не вижу женщины в красном пальтишке. И тут возле меня появляется дама в шикарной дубленке. «Хелло!» — говорит. Смотрю — Раечка. А она и рассказывает: «Повезли меня по магазинам. В кармане 180 долларов — все, что заработала за 20 дней гастролей. Посмотрев на цены, поняла, что дубленку, которую так хотела, не куплю — она стоила 500 долларов. Но тут меня узнала женщина-эмигрантка, владелица магазина. Спросила, сколько я имею денег. Говорю: всего 180 долларов. «Предостаточно! — ответила хозяйка магазина. — Забирайте дубленку!»
Прошел ровно год со дня смерти артистки. На ее могиле все еще нет памятника, пока стоит только крест. Зато на доме по улице Зыгина, 3/7 в Полтаве, в котором долгие годы жила семья Кириченко, появилась мемориальная доска. В Полтавском государственном университете, почетным профессором которого была Раиса Афанасьевна (некоторое время она работала здесь со студентами), готовится к открытию комната-музей народной артистки Украины. Тем не менее остается открытым вопрос о переименовании улицы Розы Люксембург в Полтаве (там расположена редакция областного радио, где часто записывалась артистка) на улицу Раисы Кириченко. Власти пока не реагируют на инициативу общественного оргкомитета, который возглавляет Николай Ляпаненко.
Николай Михайлович говорит, что не может оформить авторские права Раисы Афанасьевны на песни и выпущенную к ее 60-летию книгу «Я козачка твоя, Укращно». Нотариус посоветовал обращаться в суд, но Николая Кириченко одно это слово страшит. Пока он обновляет старые записи жены. Слава Богу, переписать домашнюю фонотеку (в ней насчитывается около 200 произведений) на новые носители бесплатно взялись на ТРК «Лтава». Ведь время идет, старые пленки размагничиваются. Овдовевший баянист считает, что его первейший долг — сохранить творческое наследие артистки, которой восторгались миллионы. Вот только не может долго слушать родной голос — больно. Даже баян за этот год ни разу не взял в руки…
1955Читайте нас у Facebook
