Зигмунд фрейд нюхал кокаин, пил абсент и курил по 20 сигар в день
«В глаза пациентам смотреть не могу», — признавался Фрейд жене
«Я не выношу, когда меня рассматривают по восемь часов в день, — признавался по вечерам Фрейд своей жене Марте. — И в глаза пациентам смотреть не могу». Чтобы этого избежать, Фрейд решил уложить пациента на кушетку и сесть за его головой. Обосновал ученый это просто: чтобы человек расслабился и ничто его не стесняло. И пусть говорит, что хочет, а расспрашивать ни о чем не нужно. Это и есть метод свободных ассоциаций, обнажающий подсознание. Так рождались основные нормы и догмы новой профессии.
Фрейд подстраивал практику и законы психоанализа под себя. О многом из этого он рассказывал в немецком медицинском журнале, впервые употребив термин «психоанализ». Он постоянно работал, писал книги и статьи, избегал праздности. И курил по 20 сигар в день — это помогало ему сосредоточиться. Постепенно Фрейд додумывал и прочие детали, обеспечивающие психоаналитику комфорт. Например, такую: сеанс должен стоить дорого. «Плата за терапию, — говорил Фрейд, — должна существенно сказываться на кармане пациента, иначе лечение идет худо». В доказательство этого он еженедельно принимал одного пациента бесплатно и потом разводил руками: больной совершенно не чувствует себя лучше.
Один сеанс обходился пациенту в 40 крон, или 1 фунт 13 шиллингов (столько тогда стоил дорогой костюм). Позже Фрейд ограничил время сеанса 45-50 минутами. Многие пациенты были готовы болтать часами, но он объяснял, что временной прессинг поможет им поскорее избавиться от недуга. И наконец последнее и самое важное — принцип невмешательства, равнодушие к пациенту. Чтобы стимулировать различные благотворные процессы, утверждал Фрейд. Истинная же причина этого в другом: испытывать сочувствие утомительно и вредно для психического здоровья доктора.
… Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в городке Фрейберге, находящемся недалеко от границы Пруссии и Польши. Пять улиц, два цирюльника, с десяток бакалейных лавок и одно похоронное бюро — вот и весь городок, который находился в 240 километрах от Вены. Отец Фрейда Якоб был бедным торговцем шерстью. Третий раз он женился на девушке, годящейся ему в дочери, которая год за годом рожала ему детей. Первенцем был Зигмунд. Семья располагалась в одной, правда, достаточно просторной комнате, снимаемой в доме вечно пьяного слесаря-жестянщика.
В октябре 1859 года обнищавшие Фрейды пустились на поиски счастья в другие города. Обосновались сначала в Лейпциге, затем в Вене. Но и столица не дала материального достатка. «Бедность и нищета, нищета и крайнее убожество», — так вспоминал Фрейд свое детство. А еще прилежную учебу в лицее, успехи в языках, литературе, особенно античной, философии, похвалы учителей и ненависть сверстников, доводящих черноволосого отличника с тяжелыми кудрями до слез. Именно в школьные годы у него появился комплекс: нелюбовь смотреть собеседнику в глаза.
Сначала Фрейд думал о занятиях правом, потом — философией. В результате отправился в медицинский. Преподавателям не нравилась его непоследовательность в увлечениях, ориентированность на быстрое и легкое достижение успеха.
«Лечение — это театр»
После окончания медицинского факультета Фрейд работал в институте физиологии. Он с огромным интересом изучал половые органы угря и других подобных тварей. «Никто никогда, — говорил Фрейд, — еще не видел яичек угря». «Это были не половые органы угря, а зачатки психоанализа», — хором твердили годы спустя его последователи-психоаналитики.
Когда Фрейду надоели угри, рыбки и ракообразные, он ушел в лабораторию профессора клинической психиатрии Мейнерта, чтобы заняться изучением мозга человеческих зародышей, детей, котят и щенков. Это было увлекательно, но не прибыльно. А тут еще любовь.
Однажды на отдыхе он увидел 21-летнюю, хрупкую, бледную, невысокую девушку с очень изысканными манерами — Марту Верней. Ухаживания Фрейда были своеобразными. Спустя несколько месяцев после знакомства он ей пишет: «Я знаю, что ты некрасива в том смысле, как это понимают художники и скульпторы»… Они ссорятся и мирятся.
Зигмунд Фрейд едет в Париж на стажировку к доктору Шарко (он изобрел контрастный душ), который лечил истеричек. Фрейд надеялся показать, на что он способен. Перед отъездом он пишет своей невесте: «Моя маленькая принцесса. Я приеду с деньгами. Стану великим ученым и вернусь в Вену с большим, огромным ореолом над головой, и мы тотчас поженимся». В Париже Фрейд нюхал кокаин, пил абсент, а по ночам сочинял глобальный труд.
По вторникам Шарко устраивал публичные сеансы, которые Фрейда просто завораживали. В зал, набитый до отказа зрителями, вводили бьющуюся в истеричном припадке женщину, и Шарко излечивал ее гипнозом. Лечение — это театр, понял тогда Фрейд. Так и должна выглядеть клиническая практика нового образца. Картина с изображением такого сеанса всегда висела впоследствии в его кабинете.
Очерки по теории сексуальности увеличили славу профессора-ассистента
Возвращение в Вену было тягостным, так как заработать деньги не получилось. Он все же женился, влез в долги, переехал в большую квартиру. Его доклад про истеричек, сделанный по итогам стажировки, вызвал у ученой братии глубочайшую скуку. Фрейду предложили управлять невропатологической службой при больничном институте, но он отказался: должность хорошая, но почти бесплатная. И он решает начать частную практику. Дает объявления в газеты: «Лечу нервные расстройства разного типа». Оборудует одну из комнат в своей квартире под кабинет.
Поворот к настоящей славе и большим деньгам произошел 5 марта 1902 года, когда император Франсуа-Жозеф I подписал официальный указ о присвоении Зигмунду Фрейду звания профессора-ассистента. Экзальтированная публика начала века хлынула к нему рекой. Фрейд работал по 12-14 часов в день и был вынужден призвать на помощь молодых помощников. Через некоторое время Фрейд регулярно по средам устраивал у себя дома занятия, получившие название Психологического общества среды, а с 1908 года — Венского психоаналитического общества. Здесь собирался бомонд, заседания вели не только врачи, но и писатели, музыканты, поэты, издатели. Все разговоры о книгах Фрейда, несмотря на то, что продавались они плохо (тысяча экземпляров «Трех очерков по теории сексуальности» с трудом разошлась за четыре года), только увеличивали его славу. Чем больше критики говорили о непристойности, порнографии, покушении на мораль, тем дружнее декадентствующее поколение шло к Фрейду на прием.
Венский дом наполнялся знаменитостями, на приемы Фрейда записывались пациенты из разных стран. Его приглашали на чтение лекций в США. Обещали 10 тысяч долларов: по утрам — пациенты, днем — лекции. Фрейд подсчитал свои расходы и ответил: «Мало, вернусь уставшим и еще более бедным». Контракт тут же пересмотрели в его пользу.
Однако богатство и слава омрачились тяжелой болезнью: в апреле 1923 года отца психоанализа прооперировали по поводу рака ротовой полости. Ужасный протез и мучительные боли сделали жизнь Фрейда невыносимой. Он с трудом ел и говорил. К болезни Фрейд относился стоически, много шутил, писал статьи о Танатосе — боге смерти, выстроил теорию о влечении человека к смерти. Теперь слава, к которой он стремился всю жизнь, начала ему досаждать. Знаменитый голливудский магнат Самюэль Голдвин предложил Зигмунду Фрейду 100 тысяч долларов только за то, чтобы поставить его имя в титрах фильма о знаменитых любовных историях человечества. Фрейд написал ему гневное письмо с отказом. Та же участь постигла и немецкую компанию UFA, пожелавшую снять фильм о психоанализе. В 1928 году на европейские экраны вышла картина «Тайны души», в рекламе которой широко использовалось имя Фрейда. Ученый устроил скандал и потребовал компенсации. «Кто становится биографом, обязуется лгать, утаивать, лицемерить, приукрашивать и скрывать свое собственное недопонимание», — ответил Фрейд Цвейгу, который хотел написать книгу о жизни психотерапевта.
Приход фашизма еще более омрачил жизнь отца психоанализа. В Берлине публично сжигали его книги, любимая дочь Анна, пошедшая по его стопам и возглавившая Всемирное психоаналитическое общество, была схвачена гестаповцами. Семья бежала в Лондон. К тому времени состояние здоровья Фрейда стало безнадежным. И свой конец он определил сам: 23 сентября 1939 года по его просьбе лечащий врач ввел Фрейду смертельную дозу морфия…
Подготовила Виолетта КИРТОКА, «ФАКТЫ»
6584
Читайте нас у Facebook
