Из-за порока сердце трехмесячной девочки настолько увеличилось, что после операции грудку невозможно было закрыть. Ее зашили только через три дня
Нам с фотокором позволили зайти к ребенку на третий день после операции. Девочка лежала в специальном кувезе, ее грудку закрывала марлевая повязка. Крошечные ступни в малюсеньких носочках, к запястьям, которые не толще пальца взрослого человека, прикреплены капельницы, из носика идет катетер. На мониторе кувеза — множество данных: бежит кривая, показывающая сердцебиение, цифры пульса и давления, содержания кислорода в крови… Смотреть на малютку очень тяжело. Но поразило необыкновенно красивое личико девочки. Таких младенцев рисовали на своих полотнах художники эпохи Возрождения.
- У этой малышки из Севастополя было неблагоприятное сочетание двух пороков: дефекта межжелудочковой перегородки и незаращения Боталлова протока, — объясняет заведующий отделом хирургии и трансплантации сердца Института хирургии и трансплантологии АМН Украины доктор медицинских наук Борис Тодуров. — При такой патологии у ребенка сердечко работает с двойной нагрузкой, из-за чего оно увеличивается в размерах. Во время операции орган еще и отекает. И когда мы устранили порок, просто не смогли закрыть грудную клетку девочки. Сердце выпирало из нее на треть! Поэтому, закрыв его стерильной повязкой, мы подождали три дня, чтобы спал отек, уменьшился объем, и прямо в реанимации наложили швы.
Кардиохирург провел нас в палату, где находились родители девочки. Разговаривать со мной в тот день они отказались: «Давайте встретимся после того, как Кристинку переведут из реанимации в отделение, и дочка будет вместе с нами».
Через неделю я позвонила маме ребенка. «Мы с Кристиной вас ждем», — сказала она. Во время нашей беседы родители по очереди держали девочку на руках, у нее уже не было ни одного катетера. Трудно поверить, что именно эту малышку мы видели в реанимации.
- В день появления дочки на свет мне сказали, что с ней все в порядке, — рассказывает мама девочки, 28-летняя Наталья. — Но ночью малышка плохо спала, капризничала, и утром ее отправили на обследование. УЗИ показало порок сердца. Дочку тут же определили в реанимацию детской больницы. А ведь во время беременности я регулярно проходила все обследования. Говорят, УЗИ выявляет пороки сердца у плода, но у нас этого не увидели… Знаете, сейчас, накануне выписки, я спросила у врачей: «Наверное, нам придется время от времени ложиться в больницу, чтобы подлечиться?» Мне ответили: «Нет. Иногда будете показываться кардиологу. Этого достаточно». А ведь два из трех месяцев своей жизни Кристина провела в больницах!
«130 граммов молока Кристина ела целый час!»
Малышка время от времени кашляет. Слышно, как у нее в груди что-то клокочет.
- Это остаточные явления после порока, — говорит папа девочки Евгений. — У Кристины страдали легкие: они не получали достаточно кислорода. Поэтому она раньше дышала тяжело. Врачи показали нам, как нужно массажировать спинку дочки, чтобы помогать слизи отходить. С каждым днем Кристинка и откашливается легче, и хрипов у нее меньше.
Первое свое большое путешествие — из Севастополя в Киев — Кристина совершила в полтора месяца. Родители хотели лететь самолетом.
- Нам объяснили, что при таком пороке перелет противопоказан, — вспоминает Наталья. — Поэтому поехали поездом. На консультацию в Киев направили врачи севастопольской детской больницы, где Кристина провела свои первые полтора месяца. Столичные кардиохирурги сразу сказали: «Нужна операция! Сделать ее необходимо в промежутке между тремя и шестью месяцами. Так что подрастите немного и приезжайте».
- Риск проведения операции у трехмесячного ребенка в два раза меньше, чем у полуторамесячного, — объясняет Борис Тодуров. — При некоторых пороках мы оперируем сразу после рождения, но в этом случае нужно было подождать, пока девочка наберет вес, иммунитет ее окрепнет.
- Дочка действительно была очень слабенькой, — добавляет Евгений. — 130 граммов молока ела целый час!
16 июня Кристине исполнилось три месяца, а 19-го ее прооперировали.
- Операцию дочери сначала планировали сделать чуть ли не в день приезда, — добавляет Наталья. — Но врачи перенесли ее на несколько суток. За это время еще раз провели все обследования. Нам говорили, что вмешательство будет длиться около трех часов. А Кристина находилась в операционной пять с половиной часов! Мы с мужем были в палате, время от времени подходили к кабинету кардиохирурга. Однако дверь была заперта. Первой к нам вышла медицинская сестра. Она подробно объяснила, что из-за порока и отека, образовавшегося во время операции, сердечко увеличилось, поэтому его оставили открытым. Затем вышел Борис Тодуров, который проводил вмешательство. Он сказал: «Рану мы не зашили!» Не знаю, как я в обморок не упала, услышав это. Даже представить такую картину невозможно.
- Поэтому я жене и не разрешил заходить в реанимацию, пока грудку Кристины не зашили, — продолжает Евгений. — Хотя сердце было прикрыто марлевой повязкой и пеленкой, само сознание, что у нашей малышки грудь раскрыта, ужасало. Каждые три часа я ходил в реанимацию, чтобы покормить дочку. Через катетер вводил по 20 граммов молока.
«Человек с открытым сердцем не может дышать самостоятельно, ведь у него разведена грудная клетка»
В то время, когда кардиохирурги устраняли порок у Кристины, в отделении больше не было таких крошечных пациентов. Хотя обычно здесь находятся несколько малышей.
- Нам очень хотелось пообщаться с родителями, которые все это уже пережили, — говорит Наталья. — Но их в отделении не оказалось. Знаете, ожидание самой операции не было таким тяжелым, как послеоперационный период. Каждый день врачи говорили: «Завтра переведем девочку в отделение». А на следующий день оказывалось, что нужно еще подождать. Напряжение было невыносимым.
Девять дней находилась Кристина в реанимации. Когда медсестры принесли ее на руках родителям, те не знали, как взять ребенка.
- Боялись даже дотронуться, — продолжает Евгений. — Казалось, каждое движение может причинить дочке боль. Но нас успокоили, сказав, что рана уже заросла. Кстати, дочка раньше не брала пустышку: не было сил ее сосать. А теперь она Кристине понравилась. Кстати, есть малышка предпочитает только из одной бутылочки. Другие, мне кажется, ей просто не нравятся.
- Кристинка была очень хмурой, смотрела на нас с Женей сердито, — вспоминает Наташа. — Но вскоре начала улыбаться, повеселела. Медсестры говорят, что иногда такие малыши по нескольку дней после операции даже не смотрят на своих мам. Дети все понимают, все чувствуют, поэтому и реагируют так.
Кристина, названная в честь святой, в день которой она появилась на свет, слушала нашу беседу, крепко ухватившись ручкой за мамин палец.
- В отделение поступило несколько маленьких детишек с пороками сердца. Их родители подходили к нам с мужем, расспрашивали об операции, состоянии малышки, — продолжает Наталья. — Мы всем говорили: «После вмешательства грудку могут и не зашить сразу. Вы не пугайтесь. Это необходимо для выздоровления». Нам очень хотелось помочь другим семьям как можно спокойнее пережить операцию у малыша.
- Бывают ситуации, когда мы не можем сразу ушить рану, спрятать сердце, — объясняет Борис Тодуров. — Такое случается не только у детей, но и у взрослых. Иногда мы целую неделю ждем, пока сердце уменьшится в объеме. Конечно же, это дополнительный фактор риска. Существует вероятность, что инфекция проникнет внутрь и придется с ней бороться. Кроме того, человек с открытым сердцем не может самостоятельно дышать, ведь у него разведена грудная клетка. А длительное подключение к аппарату искусственного дыхания вызывает осложнения в дальнейшем лечении. Но в некоторых случаях иначе спасти больного невозможно. Мы всегда сопоставляем риск, который существует при оперативном вмешательстве, с консервативным лечением. Операции назначаем, только когда другим способом помочь нельзя. При пороках сердца это приходится делать практически всегда. Статистика неумолима: 70 процентов детей, родившихся с такими проблемами, как у Кристины, не доживают до года.
Еще два года назад существовал перечень пороков сердца, которые считались неоперабельными. Благодаря развитию медицины кардиохирурги совершенствуют свое мастерство и помогают в самых тяжелых случаях.
- К сожалению, болезни сердечно-сосудистой системы продолжают лидировать среди причин смертности, — говорит Борис Тодуров. — В операциях нуждается гораздо больше людей, чем получает помощь. Не всегда больные даже знают, куда обратиться. Многие боятся вмешательства, надеются, что все пройдет и так. Но этого, к сожалению, не бывает.
1841
Читайте нас у Facebook
