В парке «эрмитаж» на трухановом острове острых ощущений отдыху киевлян добавляло катание на «американских» горках
Еще чуть-чуть — и многие киевляне сменят городской образ жизни на дачный. А пока место их общения с природой — городские парки, которые в этот последний весенний месяц особенно хороши. Майские гулянья в Киеве повелись с тех пор, когда слушатели Киево-Могилянской академии приезжали в парк при загородной резиденции киевских митрополитов. Идея весеннего студенческого праздника на природе пришлась по душе киевлянам, и сто лет спустя в Кадетской роще (такое название она обрела после того, как там построили Кадетский корпус) уже гуляли все, кому не лень. Да и не только там…
Чтобы придать своему парку вид деревенской идиллии, владелец поселил там обычные крестьянские семьи
Спрос на парковый отдых порождал предложение. Но устройство киевских парков было до поры делом личной инициативы состоятельных граждан. Например, помещик Лукашевич превратил в место гуляний свою дачу в районе нынешней площади Шевченко, дав ему лирическое название «Кинь-Грусть». Там под древними дубами сиживала сама Екатерина Великая, когда была в Киеве. Эти дубы стали достопримечательностью парка, в котором можно было заказать обед, устроить пикник…
Поклонник естественности, хозяин «Кинь-Грусти» поселил в своих владениях несколько крестьянских семей. Работая на огородах и в теплицах, выпасая скот на лугу, они придавали пейзажу деревенский вид, что развлекало отдыхающих.
Частными были и парк Бенцова, располагавшийся в районе теперешних улиц Заньковецкой, Городецкого и Ольгинской, а также парки «Тиволи», «Аркадия», «Шато-де-Флер», «Эрмитаж», «Купеческий»…
Кстати, о названиях. «Кинь-Грусть» говорит само за себя. «Тиволи» пошло от имени итальянского городка, еще в XVII веке прославившегося своим парком. Со временем это название подхватили лучшие увеселительные парки Европы, и Киев не остался в стороне. А у «Эрмитажа» французские корни: в переводе это слово обозначает уединенное место — парк располагался на Трухановом острове. «Шато-де-Флер» — по-русски «Цветочный городок». Он занимал территорию, где ныне стадион «Динамо», а в середине XIX века был розарий Царского сада. Парк Бенцова, как вы поняли, носил имя владельца, а «Купеческий» нарекли в честь целого сословия — и оно оказалось того достойным.
В 1860 году Царский (впоследствии Первомайский) сад разделился: часть территории была отдана под увеселительное заведение «Шато-де-Флер», а оставшаяся территория над Днепром пришла в запустение и пребывала в таком состоянии до тех пор, пока за дело не взялось Купеческое собрание. Появились «чистенькие дорожки в желтом песке… статуи богинь и богов… эстрада для симфонического оркестра»… Здание Купеческого собрания, казавшееся некоторым современникам примером дурного тона, мы ныне воспринимаем как храм музыки, ибо это филармония. А тогда хорошая музыка звучала на эстраде.
«Я часто бывал на этих концертах… — вспоминал впоследствии Константин Паустовский. — Смутно блестели платья женщин, шелестели деревья, иногда над головой мерцали зарницы… » Романтический настрой угасал по мере того, как в Киеве увеличивалось количество «образованной публики». В первом десятилетии XX века поговаривали, сокрушаясь, даже о «давке» в парке. И это несмотря на платный вход!
Посетители Купеческого сада свысока смотрели на завсегдатаев «Шато-де-Флер», любивших угоститься вином и канканом. Впрочем, как и на отдыхавших в других подобных местах. В «Аркадии» к услугам отдыхающих были буфет, кегельбан. Тут, по слухам, процветала нелегальная проституция, что привлекало любителей расслабиться во всех отношениях. Слава злачного места была и у «Эрмитажа» на Трухановом острове. Катание на «американских» горках приправляло здешний отдых острыми ощущениями. Купцы любили кутить также в парке «Венеция».
В Кадетскую рощу ездила разная публика. Но со временем рощу стали перегораживать веревками, разделяя таким образом «приличную публику» и простонародье. Для «приличной» были буфет, откуда пахло апельсинами, играл оркестр и проводилась лотерея, в которую можно было выиграть сервиз «от государыни» или… живую козу! На другой половине парка обходились сбитнем и кислыми щами.
Самым демократичным парком слыла Владимирская горка. О гуляющей там публике дает представление анекдот, который выискал в архивах киевовед Анатолий Макаров:
Вечереет. Широкие дали кроются аметистовым вуалем, и Владимирская горка покрывается гуляющими… Гуляют двое. «Лиза, вы знаете «Девятый вал»? — спрашивает юноша. — «Девятый»? Нет, — отвечает барышня. — Я знаю только Верхний Вал и Нижний Вал. Там у тети табачная торговля».
С владельца кинозала на Владимирской горке взяли расписку в том, что киномеханики будут «опытны и трезвы»
Владимирская горка оставалась практически единственным местом бесплатных гуляний. В другие парки с пустым карманом нечего было и соваться. Вход в «Шато-де-Флер» стоил 40 копеек (что соответствовало дневному заработку чернорабочего на разгрузке барж), столько же — в «Тиволи», в парк Бенцова — 50 копеек. Чтобы перебраться в «Эрмитаж» или «Венецию», нужно было заплатить за перевоз через Днепр соответственно 20 и 15 копеек.
Владельцы парков зарабатывали и на торговле. Несмотря на постановление Думы об «исключении всякой продажи питий и трактирных увеселительных заведений» предприниматели развивали торговлю чаем и сладостями, зельтерской водой и пивом… В результате они могли содержать места отдыха в привлекательном для публики виде.
Предвижу, что, в этом месте сторонники идеи передачи парков в частные руки захлопают в ладоши: «Вот видите!.. » Спешу их разочаровать: предпринимательские таланты демонстрировали не только владельцы частных парков. На этом поприще отличился человек, который взялся за благоустройство Владимирской горки, — возглавивший городскую Садовую комиссию архитектор Николаев.
Надо сказать, что, хотя Владимирской горке с самого начала ее существования прочили славу излюбленного места отдыха горожан, известность пришла к ней не сразу. Причина, как ни странно, в… памятнике Владимиру. Проект его утверждал правивший тогда император Николай I. Но киевская публика была в шоке: в православном обычае возводить в честь святых храмы, а тут святого поднимают на пьедестал. Причем в идолы возводят… грозу языческих идолов и поклонников! Киевский митрополит Филарет (Амфитеатров) отказался освящать памятник, и, чтобы как-то выйти из положения, власти приурочили его к открытию Цепного моста. Это сооружение митрополит освятил, а поскольку действо происходило не так уж далеко от Владимирской горки, то сделан был вид, что и памятник подпал под благословение. Тем не менее случившееся бросило тень на парк, и на многие годы Дума выпустила его из внимания.
Но вот за скверы и парки Киева взялся архитектор Владимир Николаев и повел дело так, что они стали прибыльными. С 1888 по 1893 год расходы на них, а это 322 тысячи 988 рублей, окупились, и сверх того казна получила 23 тысячи 335 рублей. Если же говорить именно о Владимирской горке, то здесь стали появляться то чайный павильон, то павильон для демонстрации художественных картин: именно в нем открылась знаменитая художественная панорама «Голгофа». Рядом устроили тир.
Со временем к тиру пристроили помещение для кинопроекционного аппарата, и получился «кентавр» под названием «Электробиограф-тир». Правда, у городских блюстителей порядка это заведение вызвало подозрения, и с владельца оного, дворянина Бонифатия Судольского, взяли расписку в том, что киномеханики будут «опытны и трезвы». Выполнялось это требование или нет, осталось неизвестным, но денежки заведение приносило, как и все другие. Будка с зельтерской водой за пять лет дала прибыли 121 рубль, тир — 250 рублей, чайный павильон — 750, «Голгофа» — 1500 рублей.
В Пушкинском парке обустроили аллею для катания в экипажах и верхом на лошадях
Внимательное изучение возможностей Владимирской горки заставило городские власти вспомнить и о деньгах, пожалованных когда-то меценатом Василием Кокоревым. Побывав на горке еще в те времена, когда она была «в немилости», он остался доволен открывавшимися видами, однако посетовал: дескать, негде укрыться от дождя и солнца. И… пожаловал властям 1000 рублей на устройство беседки. Те не поспешили воспользоваться деньгами, но, слава Богу, и не разворовали. Положили в банк и вспомнили о них только через… 33 года! Капитал увеличился более чем в три раза. На эти деньги можно было изготовить уже не одну, а две ажурные металлические беседки. Варшавская фирма выполнила заказ в лучшем виде. Одну беседку установили вблизи памятника Владимиру, другую — в сквере ниже Андреевской церкви.
Посидеть в беседке — это, конечно, приятно. Но: «Состоятельная часть жителей, больные и старики не имеют удобного места для катания в экипажах, верхом и в автомобилях. До устройства Пушкинского парка пробел этот следует восполнить путем устройства ездовой дороги через сад с выездом на среднюю террасу, расположенную длинной полосой над обрывами вдоль берега реки Днепр», — с таким предложением выступили городской землемер, городской садовник и городской инженер. Дума приняла предложение в 1902 году, но прошло много лет, пока работы по устройству аллеи были объявлены законченными.
А вскоре Пушкинский парк открыли — и проблема гуляний, что называется, без отрыва от удобного экипажа, была решена. Похоже, что этот принцип возродили к жизни новые украинцы, выезжающие на свежий воздух, кажется, только затем, чтобы отравить его автомобильными газами. Картину дополняют демонические ритмы, несущиеся из динамиков — и нормальным отдыхающим остается только ретироваться на дачи. Вот отпразднуем День Киева — и счастливого пути!
411Читайте нас у Facebook
