Вину за превращение офицера главного разведывательного управления владимира резуна в скандально известного писателя виктора суворова его отец перед смертью взял на себя
Почти год назад в «ФАКТАХ» было опубликовано интервью с бывшим разведчиком Александром Кадетовым, который в своей книге «Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» рассказал о том, какие наклонности разведчика Резуна были использованы при его вербовке на Западе. Это интервью (»Всего один гомосексуалист понадобился иностранным спецслужбам, чтобы завербовать офицера ГРУ Владимира Резуна… ») герой публикации прочитал в Лондоне. «Нужно не разоблачать меня, а выдвинуть новую концепцию, которая ясно и доходчиво объяснила бы людям суть случившегося… » -- сказал он местным журналистам, комментируя публикацию в «ФАКТАХ». И концепция появилась: ее суть в том, что не было бы «продвинутого» историка Виктора Суворова, если бы не его отец -- «ярый антисоветчик».
Александр Кадетов, чья книга, переведенная на украинский язык, вскоре выйдет из печати, полагает, что это -- плод воображения западных журналистов.
«Он изменил не родине, а системе, которой больше служить не мог»
-- Александр, вы в своей книге утверждаете, что Богдан Резун был честным служакой, патриотом своей родины и очень тяжело пережил перерождение сына. Как вы относитесь к новой версии случившегося?
-- О Богдане Резуне я расспрашивал многих сослуживцев и слышал: где бы он ни воевал, все офицеры и солдаты вспоминали его как человека «до мозга костей преданного родине, воинской присяге». Никаких других мнений о Богдане Васильевиче не появлялось в прессе вплоть до его смерти. И неудивительно. Ведь он мог опровергнуть и домыслы, и фальсификацию. Но Богдан Резун покоится на черкасском кладбище, а вдова Вера Свиридовна подолгу стоит у его могилы с немым вопросом: правда ли то, что ее муж говорил в последний год своей жизни налетавшим на него, как стая ворон, журналистам?
-- А что он им говорил?
-- Он якобы взял всю вину за предательство сына на себя! Будто бы каялся, что настроил Владимира против существующей системы рассказами о голодоморе, который у них, в селе Звонецком, начался не в 1933-м, а еще в 1931 году, о том, как комсомольские активисты забирали все до последней крошки, обрекая шестерых детей на голодную смерть. Только однажды бабушке Орышке Ильковне удалось спасти от налетчиков мешочек сушеных вишен, который она успела опустить на веревке в колодец 40-метровой глубины.
Вместо сказок маленький Володя слышал от отца и деда одну историю страшней другой: о случаях людоедства, трупоедства… «Я не мог правду скрыть от сына», -- признавался Богдан Васильевич. И при этом внушал ему, что «Резуны -- это от «резать правду», и весь их род -- правдолюбы. Сказал ему открыто, что дед Володи Василий Андреевич тоже ненавидел советскую власть и внушал сыну, что «у нас в государстве правят бандиты и босяки: наверху -- бандиты, на местах -- босяки. Не забывайте об этом никогда».
-- Так было это -- не было?
-- Думаю, что в семье действительно много чего рассказывалось. Но если бы это имело решающее значение для формирования мировоззрения Владимира Резуна, вряд ли бы он пошел служить в разведку. А если бы какие-то «несоветские» настроения семьи просочились сквозь стены дома, то его и не взяли бы в органы. О позиции Резуна-отца свидетельствует, скорее то, что он, кадровый военный, отметал главную мысль «Ледокола» о том, что СССР в этой войне не жертва, а агрессор. А по поводу того, где сын брал данные для своей книги, говорил: «Он имел доступ к архивам: сначала в Киевском высшем командном училище, потом в военно-дипломатической академии. Там и составил картотеку на каждую дивизию, корпус, фронт». Когда Богдана Васильевича и его жену вызвали в Черкасское управление КГБ и сообщили, что Владимир сбежал на Запад, отец заплакал. И написал сыну письмо, в котором даже вспомнил слова Василя Симоненко: мол, что можно все на свете выбирать, но только не Родину.
13 лет Резуны не знали ничего о сыне. Но то, что им пришлось прочитать о нем в прессе, свалило отца -- он перенес инфаркт, а дед, не выдержав реакции земляков, повесился.
В 1990-м Резуны получили весточку с адресом сына. А книги его уже можно было покупать. Богдан Васильевич держал их отдельно от других книг. Через какое-то время он и портрет сына повесил на стену…
«Сын хочет вернуться домой, но смертный приговор не отменен»
-- В предисловии к «Ледоколу» Суворов написал об отце: «Я у него просил прощения. Он меня не простил». Получается, простил?
-- Отец есть отец. Конечно же, ему хотелось понять сына. К тому же, что-то Богдан Васильевич переосмыслил из советского прошлого, как и все мы. В одном из последних своих интервью Резун сказал о сыне: «Живет он между приговорами и исполнением. Вернуться домой хочет, но смертный приговор не отменен… Считает, что изменил не Родине, а системе, которой больше служить не мог».
-- Вы говорите «приговорами» -- их было несколько?
-- Первый приговор вынесли неизвестному в СССР автору «Аквариума» Виктору Суворову, второй -- сотруднику советской резидентуры в Женеве Владимиру Резуну, когда стала известной настоящая фамилия писателя.
-- А чем сейчас занимается Резун, не знаете?
-- Недавно он заявил, что пишет детективы, которые сам читает с большим удовольствием. После того как были, наконец, названы персоналии «группы товарищей», которая помогла никому не известному перебежчику стать знаменитым писателем, Суворов стал искать себя в индивидуальном творчестве.
-- Кто же эта «группа товарищей»?
-- Наши талантливые соотечественники: Ирина Ратушинская, Игорь Геращенко, Владимир Буковский, Майкл Ледин. Сам Суворов назвал их «ватагой». И рад, видимо, уже с ней распрощаться.
Кстати, об архивах, к которым, по мнению Богдана Резуна, сын имел доступ на самом деле. У него был весьма ограниченный доступ к секретной информации во время непродолжительной службы в военной разведке в качестве младшего (!) офицера, а затем краткого пребывания в генштабе. Но «ватага» подсказала технологию создания сенсаций, которыми и стали «Ледокол», «Золотой эшелон», «День М», «Последняя республика» и другие книги.
«Сексуальная зависимость от однокашника Юрия в суворовском училище -- мол, клевета»
-- Какова же она, эта технология?
-- Тщательно прочесываются открытые советские источники, мемуары и другая литература, выбираются оттуда цитаты, и возникает картинка, убивающая обывателя наповал. Вольное обращение с источниками -- товарный знак «ватаги».
-- Когда Владимир Резун прочел вашу книгу, он заявил, что не встречался с вами, не рыдал, не раскаивался…
-- Более того, он убеждал корреспондента «МК в Украине» в том, что не знает, кто я такой, но точно знает, что у меня нет ни спецмагнитофона, ни шпионского фотоаппарата, вмонтированного в пуговицы… Поэтому, мол, доказательств у меня -- никаких. Но почему он свернул на обочину темы? Почему не опроверг ни одного факта, ни одного события, ни одной фамилии, которые я называл в книге? А ведь мог сказать: все, что «накопал» обо мне Кадетов, -- ложь: и гомосексуалиста Фурлонга не было, и телеграммы-фальшивки с подписью Громыко, требующей отправить Резуна с семьей из Женевы в Москву, не было, а сексуальная зависимость от однокашника Юрия в суворовском училище -- просто, мол, клевета. Не опровергнув подобных фактов, как он будет смотреть в глаза землякам? А ведь собирается вновь обрести в Украине родину…
-- Одна уважаемая столичная газета озвучила и такое мнение земляков: «Украина может гордиться и пригласить к себе писателя, книги которого потрясли умы миллионов людей планеты, писателя, у которого не только украинское происхождение, но и глубокие украинские корни».
-- Мне бы очень хотелось встретиться с Владимиром Богдановичем в Киеве. На презентации моей книги о нем. Я готов выслушать из его уст опровержение всего, что мне удалось выяснить в результате журналистского -- и не только! -- расследования о его перерождении. И если он покается, вместе поедем в Черкассы, проведаем могилы Василия Андреевича и Богдана Васильевича…
1446Читайте нас у Facebook
