Проживающий в огромной коммуналке александр кайдановский безропотно убирал места общего пользования, хотя свою посуду никогда не мыл, а просто выбрасывал
Однокурсник Александра Кайдановского Борис Галкин, характеризуя своего знаменитого друга, сказал: «Трех слов достаточно, чтобы составить его портрет: благородство, отвага и честь». А Михаил Глузский, подружившийся с Кайдановским на съемках фильма «Десять негритят», говорил, что Александр был совершенно не похож на окружающих, как бы человек с другой планеты. Но обладающий страшной притягательностью. В женщинах актер больше всего ценил красоту, поэтому часто разочаровывался. Трижды официально был женат. Когда его спрашивали, зачем многочисленные штампы в паспорте, отвечал: «Это нужно им, а мне все равно». Последней женой режиссера стала актриса Инна Пиварс. Они познакомились на пробах его фильма «Восхождение к Экхарду», который так и не был снят. Но в законном браке супруги прожили всего лишь три недели. Кайдановский умер от обширного инфаркта. В издательстве «Алгоритм» вышла книга «Любовные истории», одна из глав которой рассказывает о последней женщине в жизни известного актера и режиссера. С любезного разрешения издательства, «ФАКТЫ» предлагают своим читателям отрывки из этой главы.
Кайдановский считал, что художник мог уцелеть, лишь оставаясь свободным
-- Вы прочитали мой сценарий? -- спросил Кайдановский, как только Инна переступила порог его комнаты.
-- Я с ним спала! -- выпалила она и смутилась, зардевшись краской.
Получилось уж очень двусмысленно. Она хотела бы объяснить ему, что читала сценарий всю ночь напролет, что она, конечно, знает Кайдановского по фильму «Сталкер». И что она счастлива, что он пригласил ее на кинопробы. Об этом и мечтать-то было невозможно, а тут вдруг звонок от самого Кайдановского!
Все это она хотела рассказать, но от бессонной ночи и волнения все спуталось, и вылетела одна только эта нелепая фраза.
Кайдановский стоял на фоне окна -- высокий, красивый, плечистый -- и смотрел на нее, улыбаясь. Краешком глаза Инна заметила у двери в углу золотые женские туфельки и почувствовала острый укол ревности. Их роман начался в тот же день.
Этот сценарий -- «Возвращение к Экхарту» -- стоил Кайдановскому и здоровья и жизни. Был 1994 год. Александр часто ездил на «Мосфильм» и возвращался всякий раз расстроенный: денег на съемку не давали, к сценарию придирались. Александр переписывал сценарий шесть раз. Не ко времени видимо, затеял он эту философско-эпическую картину. Правда, в тот момент, когда они с Инной встретились, все чуть-чуть сдвинулось с места и появилась надежда, что можно будет начать снимать. Французы обещали дать денег. Кинопробы прошли успешно -- французские партнеры утвердили Инну на главную роль.
Инне было тогда 25 лет, она была еще беспечна и совсем не представляла себе, с кем именно свела ее судьба. Кайдановскому было сорок семь. Он был уже маститый, уставший и был болен. Но Инна об этом не подозревала. Она влюбилась без памяти и была счастлива, и несло ее по волнам счастья, как перышко по воздуху. Инна играла в театре Ленком. Кайдановский ходил на все ее спектакли, хвалил, учил, а однажды сказал, как отрезал: «Театр оставишь!» Он считал, что настоящий художник может уцелеть, лишь оставаясь свободным. Сам он никогда в театре не работал. Жил в огромной коммунальной квартире на Поварской. Быт его был совершенно неустроен. Посуда не мылась, а просто выбрасывалась, когда становилась непригодной. Кот лопал «Вискас» прямо с хозяйской тарелки, сидя на столе. Стол был деревянный, огромный. По вечерам за ним собиралось множество народу. Выпивали, разговаривали, спорили, ругались, беседовали -- вся жизнь проходила за этим столом. Кайдановский, живя в коммуналке, должен был подчиняться общим правилам. Инна обомлела, когда как-то вечером в дверь его комнаты всунулась соседка и бесцеремонно сказала: «Саша, завтра твоя очередь убирать», а тот в ответ кивнул. «Вот так просто можно сказать: Саша, твоя очередь? -- недоумевала Инна. -- И кому? Самому Кайдановскому, которого знает весь просвещенный Запад!»
Когда Инна вымыла окна, Александр готов был убить ее за самодеятельность
Александра включили в состав жюри очередного Каннского фестиваля. Он имел возможность взять с собой одного человека и, конечно, предложил Инне поехать на фестиваль.
Вечером на приеме Инна увидела, что многие зарубежные кинозвезды и известные режиссеры знают Александра в лицо, и он беседовал с ними по-английски, как с друзьями. Инна всем понравилась и чувствовала, что Саша этим очень доволен. Только Катрин Денев не пожелала познакомиться. Она подошла к Кайдановскому и, кокетничая, завела с ним беседу по-английски, не взглянув даже на стоявшую рядом Инну.
-- Не обращай внимания, -- сказал потом Саша. -- Просто Катрин не любит молоденьких актрис. Придется предложить ей роль в моем фильме, как ты думаешь? -- рассмеялся он и взял Инну под руку.
Время шло, а с фильмом ничего не получалось. Александр знал, что у него больное сердце, он уже перенес два инфаркта, и все это сильно выбивало его из колеи.
Однажды, очередной раз вернувшись с «Мосфильма» -- они снова жили на Поварской, -- Александр увидел, что давно не мытые окна вымыты до блеска, а в комнате наведен идеальный порядок. Вообще он привык к беспорядку, в котором он один всегда знал, где что у него находится, в каких рукописях зарыт нужный листок или блокнот, где валяются его часы и так далее. Самодеятельность Инны привела его в такое бешенство, что она потом и не помнила, как оказалось за дверью, как бежала по улице, размазывая по щекам слезы, и как оказалась в театре.
Другой раз он поставил ее в тупик тем, что, узнав, что она не читала «Былое и думы» Герцена, сказал: «Тогда и разговаривать с тобой не о чем». И правда, перестал разговаривать и молчал до тех пор, пока не убедился, что Инна взялась за чтение. Разница их в возрасте и образованности была огромна, но Инна и не старалась сравняться с Сашей, просто поняла, что нужно быть с ним искренней.
Однажды в приступе ипохондрии Александр решил покончить с их отношениями. В ответ на слезы и мольбы Инны он кричал, что не надо ему никакой семьи, что он должен работать, только работать -- и больше ничего. Ни одной женщине еще не удавалось остаться с ним раз и навсегда, не удалось и Инне. Видя, что до нее никак не доходит смысл его слов, он побелел от ярости и процедил сквозь зубы: «Уйди! Уйди совсем!»
Все было кончено. Прошло больше месяца. Инна не звонила, он тоже. Скоро должен был снова наступить Новый год, но уже без Саши. Инна с горя думала: может, выскочить за кого-нибудь замуж? Клин клином, по живому…
Как-то в три часа ночи ее подняли бешеные звонки в дверь. За дверью стоял Кайдановский. По нему было видно, что он пил уже несколько дней подряд, глаза были красные и воспаленные от бессонницы, лицо и руки перепачканы чем-то черным.
-- Что с тобой?! -- воскликнула Инна.
-- Я писал твой портрет углем. Собирайся, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Расписались они в три дня. Саша все организовывал сам. Он не хотел ждать ни минуты, все гнал и гнал куда-то, будто знал, что времени нет совсем.
Через три недели после свадьбы он умер. Когда сердце Александра остановилось, Носик (кот. -- Ред. ) лег ему на ноги и два часа не уходил, прощался.
В тот последний день Александр, как всегда, встал в восемь утра, принял контрастный душ, прогулялся до завтрака. От лучезарного счастья до трагического финала их отделяло одно мгновенье. За завтраком обсуждали, как будут они жить, как будут снимать кино.
-- С ребенком нужно не очень затягивать, -- сказал Саша.
Он хотел сына. И вдруг ему стало плохо. Примчалась «скорая», началась суета. Инну просили что-то принести, что-то унести, потом попросили выйти за дверь и… конец.
569Читайте нас у Facebook
