Николай азаров: «если бы у меня не было уверенности в том, что я делаю правильное и нужное дело, я бы просто ушел с поста»
К председателю Государственной налоговой администрации Украины Николаю Азарову мы попали в пять часов вечера -- как оказалось, в самый разгар его рабочего дня. И пока мы смотрели из окна приемной на сумеречно-желтые бока горы Щекавицы, кабинет главного налоговика жил достаточно оживленной жизнью: кто-то постоянно входил и выходил, раздавались телефонные звонки, велись переговоры. Тем не менее побеседовать с человеком, создавшим налоговую службу, накануне профессионального праздника нам все же удалось…
«По моей инициативе в структуре налоговой службы появилось управление по борьбе с коррупцией»
-- Николай Янович, скажите, когда шесть лет назад вам предложили возглавить налоговую службу, это было для вас неожиданностью?
-- Неожиданностью, это точно. Я ведь в то время (в 1996 году. -- Авт. ) ни о чем таком не помышлял, работал в парламенте, был народным депутатом, возглавлял бюджетный комитет. Помню, в сентябре ко мне подошел коллега, народный депутат, и сказал: «Знаешь, создается новая служба -- налоговая. И на место председателя претендуют сразу несколько человек». Естественно, я спросил, кто именно (мне как главе профильного комитета было вовсе не безразлично, кто станет отвечать за доходы бюджета). Тогда назвали несколько имен. Но моей фамилии в этом списке не было.
-- А уже в октябре новую службу возглавили вы… Неужели с вами никто не вел предварительных бесед?
-- Нужно признаться, что Евгений Марчук, который в то время возглавлял правительство, прежде разговаривал со мной о чем-то подобном. Но тогда речь шла лишь о том, чтобы я возглавил уже существующее ведомство -- налоговую инспекцию. Такая перспектива меня не заинтересовала. А вот когда Президент предложил создать абсолютно новую службу, это показалось мне интересным. Тем более что к тому времени я накопил достаточный опыт работы с вопросами бюджета, и у меня были некоторые идеи относительно того, как можно увеличить доходы государства.
-- Вам удалось их воплотить, хотя бы частично?
-- Понимаете, сказать, что шесть лет назад я абсолютно четко и ясно представлял, какой должна быть налоговая служба Украины, -- это, мягко говоря, было бы преувеличением. Конечно, у меня были определенные идеи. Но сама по себе программа строительства новой службы в Украине разрабатывалась в течение шести--восьми месяцев после моего прихода на эту должность. Нужно было создать команду единомышленников. Конечно, потребовались кадровые перестановки.
-- С чего же вы начали?
-- С достаточно рутинной работы -- организации учета налогоплательщиков. Нужно было проанализировать, сколько у нас субъектов хозяйственной деятельности -- физических и юридических лиц, чем они занимаются, как подают декларации, насколько эти декларации соответствуют действительности и так далее.
Следующим шагом стала борьба с коррупцией. По моей инициативе в структуре налоговой службы появилось управление по борьбе с коррупцией. Нельзя сказать, что нам удалось полностью искоренить взяточничество, но благодаря работе этого подразделения наша служба наконец-то ушла с «первых мест» по коррумпированности.
Немаловажной проблемой были конфликты налоговой службы с налогоплательщиками. Поэтому я настоял на создании управлений апелляций, которые получили право приостанавливать на месяц выполнение любого решения налогового органа и вести досудебное разбирательство. Только в нынешнем году управление рассмотрело более 5 тысяч заявлений.
Как видите, все эти шесть лет мы шли на сближение с налогоплательщиком. Надеюсь, что нынешняя программа модернизации налоговой службы (разработанная при участии Всемирного банка) поможет создать нам открытую, простую и надежную систему сбора налогов.
«Налогового кодекса сейчас нет даже в проекте, и когда он появится -- неизвестно»
-- Скажите, если бы вам сейчас предложили возглавить налоговую службу, согласились бы?
-- Вы же знаете, что история не терпит сослагательного наклонения. Все мы сильно изменились за это время. Не знаю, может, сейчас уже и отказался бы.
-- Что и говорить, работа у вас сложная, я бы даже сказала, малоприятная…
-- К сожалению, в этом кабинете часто звучат неприятные вещи. Но больше всего меня расстраивают факты взяточничества в налоговой службе, грубости, вымогательства, неуважения к налогоплательщику. Простое равнодушие, в конце концов.
А еще мне тяжело смотреть и слушать, как на меня, на нашу службу выливают грязь… Тут даже больше подходит украинское слово «бруд» -- оно более емкое. Ведь это «забруднение» -- не что иное, как психологическое убийство…
-- Как же вы себя поддерживаете в трудные минуты?
-- Я по натуре -- оптимист и всегда стараюсь увидеть в происходящем положительную сторону. Это дает мне силу, уверенность в завтрашнем дне, в том, что я делаю правильное и нужное дело. Если бы этой уверенности не было, я бы просто ушел с поста.
Я веду огромную переписку -- практически со всеми регионами страны. Причем просят меня о чем-то часто, а вот благодарят редко. Так у нас, увы, принято. В одном из писем человек написал, как он был поражен, что я вообще прочитал его предыдущее письмо. Причем не просто прочитал, но и еще что-то сделал. Закончил свое письмо он достаточно простой фразой «большое спасибо». Но именно такие, обычные, но искренние слова, благодарность простых людей меня и поддерживают в жизни…
-- И все же, несмотря на определенные трудности, налоговая служба все это время жила достаточно активно -- что-то разрабатывала, меняла, усовершенствовала. Один Налоговый кодекс объемом более 600 страниц чего стоит! Кстати, вы все еще отслеживаете его судьбу?
-- Налоговый кодекс -- это целый период нашей жизни. Над ним работала группа энтузиастов, которая продумала и сформировала проект достаточно быстро. На тот момент это был весьма прогрессивный и обоснованный документ. К сожалению, в то время некоторые политические силы все чаще стали говорить, что у нашей службы и без того много полномочий, и не ее дело устанавливать налоговую политику…
-- И тогда вы, насколько я помню, вообще отказались от права разрабатывать законы.
-- Да, я принял такое решение, и мы передали разработку Налогового кодекса Министерству финансов. Совершенно очевидно, что, если бы мы так не поступили, Налоговый кодекс (несмотря на все «за» и «против») уже был бы принят.
-- Почему вы так думаете?
-- Потому что мы умеем доводить наши разработки до логического завершения. Не секрет, что у нас все законопроекты нужно «проталкивать» через парламент: вести переговоры с группами и фракциями, дорабатывать документ, принимать и анализировать все поправки и дополнения, сглаживать острые углы, обсуждать спорные моменты… У нашей службы есть опыт сотрудничества с парламентом -- мы вместе разработали и приняли не один закон. Увы, сейчас целенаправленным продвижением Налогового кодекса никто не занимается. Мы потеряли драгоценное время. Налогового кодекса сейчас нет даже в проекте, и когда он появится -- пока неизвестно.
-- Тем не менее в парламенте лежит множество законопроектов, которые можно (с некоторой натяжкой) считать частями Налогового кодекса. Может, их постепенное принятие ускорит это процесс?
-- Как видите, наш законодательный орган сейчас вообще не работает. Но вы правы, по сути, большая часть всех рассматриваемых в Верховной Раде вопросов касается налогообложения. И у меня возникает естественный вопрос: может, не нужно принимать бесчисленные поправки и стоит сосредоточиться на принятии целого Налогового кодекса, хотя бы по отдельным главам, как это сделали в России?
-- И так же по главам вводить его в силу?
-- Возможно. Сначала усовершенствовать налог на прибыль, потом -- НДС, акцизы, подоходный, затем -- все остальные налоги и сборы. Во время встречи с представителями парламентского комитета по вопросам финансов и банковской деятельности мы обсуждали такую возможность и, похоже, встретили понимание с их стороны…
«Единая ставка подоходного налога может составить 13 процентов»
-- Честно говоря, большинство жителей страны волнуются только по поводу изменений подоходного налога. Ждут, когда же снизят ставки…
-- Многие считают, что снижение ставок приведет к тотальному выходу предприятий из «тени». Увы, это не так. Ведь владельцы предприятий больше страдают не от подоходного налога (вычитаемого из зарплаты работников), а от больших социальных начислений на фонд оплаты труда, которые они вынуждены платить уже из собственных средств.
Опыт России (введение единой ставки подоходного налога в размере 13 процентов и единого социального налога. -- Авт. ) показал, что первые полгода поступления от подоходного налога действительно возросли. Но при более тщательном анализе выяснилось, что этому способствовало не столько снижение ставки налога, сколько… отмена определенных льгот. Сейчас в России наблюдается обратная тенденция -- снижение «подоходных» поступлений.
-- Но вы ведь тоже в свое время высказались за введение единой ставки подоходного налога?
-- И я от этого не отказываюсь. Нашей службе, которая, я напомню, занимается только сбором налогов, так намного удобнее: единая ставка существенно упрощает процесс учета и контроля. Как минимум, нам нужно будет следить за правильностью применений той или иной ставки… Но прежде чем ее вводить, правительство обязательно должно рассчитать, способна ли эта единая ставка обеспечить доходы местных бюджетов. Ведь именно подоходный налог является основным источником их поступлений.
-- Какой, по вашему мнению, должна быть ставка?
-- Ответ на этот вопрос требует обоснованных экономических расчетов правительства. Мы, в меру своих сил, анализировали эту возможность и пришли к выводу, что единая ставка может составить те же 13 процентов, что и в России.
Впрочем, мне кажется, что наряду со снижением ставок имеет смысл создать такую жесткую систему ответственности за выплату теневых зарплат, что бы предприятию было выгоднее заплатить налоги и сборы.
-- То есть?
-- Нужно добиться того, чтобы прямые потери предприятия от уплаты налогов (например, 13 процентов) оказались меньше, чем расходы на конвертацию денег для выплаты теневой зарплаты. Например, если руководителю придется заплатить пять процентов за обналичивание денег, два процента -- за комплект документов о регистрации фиктивной фирмы, оплатить накладные расходы и ко всему этому рисковать быть пойманным (ведь все эти операции являются противозаконными)… Конечно, в таком случае ему будет проще отдать государству предусмотренную законом часть.
Кстати, основным звеном каждой такой конвертационной операции являются фиктивные фирмы. Мы давно говорили о передаче налоговой службе функции регистрации предприятий, чтобы избежать появления новых фирм-однодневок. Ведь не секрет, что сейчас можно оформить предприятие на любого человека: шестилетнего ребенка, умершего, уехавшего за рубеж, умалишенного…
А ведь у налоговой администрации есть полноценный реестр субъектов предпринимательской деятельности -- физических и юридических лиц. И именно мы заинтересованы в том, чтобы прямо во время регистрации фирмы удостовериться, что ее будущий владелец жив и дееспособен, что он не лишен права заниматься предпринимательской деятельностью и не был раньше судим за фиктивное предпринимательство.
Налогоплательщики от этого тоже выиграют, ведь мы предлагаем создать предельно простую систему регистрации фирмы -- по принципу «одного окна».
-- Это как же?
-- Так, чтобы человек, который хочет открыть новое предприятие, пришел в налоговую инспекцию, подал необходимые документы и через три дня получил свидетельство о регистрации либо обоснованный отказ. Ему не нужно будет проходить ни санэпидемстанцию, ни пожарных, ни Пенсионный фонд, ни остальные инстанции -- все разрешительные документы от этих ведомств мы получим сами.
Читайте нас у Facebook
