«сколько прослужит пересаженная почка, не может сказать ни один врач, но это зависит и от меня самой»
То, что случилось с этой девочкой из Черновцов, поразило наших читателей. В сентябре 1998 года Насте Сорокан удалили больную левую почку. Врачи ждали, что теперь за две будет работать правая. Но ее… не оказалось! Приступая к операции, хирурги не выяснили, что девочка родилась с единственной почкой. После того как «ФАКТЫ» 13 ноября 1998-го рассказали о Насте, Минздрав Украины посчитал делом чести исправить ошибку черновицких медиков. Для пересадки почки Насте Сорокан в московской детской клинике было перечислено около 40 тысяч долларов. И когда в феврале 1999 года девочке сделали операцию, наша газета подробно об этом рассказала.
«Узнав, сколько стоит операция по пересадке почки, я запаниковала»
-- Когда убедилась, что с Настей все в порядке, почка заработала, я первым делом отправилась в церковь -- поставила свечку за упокой души погибшего человека, чья почка продолжает жить, и за здравие своей дочери, -- говорит мама девочки Людмила. -- Еще полтора месяца после операции мы оставались в Москве. Врачам следовало убедиться, что пересаженный орган работает нормально, и подобрать дозу лекарств, которые Насте нужно принимать постоянно.
… Раз в три-четыре месяца Настя в Черновцах сдает кровь на анализ. Мама засыпает лед в термос, кладет туда запечатанную пробирку с кровью девочки и передает поездом в Киев. Забрав необычную передачу, я отвожу ее в лабораторию -- в Черновцах негде определить концентрацию лекарства в крови человека с пересаженным органом. О результатах анализа Люда узнает по телефону…
-- Киевские врачи рекомендовали Насте приехать на полное обследование прошлой осенью, -- говорит Людмила. -- Но было холодно, и риск подхватить простуду достаточно высок. Поэтому Настя не согласилась ехать в Киев ни осенью, ни перед Новым годом.
-- Я очень боялась, что мы не успеем к Новому году вернуться домой, -- объясняет Настя. -- А отмечать праздники в больнице очень грустно.
… Идя на встречу с Настей и ее мамой, я вспоминала, как увидела их впервые три с половиной года назад в токсикологическом отделении киевской детской больницы «Охматдет». Когда в Черновцах выяснилось, что у девочки нет почек, Настю срочно перевели сюда, потому что в отделении есть аппаратура для очистки крови. Насте было десять лет. Она смотрела на всех грустными карими глазами, а говорила еле слышно -- не было сил.
-- Вскоре после удаления органа у Насти начались судороги: в ее крови накапливались шлаки, которые больше не выводились из организма через почку, -- вспоминает Людмила. -- В реанимации дочери очищали кровь через день по шесть-восемь часов. Настя так ослабела, что почти не ходила. Когда я узнала, сколько стоит операция по пересадке почки, запаниковала, но взяла себя в руки. Спасибо, заведующий отделением токсикологии Борис Шейман каждый день находил время, чтобы успокоить меня, объяснить, какие есть пути лечения моей дочери.
… Обычно мамы, рассказывая историю болезни своего ребенка, не могут сдержать слез. Люда даже при первой нашей встрече не плакала. В ней будто умерли все эмоции. Главное для нее было -- правильно выполнять назначения врачей и добиваться выделения денег на пересадку почки.
-- Я очень быстро научилась понимать результаты Наськиных анализов, -- говорит Людмила. -- Очень многие показатели зависят от соблюдения диеты. Дочка почти год принимала только ту пищу, в которой не было ни грамма соли. Я и сейчас слежу за содержанием калия в продуктах -- этот химический элемент плохо сказывается на работе почек. Поэтому, например, бананы Настя ест редко и очень мало.
… Когда Настя находилась в Киеве, я не раз пыталась предложить ей то персиковый йогурт, то абрикосовый пудинг -- она меня все время останавливала: «Там слишком много калия». Но как Настя смеялась, когда я, глядя, как она облизывает мороженое, настороженно спросила: «А тебе можно его есть?» Она мне ответила: «Не переживай, калия в мороженом нет!»
-- Самая строгая диета у Насти была, когда ей очищали кровь, -- продолжает Людмила. -- Да у нее тогда и аппетита не было, так изматывали процедуры. Я очень надеялась, что все переменится к лучшему после пересадки почки.
-- Вы злитесь на черновицких врачей, не проверивших как следует Настю перед операцией?
-- До сих пор у меня нет времени злиться. Я думаю о будущем, а не о том плохом, что было в прошлом.
«Даже если Настя будет настаивать, я не разрешу ей ходить в школу»
Отпраздновав Новый, 1999 год в киевской больнице, Настя вместе с мамой и отчимом уехала в Москву.
-- Я настояла на том, чтобы дочку оперировали в России, потому что у российских врачей больше опыта в пересадке органов, -- объясняет Людмила. -- Да и, честно говоря, боялась наших хирургов. Думаю, меня можно было понять. В Москве нас принял главный детский трансплантолог Минздрава России Анатолий Сутыко.
… Я выехала в Москву сразу же, как только узнала, что Насте сделали пересадку. О том, что девочке подходит почка погибшего в автокатастрофе мужчины, стало известно поздно вечером. В клинику вызвали Анатолия Сутыко -- он сам и удостоверился позже, что подсаженная почка начала работать. Мамы в это время рядом с Настей не было, она уехала в Черновцы -- заболела бабушка. Но ни спать, ни есть Людмила, по ее словам, не могла, зная, что дочка находится в реанимации.
«После операции я почувствовала тяжесть в животе, -- рассказывала мне Настя в больнице. -- А когда мне разрешили дотронуться до шрама, я прощупала свою новую почку. Это было очень необычно».
-- В течение первого года я регулярно созванивалась с московскими специалистами, советовалась с Анатолием Сутыко по поводу лечения дочери, -- продолжает Людмила. -- Помню, страшно испугалась, когда месяца через три после операции у Насти поднялась температура. Анатолий Давыдович порекомендовал препарат, которого в Черновцах не оказалось. Ты нам поездом из Киева его передавала. По телефону мы корректировали дозу принимаемых Настей лекарств, расширяли диету. Анатолий Сутыко относился к нам очень внимательно. К сожалению, два года назад он умер.
… Приехав в Киев в апреле, Люда и Настя очень много гуляли по столице. Ведь когда девочку в первый раз привезли в «Охматдет», ей и маме было не до экскурсий по городу. Крещатик Настя видела из окна машины, на которой ее возили на консультации к специалистам, а после пересадки почки в столице еще не была. За это время Настя превратилась из девочки в девушку. Она любит подкрасить губы и глаза, следит за модой.
-- Ты все еще занимаешься с учителями дома. Но, может, на следующий год пойдешь в школу? -- расспрашивала я Настю во время наших прогулок.
-- Нет. Мы с мамой решили, что мне лучше учиться дома, -- совсем по-взрослому отвечает она. -- В школе очень трудно избежать простуды. За последние три года у меня только один раз повышалась температура. А ведь ее ни в коем случае нельзя сбивать с помощью лекарств -- это может привести к отторжению почки. И что тогда -- снова больницы, диализ?
-- Даже если Настя будет требовать, я не разрешу ей ходить в школу, -- подхватывает Людмила. -- Она не бывает на многолюдных праздниках, подружки к ней приходят по одной -- я боюсь инфекции и не скрываю этого. Сразу после операции у Насти было гораздо больше запретов, чем сейчас. Но от них лучше не отступать, иначе это может закончиться печально. Недавно умерла шестнадцатилетняя девочка, которую мы хорошо знали. Ей пересадили почку в той же клинике, что и Насте. Она не могла отказать себе в удовольствии общаться с другими людьми и прошлой зимой заболела гриппом, весной вновь простудилась, развилось воспаление легких. Врачи не могли назначить обычные в такой ситуации лекарства, боясь отторжения пересаженного органа, а другие средства мало помогали. В результате Оля впала в кому и не вышла из нее.
-- Первое время после операции я почти нигде не бывала, с подружками общалась только по телефону, -- говорит Настя. -- Позже мы начали встречаться, ходить в кафе, отмечать праздники в небольшой компании -- чем больше людей, тем выше риск подхватить какую-то инфекцию. Все мои друзья это понимают и нисколько не обижаются, если я отказываюсь куда-то пойти.
-- Ни один врач не ответит, сколько прослужит почка, -- продолжает Людмила. -- От Насти и от меня это тоже зависит. Но если постоянно задавать себе этот вопрос, можно рехнуться. Поэтому радуюсь каждому прожитому дню. Дочка растет. В «ФАКТАХ» я прочла, как одесситка с пересаженной почкой год назад родила ребенка. Верю, что и мне выпадет счастье понянчить Наськиных малышей. Кстати, доця, ты выпила таблетки?
-- Сейчас, -- отвечает Настя и достает из сумочки капсулы. -- Они у меня всегда под рукой. Ни в коем случае нельзя пропустить хоть раз. Это может вызвать отторжение почки. Поэтому прием лекарств стал для меня привычкой.
«Наши пациенты редко приходят к нам в гости»
В один из дней мы заехали в «Охматдет» -- здешние токсикологи давно не видели Настю. Людмила, войдя в отделение реанимации, инстинктивно прижала к себе дочку. Она помнит, как тяжело Настя переносила процедуру диализа, как трудно было жить в больнице…
-- Люда, это ты? А Настю и не узнать -- заметно подросла, -- отвлекли Людмилу от грустных мыслей врачи и медсестры отделения.
-- К нам редко приезжают наши бывшие пациенты: слишком тяжелые воспоминания остаются у них о пребывании здесь, -- говорит заведующий отделением токсикологии детской специализированной больницы «Охматдет» Борис Шейман. -- Хотя как обстоят дела у детей, которым была необходима пересадка органа, мы знаем. Некоторым из них делают такую операцию, другие регулярно проходят диализ по месту жительства. Я очень рад, что у Насти сейчас все в порядке. Ее случай, конечно, необычен. В пересадке обычно нуждаются дети, у которых почки отказали из-за болезни.
В отделении к Люде подошли несколько мам, чьи дети проходят здесь диализ. Они с неподдельным интересом смотрели на Настю и расспрашивали Людмилу о московской клинике.
-- Мне трудно общаться с родителями детей, которым нужна пересадка, -- призналась потом Людмила. -- Их озабоченность передается мне, в голову лезут дурные мысли. Не хочу думать о плохом. У нас все будет хорошо.
Из Киева домой Людмила везла традиционный сувенир: торт «Киевский». Старшему брату, который оканчивает первый курс юридического факультета, Настя выбрала в подарок несколько видеокассет. За неделю пребывания в столице мама и дочка соскучились по дому, поэтому, садясь в поезд, радостно обсуждали, с кем нужно увидеться в первую очередь. Но не забыли мне напомнить: «Скоро снова передадим кровь для анализа. А ты и газета «ФАКТЫ» стали нам родными». Честно говоря, мы тоже относимся к семье Сорокан как к родным людям.
6939Читайте нас у Facebook
