За пять минут до смерти сергея перхуна его жена юля потушила венчальные свечи, которые горели всю ночь
Вчера Сергею Перхуну исполнилось бы 24 года. Шесть дней назад его отпевали в родном городе. Над Днепропетровском шел дождь. Отец Ярослав, когда-то венчавший Сергея и Юлю, закончил молебен и, посмотрев на небо, сказал: «Если в такой день Бог плачет, значит, от нас уходит святой человек». К сожалению, ценить человека мы начинаем только после его смерти. В Украине Сергею Перхуну было нелегко, талантливый футбольный вратарь, ставший самым молодым игроком высшей лиги, в родном «Днепре» столкнулся с жесткой конкуренцией (в шестнадцать лет он начал играть вместе с такими звездами вратарского мастерства, как Николай Медин и Илья Близнюк). В Белфасте на молодежном чемпионате Европы Сергей получил очень неприятную для вратаря травму — перелом лучезапястной кости, но, несмотря на предложение врачей сменить профессию, продолжал играть, превозмогая боль в руке. Затем он покидает «Днепр» и переходит в молдовский «Шериф», а через два года играет уже в московском ЦСКА. Полгода у армейцев — это его настоящий звездный час. Многие считают, что за это время Сергей сделал для клуба гораздо больше, чем другие игроки за десять лет. Его называли интеллигентом в воротах, а в команде просто боготворили. Нелепая страшная смерть забрала его на самом взлете футбольной карьеры. Обыкновенный игровой момент на стадионе Махачкалы: столкновение с нападающим, случайный удар в голову, разбитая бровь. А потом -- три остановки сердца, отек мозга и десять дней борьбы за жизнь в реанимации. Десять дней, за которыми следил весь футбольный мир…
«Я поняла, что значит любить до судорог… »
Перед днем рождения Сергея его родные нашли в себе силы и мужество, чтобы встретиться с корреспондентом «ФАКТОВ». Мы сидели в открытом ресторанчике около массива, где на проспекте Героев всего год назад он купил квартиру. Его отец поставил на стол приз лучшего вратаря Европы 1995 года среди юношей до 18 лет -- бронзового подростка, застывшего в полете с мячом в вытянутых руках. Я смотрел на эту фигурку и представлял Сергея… За три часа нашей встречи мне раскрывались разные этапы его жизни: Сергея — футболиста, Сергея — мужа и отца, Сергея -- ребенка. Его жена Юлия сейчас носит на левой руке мужские часы «Черутти», которые она подарила супругу на день его рождения. В кожаный ремешок продето обручальное кольцо…
-- Когда мы приехали в Москву, и Сережей стала интересоваться пресса, я часто спрашивала его: «Интересно, а что ты расскажешь журналистам о нашей личной жизни?» А теперь вот так сложилось, что я сама должна об этом говорить, -- с болью вспоминает Юлия Перхун.
-- В тот день с Махачкалой была плохая связь, и в Днепропетровске мне на мобильный телефон Сергей прислал перед матчем сообщение: «Юлька, игра в 17:30. Я не знаю, каким образом мы свяжемся после матча. Ты у меня единственная, я тебя обожаю до судорог в каждом местечке своего тела». По телевизору матч не транслировали, я лежала на диване, и вдруг ко мне подходит Катюша, смотрит на меня и говорит: «Папа — бу-бух!» Я еще спросила: «Что ты, доченька, говоришь?» И тут меня охватило странное предчувствие… На следующий день я позвонила на базу ЦСКА, как раз в то время, когда ребята уже должны были отдохнуть после игры. Меня долго не соединяли, а потом предупредили, что я буду говорить с врачом. Он сказал, что у Сережи травма — разбита бровь. Спрашиваю: «Но он в сознании?» — «К сожалению, нет». В общем, через полчаса я, в чем была, только прихватив деньги и паспорт, садилась в самолет. В Москве мне посоветовали не лететь в Махачкалу — на следующий день мужа доставили спецрейсом в больницу. Когда в первый раз я увидела Сережу в реанимации, то не поверила своим глазам. Он выглядел так, словно ничего ужасного не произошло: лежит спокойно, смотрит, только бровь заклеена и синяк под глазом. Он держался и совсем не был похож на человека, которого в Махачкале три раза возвращали к жизни после остановок сердца. Потом врач сказал, что он меня не слышит и не может ответить, но я чувствовала: Сергей понимает все, что я ему говорю… Увидела, как дрогнули его ресницы, пальцы, как судорожно задрожали ноги. Я вспомнила его последнее сообщение и поняла, что значит «любить до судорог».
Вскоре приехал Сережин папа. Когда мы вместе выходили из палаты, врачи сказали, что после наших визитов он волнуется, на аппаратуре видно, как учащается ритм его сердца. Мы испугались, сразу подумали: может, не навещать его сейчас? Лишь бы не было хуже. Но медики нас успокоили: «Ему нужны эмоции! Он должен вас видеть». Все думали, что он пойдет на поправку. Я даже загадала: «Вот пройдет неделя, и начнется улучшение». В трех московских церквях мы постоянно заказывали молебен.
В нашей московской квартире я нашла часы Сергея (странно, ведь он их всегда брал с собой на выездные игры) и сразу их надела. В магазине увидела подсвечник на две свечи и купила его. Дело в том, что после венчания батюшка дал нам две свечи и сказал: «До тех пор, пока они целы, вы будете вместе». Мы их хранили очень бережно в Днепропетровске. Я давно искала к ним подсвечник, но никак не находила подходящий, двойной. Когда же в Москву вылетала Яна — сестра Сергея, я попросила ее привезти наши венчальные свечи. 27 августа Сережины часы показывали 26-е, и я сначала даже подумала, что уже потеряла счет времени. Переключила дату. Пришла в больницу. Врачи сообщили нам, что в этот день у Сережи начали отмирать клетки мозга. Улучшение не наступило, отек не проходил.
Вечером зажгла наши венчальные свечи, они горели всю ночь, а в 5:20 утра я их потушила . Когда мы были совсем юными, Сережа как-то сказал: «Чувствую, что ты проживешь дольше меня». Я тогда еще страшно обиделась и возмутилась: «Если вдруг что-то с тобой случится, я не смогу жить, покончу с собою». В то утро я сказала Сережиной маме, что буду жить дальше, ведь я сейчас ношу маленькую частичку его жизни. И ей казалось, что моими устами говорит сам Сергей. Мы отправились в реанимацию. По данным врачей, Сережино сердце работало еще сутки после смерти мозга, оно перестало биться ровно в 5 часов 25 минут.
Первой беду почувствовала двухлетняя дочь Катя
В первый раз они встретились в 1994 году, на первом курсе Днепропетровского института физкультуры. Они не знали, как зовут друг друга. Юля увидела высокого парня с загипсованной рукой, Сережа -- хрупкую темноволосую девушку, в которую влюбился с первого взгляда. Она посоветовала ему беречь руку, а он потом рассказывал родителям о девчонке, к которой «даже нет смысла подступаться -- столько у нее поклонников». Второй раз они встретились только через год — случайно столкнувшись в центре Днепропетровска на проспекте Карла Маркса. «Рука уже зажила?» -- спросила Юля у Сергея. «И я тебя уже никуда не отпущу», — ответил ей Сергей. Через год они венчались в Свято-Преображенском соборе. А через четыре года у них родилась Катя. Тогда Сергей успел мельком увидеть дочку в окошке роддома, а малышка пыталась рассмотреть папу на экране телевизора, когда тот ловил мячи, летящие в сторону ворот тираспольского «Шерифа». 22 августа Катюше, самой первой почувствовавшей беду, случившуюся с ее отцом на махачкалинском стадионе, исполнилось 2 годика. Ее фотографию в тот день привезли Сергею в реанимацию.
Бабушка Рая, увидев, как внук при пеленании колотит ножками, решила, что тот непременно вырастет футболистом
-- Тяга к мячу у сына была с самого рождения, — рассказывает Владимир Сергеевич, отец Сергея Перхуна. -- Когда родился Сережа, мы жили у бабушки Раи. Младенцем он так колотил ножками, что даже соседи слышали. И она решила: «Этот точно будет футболистом!» Я сам — заядлый болельщик и очень обрадовался, когда Сережа, встав на ноги, стал гонять мяч. В первом классе отвел его к тренеру Анатолию Бурганову, он тогда тренировал на базе «Трудовых резервов». А в двенадцать лет Сергея взяли в футбольную школу «Днепр-75». Здесь тренер Виталий Мусиенко стал готовить сына как вратаря. Вызвал он как-то меня и спрашивает: «Владимир Сергеевич, а чем вы кормите Сергея?» Сережа тогда был чуть плотнее своих сверстников и выше. А потом говорит: «Вы не будете возражать, если я поставлю его в ворота?» Я согласился, да и сам Сергей очень ответственно отнесся к новому заданию. Ему это было очень интересно. Вообще, ко всему в жизни он относился очень серьезно, может, потому и смог добиться таких результатов в спорте. С ним «Днепр-75» в чемпионате юношей младшего возраста в Шостке (Сереже тогда было 14 лет) занял первое место. В 16 лет сын дебютировал в основном составе «Днепра», и в первой же игре он оправдал доверие тренера Николая Павлова. Команда тогда выиграла у «Кривбасса» со счетом 2:1. В той мясорубке Сергей пропустил только один мяч. «Шериф» с его помощью завоевал Кубок Молдовы, да и московскому ЦСКА он за полгода обеспечил успешную серию игр. Когда Сережа попал в Москву, главный тренер футбольного клуба ЦСКА Павел Садырин сказал дома своей жене: «Какой вратаренок у меня появился, вот увидишь, это будет новый Лев Яшин!» И то, что случилось в Махачкале, можно сравнить только со страшным падением на самом взлете…
А ведь на родине ему было очень тяжело. В «Днепре» с ним играли прекрасные вратари: и Медин, и Близнюк. Они его любили и уважали, хотя стать в этой связке первым Сережа мог только мечтать. Но он пытался, несмотря на то, что играть в последние годы в «Днепре» приходилось все реже.
Вратарскую технику, которую практиковал Сергей, сегодня мало кто применяет. Он летел бесстрашно, руками вперед. Некоторые игроки были просто в замешательстве, когда выходили один на один с моим сыном: он, выбросив руки, летел им в ноги.
С Сережей у меня никогда проблем не было. Он был не по годам дисциплинированным, и это отмечали все тренеры. В команде его ценили и уважали. А в своем юношеском «Днепре-75» он был скрытым лидером. Знаете, сын был очень внимателен к своим близким и из зарубежных поездок всегда привозил нам подарки. Даже своим первым тренерам, а ведь о них звезды обычно забывают. А он помнил…
Сергей полностью отдавался футболу, и у людей, не знавших его близко, создавалось порой впечатление, что других интересов в его жизни и вовсе нет. А ведь он был заядлым филателистом, хотя и это хобби пересекалось с футболом. Вместе мы собрали одну из самых полных в Украине коллекций марок о чемпионатах мира по футболу (15 тысяч марок). Наша гордость — редчайшая марка с Пеле. У сына был десятый номер, а наша марка — под серийным номером 00010.
Болельщики ЦСКА сейчас собирают деньги на памятник Перхуну
После смерти сына Владимир Сергеевич решил написать книгу о нем, о его спортивных достижениях. Пусть жизнь Сережи послужит примером для тех мальчишек, которые гоняют сейчас мяч в днепропетровских дворах. Тех мальчишек, которых он любил всем сердцем, которым не мог отказать в автографе, которым дарил на память вратарские перчатки.
-- Когда мы выходили во двор, ему просто проходу не давали, -- говорит Сергей Левченко, кум Сергея Перхуна, его партнер по команде «Днепр-75» и крестный отец маленькой Кати.
-- Я уже, бывало, стою возле машины, а детвора облепит его прямо у подъезда. Требуют, чтобы раскрыл что-нибудь из вратарских секретов. И он показывал. Мы опаздываем, а Сережа их до последней минуты учит. Случалось, что «ловили» нас мальчишки и в центре города. Тогда Сергей стоял в окружении детворы, расставив руки, словно в воротах, и показывал, прямо на проспекте Карла Маркса, как нужно ловить мяч. Вообще, он был очень открытым и веселым человеком. Помню, как-то на Новый год они вместе с Юлей пришли на праздник, он снимает верхнюю одежду, потом шапку — а волосы у него, как у альбиноса, белые — выкрашены гидроперидом. В команде потом спрашивали: «Сережа, ты покрасился до Нового года или после?» Кстати, к алкоголю Сергей был совершенно равнодушен. Единственный раз, когда я его видел немного выпившим, так это когда «Днепр» вместе с ним выиграл у «Динамо» (Киев).
Сейчас, уже после его смерти, на родине Сергея говорят о том, что именно с него могло бы начаться возрождение одной из лучших вратарских школ Украины. Грустно, что заговорили об этом только теперь. Вся жизнь Сергея Перхуна подтверждает старую горькую истину: нет пророков в своем отечестве. Лучшие свои годы он играл для Молдовы и России. А за национальную сборную Украины выступил лишь два раза… 1 сентября в Минске наша команда вышла на поле против белорусов без Сергея, с траурными повязками на рукавах…
P. S. Проводить Сергея в последний путь в Днепропетровск прилетели все футболисты московского ЦСКА. Российские болельщики отдали свои самые ценные атрибуты, клубные шарфы, чтобы украсить ими похоронные венки, а сейчас собирают деньги на памятник Сергею у входа к новому стадиону на Песках. В Днепропетровске планируют провести юношеский турнир по футболу, посвященный памяти Сергея. Какой-то страшный рок висит над вратарями ЦСКА: десять лет назад в автокатастрофе погиб голкипер клуба Михаил Еремин, после тринадцатого матча в составе ЦСКА не стало Сергея Перхуна…
Читайте нас у Facebook
