Юлианна глаговская приехала в киев, пытаясь найти доказательства своего родства с майей плисецкой…
Упоминание в «ФАКТАХ» (газета за 16 марта с. г. ) об изобретении Алисой Дроздовской биомеханической модели энергетического поля человека, которое позволяет устанавливать родственные взаимосвязи людей, нарушило привычный ритм жизни ученой. Вопросы, просьбы посыпались отовсюду -- людям требовалось срочно установить, кто кому дочь, кто кому отец. Но звонок из Израиля заставил Алису Акимовну отложить все дела -- о встрече просила самая популярная сегодня Золушка -- Юлианна Глаговская, уверенная в том, что она родная дочь Майи Плисецкой. О Дроздовской Юлианна узнала из материала, который перепечатала (под другим заголовком и, кстати, без ссылки на авторов) тель-авивская газета «Луч», и решила приехать в Киев.
«А теперь забудь, доченька, все, что ты узнала»
И вот Юлианна в Киеве. Ее и ее приемную маму Людмилу Глаговскую мы встречаем вместе с Алисой Акимовной. Известно, что Майя Плисецкая выиграла дело против «Московского Комсомольца» о защите своей чести и достоинства и взыскании морального ущерба за публикацию «Здравствуйте, я дочь Майи Плисецкой!» Между тем история о появлении в семье некоего Бориса Глаговского, курировавшего от КГБ Большой театр, девочки, очень похожей на Майю Плисецкую, обошла и другие московские издания -- отметились в теме «Комсомольская правда», «Московские ведомости», «Глобус» и другие, каждое излагало по-своему детективный сюжет.
По словам тогдашней жены Глаговского Людмилы, в роддоме ей подменили ребенка (в чем муж и признался много лет спустя, запретив, однако, что-либо предпринимать в связи с тем, что семье доверено дитя великой балерины). Эта история была тайной до тех пор, пока ее не открыла до сведения журналистов тетя Майи Плисецкой Суламифь Мессерер. Теперь же, муссируя тему взаимоотношений Юлии Глаговской и Майи Плисецкой, некоторые издания высмеивают претендентку на престижное родство так откровенно, что остается удивляться упорству, с которым та продолжает настаивать на кровной связи с самой Плисецкой.
Сейчас, когда девушка приехала в Киев, я спросила: что же ею движет? На вопрос Юля отвечает вопросом:
-- А что делать человеку, которого считают самозванцем? Обороняться! Ведь это не я вытащила в прессу свою историю, хотя и знаю ее с 16 лет, когда отец открыл мне тайну моего появления на свет. До того я лишь знала, что мы с Майей Михайловной родственники. Помнила, что когда была совсем маленькой (три -- четыре года), папа надевал на меня красивое платье, завязывал пышный бант на голове, и мы ехали в гости к… тете Майе, которая приезжала в Ленинград к тете Эре.
Майя Михайловна мне очень нравилась, потому что «вкусно» пахла. И еще потому, что учила играть на пианино -- на басах изображала, что говорит Волк Красной Шапочке (это мне особенно нравилось).
Я хотела быть похожей на тетю Майю: требовала сделать прямой пробор на голове, хотела завязывать такой бант, как у нее. Сколько себя помню, танцевала всюду и везде.
Но когда захотела учиться танцам, отец сказал:»Только через мой труп», -- и повел меня на фигурное катание. А когда узнал, что я тайно бегаю в балетную студию, отдал меня в английскую школу. Но оторвать меня от балета уже никто не мог. Отец это понял и потерял ко мне всякий интерес. К тому же он с нами уже не жил, у него появилась молодая жена, родился ребенок. Но одевать он меня продолжал. Вещи приносил потрясающие. Откуда?
В день моего шестнадцатилетия (это было уже в Иерусалиме), он сказал, что хочет мне что-то важное открыть. И показал фото, где мы были сняты с Майей Михайловной. Я попросила его отдать фото мне, но он отказался. А маме сказал за столом: «Я тебе подарил дочь великой балерины, ты должна быть благодарна мне до конца своих дней». Пил он много в этот день, я была в шоке, мама плакала -- вот такой получился день рождения. Уходя, отец обнял меня и прошептал: «А теперь забудь, доченька, все, что ты узнала. Видеться вам не надо, да и невозможно».
«Я выдохнула наконец давно рвущееся из сердца: «Мама, мама!»
-- В 1996 году в Иерусалим приехали артисты Большого театра, -- продолжила Юля свой рассказ. -- Был гала-концерт в Зале конгрессов. Майя танцевала своего знаменитого Лебедя. Когда концерт закончился, публика не расходилась -- встала в очередь за автографами. Плисецкая вышла после всех артистов, и люди рванулись к ней толпой. Охрана не пускала. Вдруг толпа вынесла меня прямо на нее. Она глянула так, что у меня подкосились ноги. Слышу, охранник мне вежливо так: «Девушка, проходите». Иду -- ни жива, ни мертва.
Дыхание остановилось, когда я попала в ее объятия: «Милая моя, милая», -- плакала Майя Михайловна, стискивая меня в объятиях. «Майя Михайловна, -- лепечу, -- спасибо, что вы помогли мне… » Не соображаю, что говорю, прерываю себя и снова бред: «Я прочитала вашу книгу… Где вы сейчас живете? Не в России?» Она: «Нет!» И как-то обмякла сразу -- разжала объятия, смотрит поверх моей головы, потом обратила внимание на программку в моих дрожащих руках, молча расписалась (я храню ее как дорогую реликвию) и медленно отошла.
Конечно, думаю, она посчитала, что я не в себе. Ведь хотела столько сказать, обнять ее, но руки словно парализовало. Написала большое письмо на «Кремлевский балет». Ответа не дождалась. Занималась у станка по 10 часов в сутки и этим держалась. С отцом долго не виделась, но как только встретила, сказала ему: «Слушай, я не могу с этим жить. Сведи меня с ней». На этот раз он был груб: «Ты дура. Ты не будешь звездой. Займись лучше компьютером». Я возразила: «У меня другая генетика». -- «Знаю, поэтому и говорю тебе: выжигать каленым железом надо эту твою генетику».
К постоянным моим стрессам добавилась ностальгия по Ленинграду. Уезжая в Израиль, я думала, что страна эта -- земной рай, а главное, я уйду от себя той, прежней. Но от себя не уходят. Борис Григорьевич, мой «юридический» отец, купил мне билет в родной город. Ходили мы с Людмилой по его улицам день и ночь, готовы были целовать камни под ногами. И вдруг читаем: «Конкурс «Майя». Это был август 1998 года.
Майю Михайловну видела каждый день, а подойти не решалась. Но вот заключительный концерт в Октябрьском дворце. Я купила ей роскошную розу, надела шикарное светлое вечернее платье, туфли на высоченных каблуках, уложила волосы и пошла на главное в своей жизни свидание. Майя Михайловна сидела в пятом ряду, у прохода. Вижу, она поднимается и идет к выходу. Рядом Щедрин. Люди с программками за ними. Она остановилась, но не стала никому их подписывать. «Дай, думаю, просто пройду мимо и передам розу». Она меня хвать за подол, а как я очутилась на ее коленях -- не помню. Обняла меня крепко-крепко, поцеловала куда-то в затылок, кожей я ощутила ее слезы. Я обхватила ее голову и выдохнула наконец давно рвущееся из сердца: «Мама! Мама!» Но тут возвратился Щедрин со свитой и на этом свидание закончилось.
«Каждый имеет право искать своих родителей!»
-- И вдруг в газете «Глобус» читаю интервью с тетей Майи Михайловны -- Суламифью Мессерер, -- вспоминает Юлианна. -- Отец рассказывал, что тетя была чемпионкой СССР по плаванию, примой Большого театра, знала я и то, что Суламифь с Майей -- в сложных отношениях. Сейчас тете 90 лет, она живет в Лондоне и преподает в «Ковент гарден». Главное, что тогда меня поразило в рассказе отца: Суламифь удочерила Майю, когда родители девочки были арестованы.
Я написала в Лондон письмо: я, мол, родственница ваша и Майи Михайловны, хочу посоветоваться по вопросу балета. Потом позвонила: «Вы получили мое письмо?» «Да!» -- ответила Суламифь и попросила прислать мои фото. Я отправила, а через три недели она по телефону пригласила приехать. В Лондоне меня приняли, как царицу: четырехкомнатная квартира, приглашения на посещение «Ковент гарден», экскурсии, вечерние семейные посиделки…
Суламифь встретилась с корреспондентом «МК», все ему рассказала и фото показала. Когда вышла статья и ее перепечатали все израильские газеты, я свалилась с высокой температурой, охрипла, после чего полгода не могла говорить. Никаких интервью никому не давала, считая, что это семейная тайна. Но дело обернулось именно против меня. Адвокат Плисецкой Кузнецов выразил сомнение в моей психической полноценности. Чтобы защитить себя, я прошу Майю Михайловну сдать кровь на ДНК-экспертизу, но она этого не делает, а газета «Коммерсантъ» написала, что на всех аферистов крови Плисецкой не хватит.
Редактор «Аргументов и фактов» Старков хотел нас помирить -- попросил меня написать ей письмо, где объяснить, что международный скандал затеяла не я, что мне трудно без нее, что мне ничего от нее не надо. И что? Ответа нет. Московская пресса пишет, что Майя хочет подать на меня в суд за клевету. Я тоже этого хочу -- тогда выслушают и меня. Каждый имеет право искать своих родителей! Вот приехала в Киев к Алисе Дроздовской -- а вдруг поможет установить истину?
«Биополя Майи Плисецкой и Юлианны Глаговской практически идентичны»
-- На ваше открытие столько надежд, но в чем же его суть? -- прошу я объяснить Алису Дроздовскую.
-- Я представляю биополе Человека как единую систему, состоящую из трех диполей -- трансверсального (делит биополе на верхний и нижний полу-объемы), сагатального (на правый и левый) и фронтального (на передний и задний). В зависимости от характера распределения знаков и величин заряда биоэнергии в диполях, все человечество делится на энергогенотипы, биополевые параметры которых индивидуальны и передаются зародышу по наследству (генетически) от одного из родителей в момент зачатия.
Как подтверждает графическая биолокация, биополя Майи Плисецкой и Юлианны Глаговской практически идентичны и весьма специфичны: обе положительно заряженные левши женского типа и обе обладают одинаково маломощными биополями -- почти всю вырабатываемую их организмами биоэнергию они излучают в пространство: я называю таких людей энергетическими проводниками.
-- Ваше изобретение способно помочь Юлианне?
-- Как сказать… Модель создавалась для изучения проблемы воздействий излучений Земли на экологию -- я работаю над нею в государственном научном учреждении вот уже десять лет. Но эта модель -- продукт моего научного творчества и пока используется только для изучения природы и механизма воздействия излучений среды на организмы Земной биосферы.
Воспользовавшись приездом Юлианны и Людмилы, я «в натуре» обследовала их биополя и могу сказать, что по моим определениям они биологически разные генотипы. А вот биополя Юлианны и Майи Плисецкой имеют такое сходство параметров, что еще может быть использовано в качестве одного из критериев доказательства генетического родства между этими двумя женщинами.
Сколько детей ищут своих матерей -- и это не считается зазорным. Ищет и Юля свою родную мать, а уж в ком она ее найдет, это покажет время. И желаем ей, чтобы это произошло не в залах судебных заседаний.
2859Читайте нас у Facebook
