«Вскоре после того, как я простил другу долг, который он не мог вернуть, — а это были деньги на лечение бесплодия жены, — мы узнали, что Алена беременна… »
Если бы я не знал о трудном прошлом своих собеседников, наверное, никогда не поверил бы, что Юра и Алена — интеллигентные молодые люди, торгующие в зоомагазине в центре Малина, — еще лет пять назад были «кончеными» наркоманами и вполне могли повторить путь многих своих друзей, умерших от передозировки или от СПИДа. Мои новые знакомые не скрывают, что и у них более десяти лет все деньги уходили на наркотики, а смысл жизни сводился к поискам очередной дозы.
Сегодня Юрий Коваленок — известный в городке бизнесмен и руководитель центра, где люди, избавляясь от наркотической и алкогольной зависимости, вновь обретают способность ощущать вкус настоящей, а не иллюзорной жизни. Его жена Алена — хранительница домашнего очага в доме, в котором поселилось счастье.
Веря, что драматический опыт их недавнего прошлого может кому-то помочь вернуться к нормальной жизни, что начинать ее, новую жизнь, никогда не поздно, Юра и Алена охотно согласились рассказать о своей судьбе журналисту «ФАКТОВ».
«Никакой любви у нас не было. Когда человек на игле, у него одна любовь — наркотик… »
Моим собеседникам по 33 года. Оба родились и выросли в приднестровском городе Бендеры. Познакомились в компании наркоманов, вместе кололись. Первый муж Алены умер от передозировки.
Жить вместе стали скорее по инерции. Просто оказались рядом друг с дружкой. Так было удобнее добывать зелье, искать на него деньги. Алена из-за наркотиков лишилась родительской квартиры.
— Но в вашей компании были и другие девушки. Почему вы все-таки выбрали Алену?
— Мне понравился ее сильный характер, если так можно говорить о наркоманах. Однажды группа отморозков решила ее изнасиловать. Так она, чтобы этого избежать, порезала себе вены. Ее даже эти волки уважать стали.
Я увидел в Алене лидера, которого мне не хватало. Потому что сам был более мягким, слабым человеком. Очень важно то, что наша любовь родилась не в грехе, не в наркотическом угаре. Нас соединила духовная близость.
А раньше, когда денег на дозу не хватало, мы с товарищами-студентами грабили прохожих. Чтобы не светиться в родном городе, ездили в Тирасполь и другие места. Грабили чаще женщин, на которых видели дорогие украшения. Нет, никого не убивали. Просто вежливо так обступали, и дамочки сами молча снимали с себя серьги, кольца, отдавали кошельки.
Не всегда это дело сходило с рук. Я умудрился заработать семь судимостей! Благодаря сначала малолетству, а затем маме, которая, видать, платила и милиции, и судьям, всегда отделывался условными сроками. Только однажды отсидел в СИЗО полгода. Кстати, именно там я разочаровался в блатной романтике и убедился в лицемерии воровской морали.
Один раз женщина-судья даже рассмеялась, когда услышала, что мой товарищ-подельник — студент юридического факультета. Я же учился на факультете информатики.
Алена вместе с продуктовыми передачами приносила мне «ширку». Никакой любви у нас с ней тогда не было. Когда человек на игле, у него одна страсть — наркотик! Однажды, когда я ввел себе дозу шприцем, которым передо мной кололся приятель, вскоре умерший от СПИДа, я понял, что наверняка подписал себе смертный приговор…
Нашими спасителями Алена считает Всевышнего и мою маму. Мама — простой инженер, привыкшая растить единственного сына одна и готовая бороться за него и невестку до конца. Несколько лет назад, увидев, что ее дети пропадают, она продала квартиру в Бендерах, и мы втроем уехали в Москву. Там жили родственники и было легче найти работу.
Вы знаете, перед отъездом Алена даже испугалась, будет ли нам интересно вместе, когда заживем новой жизнью. Ведь мы считали, что нас связывают только наркотики…
Поначалу жизнь вроде бы наладилась. Мама радовалась, что увезла детей от дурной компании. Наивная! Она не знала, что в Москве своих наркоманов пруд пруди. Однажды сидим с Аленой — мимо парень идет. По всем признакам наркоман. Окликнул его, подошел, точно — драгдилер, продавец наркотиков. И все пошло по новой. Утром, в обед, вечером — постоянные поиски дозы. Правда, в Москве воровать и грабить уже необязательно. Там дьявол придумал другую уловку — в банках, если у тебя есть прописка, можно брать кредиты, которыми молодежь активно пользуется и зачастую именно для покупки наркотиков.
Мама пыталась лечить нас в хорошей московской наркологической клинике. Посмотрев на нас, пожилой профессор грустно сказал: «Я много лет работаю в этом направлении, но еще ни одному человеку не помог. Молите Бога… »
— От нас постепенно отвернулись родственники, — вздыхает Алена. — Мы ведь приходили в гости «никакие». Обколовшись, долго спали или же, наоборот, буянили, из-за любого пустяка могли затеять драку, скандал…
«Самогонку вообще никогда не пил. Что я, алкаш какой-то?»
— Мама надеялась, что нас с Аленой остановит от дальнейшего падения ребенок, — продолжает Юра. — Алена тоже так считала. Но вот забеременеть никак не могла. Врачи упорно ставили диагноз бесплодие. Я думал, что у меня СПИД, мне было уже все равно. Алене, в общем, тоже. И мы продолжали просиживать вечера в кафе. Водку я не очень любил, больше пиво. Самогонку вообще никогда не употреблял — я ведь не алкаш какой-то. Единственное, чего мы никогда не принимали, это таблеток. Не нравилось.
По утрам я просыпался и спрашивал себя: для чего я живу? Ради зарабатывания денег? Если кто-то мне скажет, что это главная цель в жизни, у него, наверное, с головой не все в порядке. Слава Богу, мы не были гражданами России, и нас не засосала кредитная трясина.
— Как вы оказались в Украине, в Малине?
— Моя московская тетушка ехала в Киев навестить свою сестру. В поезде познакомилась с женщиной с Урала, которая рассказала, что везет сына-наркомана в Коростень. Там есть центр реабилитации, где помогают таким людям.
Где-то с полгода мама и тетя уговаривала нас. Мы же считали, что поздно. Тогда они сами нашли центры христианской церкви «Новая волна» в Коростене и Малине, рассказали там о нас. Каждую пятницу обитатели и пастыри этих центров весь день постились и молились за всех нас — наркоманов и алкоголиков. Упоминали наши имена.
И в моей жизни наступили дни, когда я начал думать: пора что-то менять. Мы с Аленой постепенно пришли к выводу: может, это то, что мы ищем?
Полгода я проходил курс реабилитации в Коростене, затем переехал сюда, в Малин. Уже почти три года работаю директором центра, где избавляются от наркотической и алкогольной зависимости наши товарищи по несчастью. Торгуем также в зоомагазине, продаем аквариумы, рыбок и тому подобное. Алена все эти три года со мной. Чувствуем себя прекрасно, не колемся. И не тянет.
— В чем заключаются лечение и реабилитация?
— Помогаем себе и другим познать Библию, Бога. Трудимся, зарабатываем хлеб насущный. Трудись, чтобы было что дать, сказано в Писании. Иногда кормим детей из бедных семей. Выполняем различные заказы населения — всякие строительные и хозяйственные работы. Единственное условие — никаких магарычей!
Забот хватает. Местная власть выделила центру старый полуразрушенный корпус инфекционного отделения районной больницы. Мы его отремонтировали. По очереди, по графику, готовим пищу, рубим дрова (отопление у нас печное), расчищаем снег.
«Ты погубил нашего будущего ребенка!» — плакала Алена… »
— Но Господь нас постоянно испытывает, — уверен Юра. — Не у всех наших братьев хватает силы духа покончить с прошлым. Некоторые уходят, так и не избавившись от вредных привычек.
Нас с Аленой в прошлом году тоже постигло испытание. Мой хороший товарищ, порядочный человек, попросил денег в долг. Причем назвал ровно столько, сколько буквально за день до этого прислала мама на обследование Алены в Киеве — нам сказали, что там лечат от бесплодия. Деньги нужны были ему срочно, на каких-то три дня. Подумалось, что для нас это не срок, мы дольше ждали. А человека хотелось выручить. В его порядочности я не сомневался и не сомневаюсь до сих пор. Я предупреждал его, что это за деньги.
Увы, прошла неделя, другая… И вот, когда Алена собралась ехать в Киев, оказалось, что денег нет. Она плакала, кричала: «Как ты мог? Ты погубил нашего будущего ребенка!» Я звонил товарищу, даже ездил к нему. Он божился, что отдаст, ссылался на неожиданные обстоятельства. Время шло. Начавшийся в стране кризис больно коснулся и его — товарищ остался без работы. Мы видели, как он страдает от того, что не может вернуть долг. И я страдал, видя его душевные мучения и мрачное настроение Алены. Эта проблема переросла в кошмар.
И вот идет богослужение в церкви. Во время таинства хлебопреломления вдруг слышу голос: «Прощайте, и вам простит Отец Небесный… » У меня хлынули слезы.
Начал думать, как поступить. Раздумывал около часа. Это был, пожалуй, самый страшный час в моей жизни. В душе шла такая борьба! Как это — простить? А как же жена? Получается, я упускаю последний шанс исцеления, то есть своими руками убиваю нашего неродившегося ребенка, нашу мечту!
А потом понял: все настолько мизерно — эти деньги, врачи… На что я уповаю? На эти 300 долларов? На врача? Может, надо на Господа Всемогущего уповать? Звоню другу и говорю: «Брат, я тебе прощаю эти деньги. Бог мне подсказал, что ты мне ничего не должен. Будь благословен». После этого разговора я почувствовал такое облегчение и чувство свободы! Ощущение было, что не иду по земле, а лечу.
Дней через десять мы узнали, что Алена… беременна. Бог своей славы не отдает никому. Наверное, не отдал он ее медикам, сам сотворил чудо.
— Мама знала о возникшей проблеме с долгом?
— Конечно. Почему я должен терзаться сомнениями и никому ничего не говорить? Сомнения — от нечистого. Любая истина лучше, чем ложь во спасение. Ложь — грех, притом самый страшный.
Конечно, мама — мирской человек, привыкший надеяться на себя, — поначалу огорчилась, узнав, что я отдал деньги чужому человеку, а затем простил долг. Но потом поняла мои нынешние жизненные приоритеты — жертвенность, упование на Бога.
— Остается время на какие-то мирские развлечения?
— Прошлым летом мы с Аленой первый раз в жизни поехали отдыхать. Были в Крыму, впервые увидели море и горы. В этом году мечтаю свозить своих товарищей в Карпаты. Говорят, там тоже красиво. И здесь, на Полесье, места чудесные. Люблю порыбачить на Ирше — живописная такая речушка с древнеславянским названием.
«ФАКТЫ» позвонили в Приднестровье заведующему наркологическим отделением поликлиники города Бендеры Виталию Кишкилеву с просьбой прокомментировать этот случай.
— Да, я помню этих пациентов, — говорит Виталий Иванович. — Они стояли у нас на учете как наркоманы. Исходя из моего печального опыта, говорящего, что бывших наркоманов не бывает, могу утверждать, что история Юры и Алены действительно полна чудес.
Чудом следует считать то, что этот молодой человек колол себе наркотик в вену шприцем, которым до него пользовался человек, больной СПИДом, и… не заразился. Ведь, как правило, подобные вещи заканчиваются куда трагичнее.
Что касается беременности Алены, наступившей вопреки прогнозам врачей, то и это чудо. Медики, конечно, могут ошибаться. И способствует этому нездоровый образ жизни, характерный для лиц, употребляющих наркотики. Женщины-наркоманы часто простужаются и приобретают различные болезни, дающие воспаления репродуктивных органов, осложнения, вследствие которых утрачивается детородная функция. Вполне возможно, что и Алена перенесла какие-то осложнения, инфекции, последствия которых побуждали медиков к неутешительному диагнозу, но изменения, к счастью, не оказались необратимыми.
Исходя из того, что эту пациентку я тоже видел в далеко не лучшие для нее времена, думаю, что и ей здорово повезло. Могло быть и хуже. Пусть Бог и дальше дает им здоровье и силу. Мы желаем им счастья.
858Читайте нас в Facebook
