«Самое ужасное, что между нашей страной и Гонконгом нет договора об экстрадиции. И Юре, не дай Бог, придется отбывать срок в китайской тюрьме»
Напомним, 22 марта 2008 года в китайских водах близ Гонконга буксир «Нефтегаз-67», управляемый капитаном Юрием Кулемесиным, столкнулся в тумане с балкером «Яохай». Китайское судно превышало размеры украинского в 44 раза. «Нефтегаз-67» ушел на дно в течение всего одной минуты. Из 25 членов экипажа удалось спастись семерым, которые в момент катастрофы были на верхней палубе.
Разбирательство в отношении капитанов украинского и китайского теплоходов, а также двух местных лоцманов, находившихся на борту «Яохая», длилось почти два года. Их обвинили в создании угрозы жизни на море. 15 января 2010 года окружной суд в Гонконге приговорил всех четверых к различным срокам лишения свободы. Наш соотечественник Юрий Кулемесин ближайшие три года и два месяца проведет за решеткой. Сейчас он находится в китайской тюрьме.
«Решение суда несправедливое, я бы даже сказал, неадекватное»
В день, когда СМИ сообщили о вердикте суда, «ФАКТЫ» связались с супругой капитана Кулемесина Антониной Станиславовной.
— Имейте сердце, я держусь на одних таблетках, — тихо ответила женщина. — Нам звонят домой круглые сутки, даже ночью — журналисты из Лондона, Москвы, Киева. Уезжая, Юра сказал мне: «Не волнуйся, я ни в чем не виноват». Вот это и могу повторить. Китайский капитан должен отвечать за катастрофу в полной мере, а его осудили на меньший срок — два года и четыре месяца. Свой своему глаз не выколет.
Этот короткий разговор состоялся 17 января, как раз в день рождения Юрия Кулемесина, которому исполнилось 46 лет.
— Никто такого не ожидал, — говорит Юрий Корчевский, начальник управления внешнеэкономической деятельности и коммерческой эксплуатации флота государственной компании «Черноморнефтегаз», которой принадлежал затонувший буксир. — Решение суда несправедливое, я бы даже сказал, неадекватное. Почему? Результаты предварительного расследования, проведенного морским департаментом Гонконга — органом, осуществляющим контроль за движением судов в тех водах — были в нашу пользу, а уж китайцев ну никак не заподозришь в симпатиях к капитану «Нефтегаза-67». В своем официальном отчете это ведомство ответственность за столкновение возложило в основном на китайский пароход. На «Яохае» нарушили сразу три пункта морских правил, на «Нефтегазе» — один, таким образом было признано, что китайский балкер больше виновен в катастрофе. Капитану Лю Бо вменили значительное превышение скорости, несвоевременные действия после обнаружения встречного парохода (китайцы на судне-гиганте не приняли экстренных мер по предотвращению столкновения) и то, что «Яохай», входивший в пролив, обязан был уступить дорогу «Нефтегазу-67», который выходил из него (то есть шел, что называется, «по главной»). Мы были уверены в благоприятном для украинцев решении.
— Но у морского департамента Гонконга и к Кулемесину имелись претензии. Какие именно?
— Как я уже сказал, у них была всего одна претензия. В сложившейся ситуации нашему судну предписывалось избегать поворота влево. С уточнением — «если позволяли обстоятельства», так гласит 17-е морское правило. Ошибки допустили обе стороны, но у китайцев их в три раза больше. Следовательно, основная ответственность за столкновение ложилась на них. Кулемесин хорошо знал правила движения в том районе акватории, работал там постоянно, он опытный капитан.
— Почему же выводы морского департамента Гонконга судья проигнорировала?
— Начнем с того, что судья Ремедиос, которой доверили разбирательство, не специалист по морскому праву. До этого она вела гражданские дела — в основном о насилии в семье. Удивительно, что столь непростое дело вообще к ней попало. Немаловажную роль сыграло и то, что трех китайских соответчиков, представших перед судом, капитана Лю Бо и двух лоцманов, защищали серьезные морские юридические компании. То есть против Кулемесина выступала, получается, целая армия обвинителей. Мы тоже нанимали компетентных адвокатов за рубежом, но психологическая обстановка в суде была очень тяжелой.
— Слышала, что защитников Юрия Александровича в судебном заседании публика закидала гнилыми яблоками. Это правда?
— Я присутствовал на всех заседаниях. Гнилых яблок не видел. Но атмосфера действительно была недружелюбная: во время выступления наших защитников в зале стоял шум, их перебивали, не давали говорить. Процесс вообще шел сложно. Чтобы вы могли представить уровень этого разбирательства, скажу: младшего лоцмана-китайца судья Ремедиос приговорила к двум годам и четырем месяцам лишения свободы за то, что — вдумайтесь! — он «не дал разумного совета в экстремальной ситуации старшему лоцману». Разве нужны еще какие-нибудь комментарии?
Если говорить кратко, суд решил, что все обвиняемые имели «достаточно времени, чтобы разойтись и избежать столкновения», но реально что-то начали делать всего за минуту до аварии. Объяснения украинского капитана, будто он не слышал предупредительных гудков китайского судна, Ремедиос не убедили. В этой связи нелишне заметить, что в морской практике давно пора перейти к применению так называемых черных ящиков, без которых сейчас не взлетает ни один самолет. Если бы они были на буксире и балкере, суд легко бы установил, подавал ли звуковой сигнал «Яохай», а не полагался исключительно на слова какой-либо из сторон.
И второе обвинение судьи Ремедиос: «Нефтегаз-67» держался середины довольно узкого судоходного канала и не освобождал эту позицию, несмотря на то, что на мостике нашего буксира видели идущий навстречу китайский сухогруз, гораздо больший по размеру. Именно это суд поставил в вину Кулемесину. Судья несколько раз подчеркивала: украинский капитан следовал «неверным курсом», потому что должен был придерживаться правой стороны. В конечном счете все четверо подсудимых признаны совиновниками катастрофы и получили реальные сроки тюремного заключения.
«Нужно подавать апелляцию, но никто ничего не предпринимает»
Китайские журналисты дело против двух капитанов и двух лоцманов назвали марафонским, ведь разбирательство шло почти два года. Украинская сторона провела массу независимых экспертиз, привлекла лучших специалистов по морскому праву. Государственной компании «Черноморнефтегаз» это обошлось в миллион долларов. Юрий Кулемесин практически все это время находился дома, в Херсоне. Китайские власти выпустили подозреваемого под денежный залог. Сумму, примерно 300 тысяч гривен, внесли коллеги украинского капитана. Большую часть вынужденных «каникул» подсудимый лечился в кардиологической клинике.
— Что бы ни решил суд, но когда гибнут люди, твои подчиненные, то на сердце страшная тяжесть, — признавался Юрий Александрович в 2008-м «ФАКТАМ».
За эти два года он несколько раз летал в Гонконг, в последний раз отправился туда 8 января. Накануне отъезда избегал журналистов, отказывался от каких-либо прогнозов. Позже его близкие объяснят: то была позиция не так Кулемесина, как компании «Черноморнефтегаз» — мол, вернемся с хорошими новостями, выиграем дело, тогда и будем давать интервью. Только случилось иначе.
Несколько дней назад в «ФАКТЫ» позвонил херсонец Алексей Рыбаков, зять Кулемесина.
— Сильно переживаю за тестя, — сразу приступил к делу мужчина. — С приговором ведь не согласна ни китайская, ни украинская стороны. Необходимо подавать апелляцию. Мы, близкие Юрия Александровича, опасаемся, как бы компания-судовладелец и государство Украина не бросили его в столь бедственном положении. Вчера вместе с Антониной Станиславовной, супругой Кулемесина, мы пытались попасть на прием к кому-нибудь из руководства «Черноморнефтегаза», однако не смогли, нас попросту не захотели принять. Срок подачи апелляции истекает 15 февраля, остались буквально считанные дни, но никто ничего не предпринимает.
Мы опять связались с супругой капитана «Нефтегаза-67», в этот раз она была более разговорчива.
— Новый год и Рождество мы с Юрой встретили вместе, — рассказывает Антонина Кулемисина. — Улетая в Гонконг, он не был грустным, поникшим, просил, чтобы я тоже не беспокоилась. Мне сейчас звонят капитаны, коллеги Юры, и говорят: «Нефтегаз» шел по главной «дороге». Судья же считает — по второстепенной, и это вообще меняет правила прохождения канала. Как же теперь плавать в тех водах? Тому, кто не подчинится точке зрения судьи, грозит тюремное заключение. Тогда как морской департамент Гонконга настаивает: следует придерживаться давно действующих там правил — которым Юра и следовал! Получается, решение суда противоречит действующей практике. Разве не абсурд?
Муж до последнего верил в справедливость. Когда я узнала, что 12 января (за три дня до вынесения приговора!) на него прямо в зале суда надели наручники, встревожилась, конечно, но не паниковала. Думаю, может, у них так принято. Вердикт суда просто убил меня! Юра плохо себя чувствует, но украинской стороне не позволили передать лекарства — помощь ему сейчас оказывает тюремный врач.
«Куда бы мы ни пошли по каналу — хоть вправо, хоть влево, — китайский балкер все равно был у нас на пути»
В небольшом приморском городе судачат о том, что банк отбирает у херсонского капитана дом, находящийся в кредитном залоге.
— Это правда? — интересуюсь у Антонины Станиславовны.
— Юра уже два года без работы, потому что под судом, — вздыхает женщина. — Да, дом мы лет пять назад купили в кредит, работа ведь у него была стабильной, никто о плохом не думал. Но и сейчас стараемся не задерживать платежи — одалживаем, переодалживаем. Остаемся еще должны банку 70 тысяч долларов. Продать коттедж? Рука не поднимается, ведь муж так его любит! Старшая дочь Ксения предлагает продать квартиру, где она сейчас живет с мужем и маленьким сыном, чтобы рассчитаться. Их семья переедет в съемное жилье. Так, наверное, и поступим. В любом случае дом постараюсь сохранить, это и будет мой подарок супругу на 46-летие.
Небольшой коттедж Кулемесиных я хорошо помню. Здесь я встретилась с капитаном вскоре после ЧП. Юрий Александрович держался с достоинством и произвел на меня впечатление человека, который не будет скрывать истину. «Как бы мы ни пошли по каналу в той ситуации — хоть вправо, хоть влево, — китайский балкер все равно у нас на пути, — убеждал меня собеседник. — Была уверенность, что, несмотря на густой туман, нас оттуда увидят и пропустят». Раскаивался он только в одном, что, опасаясь паники, так и не проинформировал экипаж о происходящем. Решение оказалось фатальным, ведь у спавших после вахты моряков (катастрофа произошла около десяти часов вечера) не осталось ни одного шанса на спасение. Тревогу объявили всего за минуту до того, как судно затонуло.
Не стану скрывать, у родственников погибших моряков отношение к вердикту гонконгского суда особое. Им все равно, сколько пунктов обвинения выдвинуто китайской стороне, а сколько украинскому капитану. Раз их близкие оказались пленниками затонувшего парохода, безопасность которого была вверена Кулемесину, любого тюремного срока капитану, на их взгляд, будет мало.
— Самое ужасное, что договор об экстрадиции заключенных между районом Гонконг и Украиной не подписан, Юре придется отбывать срок в китайской тюрьме, — прерывающимся от волнения голосом говорит Антонина Кулемесина. — И все-таки я надеюсь, что наше государство не бросит его в беде. Сердце рвется оттого, что драгоценное время уходит, а в компании «Черноморнефтегаз» только приступили к изучению приговора окружного суда Гонконга, которое прислали в Симферополь на английском языке, там почти 200 страниц текста! И при огромном желании трудно успеть в срок. Младшей дочке Насте, ей 12 лет, даже боюсь говорить, в каком я отчаянии.
Не знаю, как помочь мужу. Наверное, нужно ехать в Киев, устраивать пресс-конференции, обращаться в МИД… Муж много лет был верен украинской компании. Разве не должно государство в свою очередь побеспокоиться о своем моряке? Я очень на это надеюсь.
580Читайте нас в Facebook
