Александр Фельдман: «Я многому научился за время службы в армии. А главное — умению терпеть и ждать»
«Нам с другом поручили ремонтировать свинарник. За работу обещали ежедневно выдавать по буханке хлеба, луковице и банке тушенки»
— Александр Борисович, где, когда и в каких войсках вы проходили армейскую службу? Как часто вспоминаете то время?
— В армии я служил в 1978-80 годах, в войсках ПВО, в Прикарпатском военном округе. Проходил службу в городе Стрый под Львовом. Воспоминания о том времени остались у меня, как это ни странно, наилучшие. Состав у нас был самый что ни на есть интернациональный: ребята с Кавказа, из Средней Азии, из России и различных регионов Украины. При этом никто никого не попрекал ни национальностью, ни языком. Как только всех подстригли «под ноль» и одели в одинаковую одежду, сразу «сошло» все наносное, все так называемые понты исчезли — и люди открылись такими, какие они есть на самом деле… Я многому научился за время службы в армии, а главное — умению терпеть и ждать.
— В каком звании вы демобилизовались?
— В том же, в котором и служил, — рядовым. Я был в должности старшего водителя и, признаюсь, очень боялся получить звание ефрейтора. А знаете почему? У нас тогда поговорка бытовала: «Лучше иметь дочь гулящую, чем сына — ефрейтора». Вот я и остался рядовым!
Кстати, уволился из армии я позже, чем должен был. Весь мой призыв отправился по домам в конце октября — начале ноября, а я только 10 декабря. Впрочем, это было почти счастье, ведь мне и моему другу комбат пообещал, что уволит без пяти двенадцать 31 декабря.
И вот когда мы поняли, что в любом случае нас уволят в последнюю очередь, — начали «отрываться» по полной программе. Пришили к кальсонам лампасы, надели аксельбанты, нацепили на шапку по три кокарды. В таком виде выходили на плац и маршировали, доводя старшин едва ли не до истерики. Сделать же нам ничего не могли: все понимали, что и позже 31 декабря не уволят, и раньше не отпустят…
— За что ж вас так «выделили»? Или, может, вы армейскими приколами, что называется, злоупотребляли?
— Может, и так. Помню, однажды нас построили и спросили, кто хочет вступить в ряды КПСС. Я громко крикнул: «Я!» На это комбат отреагировал мгновенно: «Солдат Фельдман, три наряда вне очереди!» Наверное, воспринял это как издевательство над КПСС…
Еще помню, как мне поручили доверху наполнить водой 200-литровую бочку. Причем воду нужно было носить ведрами издалека. Работы было на несколько часов, но уже через пять минут бочка была полной. Я просто перевернул бочку вверх дном и налил сверху полведра воды — до небольшого бортика, который в нормальном положении отделял дно бочки от земли. Командир сначала обалдел, а потом… дал мне очередной наряд.
А однажды нам с другом поручили ремонтировать свинарник. За работу обещали ежедневно выдавать по буханке хлеба, луковице и банке тушенки. Мы были безмерно счастливы и за такую награду готовы были строить не то что свинарник — Байконур. Первый день мы ходили и делали вид, что осматриваем объект. На второй день черт нас дернул полезть на крышу. На том строительство и закончилось. Провалившись вниз, мы чуть не покалечились сами и едва не поприбивали свиней. Короче, нас со скандалом оттуда выгнали.
«Я долго искал своих армейских друзей и в конце прошлого года, через 30 лет после нашей службы, нашел всех сразу»
— Александр Борисович, надо понимать, на гауптвахте вы бывали не единожды.
— Доводилось, конечно. Впрочем, гауптвахта пугала меня не наказаниями, а… скукой. Дело в том, что еще в начале службы как-то в увольнении я случайно наткнулся в кустах на ну очень нетрезвого офицера. Узнав у него адрес, я буквально отнес его домой. Мой «подопечный» оказался начальником нашей «губы». Поэтому, когда меня потом туда отправляли, начальник встречал меня как друга и мы с ним до полного опупения играли в шашки.
Как-то произошла и вовсе забавная история. Прапорщик повел меня на гауптвахту. Всю дорогу я дурачился как только мог: шел с поднятыми руками и громко просил заменить расстрел ссылкой. После этого «марша» бедный прапорщик потребовал для меня особо сурового отношения на гауптвахте, за что его самого чуть там и не оставили. Он пришел в часть и нажаловался командиру — больше на «губу» меня не отправляли никогда.
— А с «дедовщиной» вы в армии сталкивались?
— Конечно, в той или иной мере с этим сталкивались все солдаты. Но, кстати, и я, и мои друзья ни сами не подчинялись «дедам», ни себе ничего подобного по отношению к «молодым» не позволяли. Став старослужащим, я никогда не обижал новичков. И даже более того: когда получалось, помогал им подшивать подворотнички, делился продуктами, которые привозили родители, в общем, старался облегчить жизнь.
— С кем-то из армейских товарищей отношения поддерживаете?
— После увольнения я много раз бывал в своей части. Несколько лет назад даже ездил туда вместе с сыном. Показал ему свою койку, многих офицеров, которые в мою бытность солдатом были молодыми выпускниками военных училищ. Встретил старшего лейтенанта Фонова. В свое время у нас при нем много всякого приключалось. Он — кстати, сейчас подполковник — сразу меня узнал…
А насчет товарищей — это целая история! Я долго искал своих армейских друзей, и в конце прошлого года, через 30 лет после нашей службы, нашел всех сразу. Ну как после этого не верить в чудеса?! Как выяснилось, один мой друг, Кеша Дождиев, живет в Азербайджане. Другого, Андрея Просекова из Донецка, я нашел на севере России. Наш комвзвода Валентин Ежов обитает во Львове. Даже не могу вам описать, какие чувства я испытываю к этим замечательным людям, которых не видел 30 лет!.. Теперь, когда всех нашел, больше никогда не позволю им «растеряться». 9 Мая обязательно соберу всех у себя. Жду этой встречи с нерепением.
2181Читайте нас в Facebook
