«В Египте люди восстали после того, как бизнесмена из Александрии забили насмерть в полицейском участке»
25 января в столице Египта Каире на центральной площади Тахрир начались народные акции протеста с требованием проведения политических и экономических реформ, а также отставки действующего около 30 лет президента Хосни Мубарака. Спустя несколько дней мирная демонстрация превратилась в кровавую. 5-6 февраля украинские туристы начали массово покидать Египет и его курорты. Но были в стране фараонов и такие наши соотечественники, которые поехали туда не ради загара, а за незабываемыми впечатлениями. Известный путешественник и писатель Максим Кидрук попал в Каир в кульминационный момент революции — «кровавую пятницу» — и стал свидетелем событий, происходивших несколько дней на главной площади египетской столицы. Максим рассказал «ФАКТАМ» о том, как понюхал слезоточивого газа и почему мирная манифестация превратилась в кровавый хаос, в результате которого погибло около 300 человек. «Кто-то крикнул, что в «скорой» раненый полицейский, и на машину тут же накинулась толпа из двухсот человек»
- Максим, ты уже отошел от слезоточивого газа?
— Уже отошел, конечно… Представь, я оказался в Каире случайно и тут же попал в гущу событий! 28 января, в пятницу утром, мне в отеле сразу сообщили, что приехал я не вовремя. И именно в тот день, после обеденной молитвы, началось кровопролитие. Самые активные события революции в Египте происходили в пятницу, а потом — в среду и четверг следующей недели.
- Почему все началось именно после молитвы?
— Потому что, как только на площади стали появляться манифестанты, власти отключили в стране интернет — чтобы люди, которые между собой общались через Фейсбук и Твиттер, не могли договориться о встрече. Мобильную связь тоже заглушили. А общение с глазу на глаз в современном обществе — способ долгий и малоэффективный для таких целей, как демонстрация. Поэтому в пятницу, когда в Египте был выходной, люди собрались в мечетях, договорились и вышли на демонстрацию.
Полиция — и я был тому свидетелем — без всякого повода и провокаций стала стрелять по демонстрантам. Выглядело это так: друг напротив друга стояли ряды полиции и толпа протестующих. Неожиданно полицейский строй разомкнулся, появилось несколько снайперов, бах-бах — они стреляли по толпе резиновыми пулями и возвращались на место, прячась за спины коллег. Очевидно, им дали приказ разогнать толпу. Но только после того, как полиция еще и пустила слезоточивый газ, демонстранты разозлились. Защищаясь, они крушили кувалдами брусчатку, чтобы она разлетелась на камни, которые можно было кидать в стрелявших полицейских. Ломали витрины, сносили ограждения, жгли машины — толпа мгновенно стала неконтролируемой.
Вдруг я увидел, как по дороге едет скорая помощь. Кто-то крикнул, что внутри раненый полицейский, и на машину тут же накинулась толпа из двухсот человек. Авто остановили, полицейского вытащили. Его начали топтать, а в «скорую» сели пять раненых демонстрантов, и она направилась в больницу… По телеканалу «Аль Джазира» показывали, как в мирных жителей стреляли и из огнестрельного оружия, но лично я этого не видел.
На моих глазах египтянину попала в скулу резиновая пуля — кровь хлестала, как из шланга. Было очевидно: рана несовместима с жизнью. От резиновых пуль многие получили смертельные ранения в шею, голову… На это жутко было смотреть. Позже я видел, как несли по улицам тела двух убитых мужчин — на снятых дверях. Наверное, хотели показать журналистам, что сделал с их родными правящий режим…
Но знаешь, что меня удивило? Люди очень поддерживали друг друга. Кареты скорой помощи в первые дни возили только раненых полицейских (что вызывало гнев демонстрантов, которые нападали на машины, били им окна), но люди догоняли «скорые» либо же сами — на своих машинах, на руках, любыми способами — пытались спасти раненых. Женщины причитали, плакали, мужчины кричали «Они убили моего дядю, и я буду мстить!» или «Долой коррупционный режим! Мы не хотим такого президента!»
Меня поразило, что люди приводили на площадь своих детей. На моих глазах сильно отравилась слезоточивым газом пятилетняя девочка. Ее в полуобморочном состоянии, с сильно покрасневшим лицом и опухшей шеей принесли в отель, чтобы вызвать врача. Пока ждали, сами промывали ребенку горло и нос водой…
У меня была арафатка — клетчатый платок, который я намочил и намотал на лицо, чтобы закрыть рот и нос. Но, несмотря на эту предосторожность, газу я все же нюхнул. И ощутил сильное удушье. Дышать было нечем, в горле першило, будто на слизистую щедро сыпанули перца, давило под ложечкой, воздух проходил в легкие какими-то рывками. Многие заматывали в марлю луковицы, выдавливали луковый сок в нос и рот и таким образом облегчали самочувствие. Правда, от этого они плакали еще больше, но зато слезы смывают газ.
«Демонстранты приветствовали военных, так как считали их своими сторонниками»
— Народ озверел, — продолжает Максим. — Стал крушить витрины, жечь полицейские участки, автомобили и автобусы. После этого полиция вдруг, в одночасье, исчезла. В субботу после обеда в Каир вошли войска, танки и бронетехника. Демонстранты их приветствовали, так как считали их своими сторонниками. Бронетехника никого не испугала и миротворческую функцию не выполнила — люди обегали ее и делали что хотели.
Один полицейский так испугался народного гнева, что в слезах прибежал к хозяину нашего отеля, умоляя приютить его. Хозяин выделил ему номер, и тот не меньше пяти дней безвылазно сидел в комнате, боясь высунуть нос на улицу.
- И на смену полиции пришли мародеры?..
— Да. Все банки и ювелирные магазины сразу же закрылись. Причем на железные мощные двери. А вот центральные рестораны, бутики, кафе — все это вдруг начали грабить, рушить, растаскивать. До квартир руки мародеров не дошли — наверное, благодаря тому, что люди довольно быстро самоорганизовывались и стали оставлять на ночь в центральных кварталах по 10-15 человек патрулирования. Ходили слухи, что мародеры — это переодетые полицейские. Их ловили демонстранты, что с ними делали дальше — неизвестно…
Я видел, как мародеры напали на Каирский национальный музей. Сами же демонстранты его и отбили, и только потом прибыли военные и взяли ситуацию под контроль. По словам директора музея, мародеры попали в здание через крышу. Они спустились, уничтожили две мумии и пару стендов, после чего туда ворвались демонстранты и оттеснили вандалов до прибытия военной полиции. Наверняка это тоже была провокация, потому что революция длилась уже не первый день и все видели, что демонстранты ведут себя довольно цивилизованно, жгут только полицейские автомобили. Это после провокаций начался хаос, и запылало все. Интересно, что во время революции сгорело и здание суда, а вместе с ним все дела, все архивы. Кто сжег, зачем и когда — никто не видел, никто не знает.
- Поговаривают, что египетская революция изобиловала провокациями…
— Интересно, что до вторника на площади были только демонстранты. Миллиона два — в основном студенты, молодые семьи, квалифицированные работники, средний класс. Около 60 процентов толпы составляла молодежь до 25 лет.
А во вторник, 1 февраля, неожиданно появились сторонники Мубарака. У меня было чувство, что это переодетая в штатское полиция. Они выступали с отпечатанными в типографии плакатами, тогда как демонстранты приходили с обычными листами ватмана, а лозунги на них писали маркером.
Потом начались столкновения между противниками — люди ругались, бросали друг в друга камни. Армия пыталась утихомирить толпу, но у нее ничего не получалось — народу собралось очень много. Дальше сторонники Мубарака стали нападать на иностранных журналистов. Потому что кто-то пустил слух, что именно иностранные журналисты виноваты в том, что конфликт освещается предвзято.
В среду до обеда на площади появились всадники на лошадях и верблюдах и стали избивать людей из толпы палками. Уверен, это были провокаторы. Их очень быстро стянули с животных, стали бить. Иногда вообще непонятно было, кто кого, почему и за что бьет — без разбора крушили все вокруг: камеры, фотоаппараты, людей… Со среды на четверг Тахрир горел.
Потом кто-то пустил слух, что белые иностранцы раздавали в толпе наркотики, под действием которых люди обезумели и теперь ими легко управлять и манипулировать. После этого против «белых» ополчились не только сторонники Мубарака, но и его противники. Думаю, ситуация была создана для того, чтобы на улицах стало опасно всем. Чтобы началась агрессия против иностранцев. Ведь если начнут гибнуть они — это уже будет повод для более жестких действий.
На первых порах демонстранты хорошо относились к иностранцам: звали их с собой в толпу, приглашали снимать, сами охотно рассказывали на камеры о своей жизни — мол, расскажите в своих странах правду о том, какая у нас коррупция, беспредел милиции и чиновников, нарушение прав, безработица. Но потом, после ряда провокаций, иностранцев уже гнали. В последние дни моего пребывания в Каире стало тяжело психологически — вокруг все дымит, горит, коптит, все разбито и разломано, при этом каждый второй египтянин кричит тебе что-то в спину, и ты не знаешь, что последует за этими криками…
Мне кричали: «Американец, уходи, американец, убирайся!» Против американцев ополчились, потому что Америка не поддержала их, долго тянула с оценкой происходящего. А доказать, что я украинец, было невозможно.
«Если до революции ланч стоил семь долларов, то потом меньше чем за 20 поесть не удавалось»
- После теракта в Домодедово, к примеру, таксисты резко повысили стоимость своих услуг, соглашаясь довезти до Москвы за 400 долларов. В Каире цены тоже выросли?
— Сразу же. Если до революции ланч стоил около семи долларов, то потом меньше чем за 20 поесть не удавалось. Но другого выхода не было — на улицах-то купить ничего нельзя.
Все магазины, кафе, банки закрылись — ни денег снять, ни еды купить. Местным легче — у них дома все-таки какие-то запасы были, а я жил в отеле, в квартале от площади Тахрир. Хозяин готовил из старых запасов ужин и нас кормил. Перехватить же какой-то бутерброд на улице не представлялось возможным.
- Чем отличается поведение людей на площади Тахрир от поведения на нашем Майдане в 2004-м?
— Египтяне очень экспрессивны. Снимаешь их на камеру — они тут же начинают орать, бурно жестикулировать, толкаться, быстро вспыхивают. И в таком состоянии готовы на все. Увы, провокаторы этим отлично пользуются. «Оранжевая революция», когда киевляне встречали прибывавшие с востока автобусы теплым чайком в термосах, там невозможна однозначно…
Поразило, что около пятнадцати процентов демонстрантов, независимо от того, что творилось вокруг — шли ли танки, пускали ли слезоточивый газ, кричали или дрались, — когда приходило время намаза, выстраивались в два-три ряда, опускались на колени и молились. Помолившись, возвращались к демонстрации.
- Как человек, который побывал в гуще событий, можешь предположить, с чего начались массовые недовольства?
— Мне рассказывали, что летом прошлого года в Египте произошло событие, которое спровоцировало волнения. Бизнесмена из Александрии Халеда Саида в интернет-кафе встретили полицейские и, ссылаясь на закон о чрезвычайном положении, решили его обыскать. Как рассказал мне один из демонстрантов, полиция тупо вымогала денег, но Саид стал сопротивляться, требуя озвучить основания для обыска и задержания. За это его вывели на улицу и зверски избили на глазах у прохожих. Потом увезли в участок и забили насмерть, а тело выбросили на улицу. После этого случая средний класс, представителем которого был Саид, восстал. Люди стали общаться между собой в социальных сетях, высказывать возмущение режимом. Возможно, ситуацией массовой готовности к революции воспользовались третьи силы. Известна теория «большого заговора», согласно которой этой революцией пытаются отвлечь внимание от событий в Судане, где недавно прошел референдум и где назревает серьезный нефтяной конфликт.
Революции в Тунисе и Египте оказались очень похожи способом организации. Огромную роль сыграли соцсети Фейсбук и Твиттер. Когда начались демонстрации, интернет и мобильную связь отключили, но некоторые умельцы находили альтернативные способы подключения и продолжали общаться.
1056Читайте нас в Facebook
