Год назад, не дождавшись донорского сердца, умер юный поэт из Полтавы Саша Лаврентьев

Саша Лаврентьев умер в Научном центре сердечнососудистой хирургии имени А. Н. Бакулева Российской академии медицинских наук в Москве. Была ли его смерть неизбежной или это все же стечение роковых обстоятельств? И почему в Украине продолжают умирать больные, жизнь которых способна спасти трансплантация донорских органов?

Александру суждено было прожить всего шестнадцать лет. Но за это короткое время паренек успел очень много. Поэт, прозаик с собственным стилем и собственным взглядом на жизнь, он ушел от нас, устав бороться с жестокой болезнью. Спасти его могла только пересадка донорского сердца. «ФАКТЫ» вместе со своими читателями пытались помочь Саше выжить. Однако это оказалось невозможным.

К годовщине смерти сына его мать, Ольга Владиславовна Тарасина (фото), с помощью спонсоров и меценатов на неиспользованные при лечении деньги, на которые изначально планировала установить памятник на могиле, издала сборник Сашиных произведений под названием «Стежини зраненого серця… ». Говорит, эта книга — лучший из памятников ее ребенку. Не так давно в Полтаве состоялась презентация сборника.

«Порвались четки летних дней… В тупик ведут мои дороги… »

Ольга Владиславовна признается, что до сих пор не может читать последние стихи сына — слишком больно. В них нет привычных для юношеского возраста высокопарности, максимализма. Просто потрясающая глубина.

Да, Саша жил и творил, намного опережая свой возраст. Его интересовало буквально все. Установленный диагноз (дилатационная кардиомиопатия, для которой характерно расширение полостей сердца и снижение его сократительной функции, — иначе говоря, неимоверно расширенное сердце плохо перекачивало кровь) не позволял мальчику ходить в школу. Но педагоги, учившие его на дому, говорят, что он никогда не ограничивался выполнением домашних заданий, всегда узнавал больше, чем требовалось школьной программой, не раз побеждал в предметных олимпиадах. Интересовался иностранными языками, историей, живописью, философией… Был приятным собеседником — его речь изобиловала неожиданными сравнениями, уместными афоризмами, он мог компетентно вести разговор на любые, самые сложные темы. В десять лет Саша стал лауреатом Всеукраинского поэтического конкурса «Новi iмена України», а в 2008 году был назван лучшим сразу в двух номинациях — «Поэзия» и «Проза» — на фестивале «Рекiтське сузiр'я». Однако свои произведения паренек не старался систематизировать. Даже для его мамы это оказалось неожиданным. Занимаясь подготовкой сборника к печати, Ольга Владиславовна натыкалась на незнакомые ей ранее сочинения сына то в одной компьютерной папке, то в другой, то просто в переписке с друзьями. Выражать свои мысли поэтическими строками было его потребностью, и давалось это ему легко, видимо, поэтому Саша не ценил свой талант.

 — Еще он любил похулиганить, — грустно улыбается Сашина мама.  — Для здоровых мальчишек это запросто — разбить мячом стекло или подставить подножку кому-то, а мой больной ребенок нашел для себя забаву в том, что сочинял стихи и рецензии от имени Алисы Лучниковой — вымышленной учительницы с пятидесятилетним стажем, которая любит читать молодежи нравоучения рафинированным русским языком и рассуждать о любви и одиночестве. Ее сочинения обсуждали пользователи интернета, спорили со старушкой, становились ее поклонниками…

В последнее время Александр Лаврентьев увлекался переводами с русского языка на украинский (переводил поэзию Максимилиана Волошина) и с украинского на русский (в частности, знакомил русскоязычное население с произведениями Юрка Покальчука). Особое место в творчестве юного поэта занимают перепевы стихов, созвучных его настроению. В них излом и надрыв. Обреченность и недетское понимание этого.

Порвались четки летних дней.
Рассыпался нефрит тревоги, -
В тупик ведут мои дороги,
А вовсе не к судьбе твоей…

«Хай мої вiршi ще недолугi, але я, коли виживу, писатиму кращi»

В сборник произведений Саши Лаврентьева вошла и переписка с людьми, сыгравшими в его судьбе важную роль. Известный украинский писатель, автор знаменитых «Тореадорiв з Васюкiвки» Всеволод Нестайко был для начинающего прозаика больше чем кумиром. Он был его другом. Маститому писателю мальчишка доверял все свои радости и печали, отправлял сочинения на рецензирование. В одном из последних писем Саша пожаловался: «Зразу скажу: вже того Сашка, якого Ви знали, немає. Я ледве очухався цього лiта, i зараз, хоча менi 15 рокiв, почуваюся старезною понiвеченою руїною.

З травня до листопада пробейкався по лiкарнях, було 6 реанiмацiй, ще операцiя, коронографiя, лiкування, i результат — худий i довгий напiвтруп. Вони мене виписали, мабуть, помирати. П'ю щодня купу лiкiв, вживати рiдини можна не бiльше 700 мл на день — це з супом. Голова крутиться, гуляти спускаюся рiдко, читати не хочеться. Кажуть, золотий стандарт при моїй хворобi — це трансплантацiя серця за кордоном. Але така перспектива — щось зi сфери братiв Стругацьких».

Трансплантация, как любое сложное хирургическое вмешательство, требует огромных денег. Для среднестатистической украинской семьи самостоятельно собрать их невозможно. Ольга Тарасина, юрист Полтавской областной государственной администрации, после смерти мужа самостоятельно растила сына на свою скромную зарплату. У них не было даже нормального жилья — только неприватизированная комнатка в общежитии. Оставалось надеяться лишь на материальную помощь неравнодушных к чужому горю людей. Несколько публикаций в «ФАКТАХ» о юном таланте Саше Лаврентьеве из Полтавы дали толчок к международной акции по его спасению. «Сердце для поэта» — под таким девизом проходил сбор средств на самых популярных социальных форумах в интернете, который организовали друзья мальчика из телепрограммы «Самый умный». О том, насколько болен Саша, они узнали именно из электронной версии нашей газеты — сам он стеснялся рассказывать ровесникам о своих проблемах со здоровьем.

 — Женю Давыдову из российского Таганрога сын в шутку назвал хрупкой медсестрой военного времени, которая тащит на себе с поля боя здоровенного раненого бойца, — рассказывает Ольга Владиславовна.  — Женечка писала письма с просьбой помочь Саше и отправляла их премьер-министрам России и Украины, патриарху Всея Руси Кириллу. Но время шло, ответов не было, и наши надежды таяли.

Писал письма и сам Саша — уже находясь в Научном центре сердечнососудистой хирургии имени Бакулева в Москве, где его пребывание частично оплатила ведущая «Самого умного» Тина Канделаки. Обращался к Президенту Украины, к народным депутатам, в которых верил. Нельзя без боли читать эти строчки: «Менi соромно просити вас про допомогу, бо нiби старцюю. Але поможiть нам з мамою, будь ласка! Попросiть Верховну Раду, щоб вона попросила Мiнiстерство охорони здоров'я хоч би якось заплатити за моє лiкування, добре? Бо менi вже крапельницю ставлять з альбумiном — тобто з бiлком, щоб не вмер, не дочекавшись трансплантацiї. А я так хочу ще пожити, я ж нiчого ще не бачив! Ну я ж не винен, що татко помер, а в мами немає таких грошей заплатити. Вiдправляю вам i свої вiршi. Хай вони ще недолугi, але я, коли виживу, писатиму кращi».

А в обращении к Виктору Ющенко Саша писал: «Вiкторе Андрiйовичу! Ну, Ви ж Президент! Прошу, допоможiть менi. Я вже написав листи депутатам, мама зверталася до рiзних фондiв, поки що нiхто не вiдгукнувся. Ну чому ж так? Простi люди та люди з чужого краю менi допомагають, а вдома… Я ж не на гульки прошу допомогти, я просто борюся за своє життя, бо воно, як зазначено в Конституцiї України, гарантом якої Ви є, найбiльша цiннiсть.

Але, напевне, цей лист матиме таку ж долю, як i решта моїх прохань. Його зiжмакають в кульку i викинуть до корзини… »

«Может быть, кто-то из министерских чиновников неплохо заработал на болезни моего ребенка»

На публикации в «ФАКТАХ», а затем и на сайте Международной благотворительной фундации «Лiкар Iнфонд», где мы тоже поместили информацию о Саше, откликались многие. Однако простые люди не могли собрать нужной суммы для того, чтобы спасти талантливого мальчика. Общими усилиями удалось наскрести около 50 тысяч гривен, при том, что сама операция стоит 25 тысяч долларов, а ее ожидание в клинике иностранному гражданину обходится почти в 500 долларов ежедневно. Один из наших пожилых читателей, желая поддержать Сашу, даже предлагал отдать ему свое сердце. «Это было бы достойным завершением моей жизни», — написал он в письме в редакцию.

К сожалению, подходящего по всем параметрам донора для паренька все не находилось. Но как же больно было Ольге Владиславовне узнать от директора Центра Лео Бокерия уже после смерти сына, что жизненно важная операция для ее ребенка не состоялась, поскольку на тот момент, когда сердце все-таки нашлось (в октябре 2009 года), на счет клиники еще не поступила нужная сумма для трансплантации. И бакулевцы не рискнули пересаживать его в долг. Убитая горем мать винит в этом чиновников из Министерства здравоохранения Украины, которые всячески затягивали с перечислением средств.

 — В министерстве требовали от меня перевода выставленного Центром счета на украинский язык, ссылаясь на приказ «О порядке направления граждан Украины на лечение за границу», — с грустью вспоминает Ольга Владиславовна.  — А казначейство Российской Федерации не пропускает документов на иностранных языках. Время шло, сыну становилось все хуже, а я никак не могла выпутаться из бюрократических преград. Пока не обнаружила в интернете, что тот приказ № 503, которым руководствовались чиновники, утратил силу еще несколько лет назад.

До сих пор не могу понять и того, почему необходимые средства — один миллион сто тысяч гривен (что составляет более трех миллионов российских рублей) наше министерство перевело на счет Бакулевки 17 января прошлого года и даже не уведомило меня об этом? О том, что такие средства поступили на операцию, мне стало известно уже после Санькиной смерти. Но откуда они взялись в начале года, если бюджет страны еще не был утвержден? Возможно, деньги, выделенные гораздо раньше, зарабатывали кому-то дивиденды в оффшорных зонах? Ведь это факт — министерские чиновники, как сообщалось в средствах массовой информации, наживались, таким образом, на чужом горе. Может быть, именно эта волокита с перечислением стала роковой причиной смерти сына?

Саша очень болезненно воспринимал человеческую черствость. Разуверившись в том, что им с мамой удастся собрать достаточную сумму на операцию, доведенный до отчаяния ухудшающимся состоянием здоровья, он подумывает о самоубийстве.

 — Спустя месяца два после госпитализации в московский Центр сердца, куда мы ехали, собственно, на консультацию, но откуда ребенка после обследования побоялись отпускать, Санька совсем упал духом, — продолжает Ольга Владиславовна.  — Он понимал, что у нас растет долг за пребывание в клинике. Он жалел меня, глядя, как я разрываюсь между Украиной и Россией в поисках спонсоров. И решил, что всем будет лучше, если он умрет. Принял решение выброситься из окна пятого этажа. Мне об этом рассказала санитарка, заставшая Саньку в слезах. Стала расспрашивать его, в чем дело, и он признался ей, что измучился безысходностью и безнадегой и что не видит больше смысла бороться с болезнью и безразличием. Слава Богу, сын был настолько слаб, что у него не хватило сил дойти до окна.

Из всех украинских политиков на Сашину беду откликнулся только спикер парламента Владимир Литвин (ранее засекреченное по его просьбе имя мы уже можем назвать). Увидев по одному из телеканалов сюжет о юном таланте, подготовленный по просьбе автора этой статьи, Владимир Михайлович немедля организовал действенную помощь. На банковский счет Ольги Тарасиной без лишних проволочек было переведено 800 тысяч гривен — сумма, которая требовалась для трансплантации, с учетом всех задолженностей. (»Чудеса еще случаются! На мой счет переведено 800 тысяч гривен», «ФАКТЫ», 12 декабря 2009 года). Мы ждали положительных результатов из московской клиники. Увы, с трансплантацией никак не получалось, а со здоровьем у Саши становилось все хуже. У него появилась одышка, и он боялся, что задохнется во сне. Подростка начали мучить сильные головные боли, он перестал подниматься с постели. А 19 января с ним случился инсульт, и он на несколько дней потерял зрение. Затем пришла другая беда — развилась пневмония, после нее — отек легких. Саша осознавал, что реально умирает. И просил докторов либо ввести ему смертельную дозу лекарства, либо сделать такой укол, чтобы у него помутился рассудок и он перестал воспринимать действительность. Девятого февраля Саши Лаврентьева не стало…

За то, чтобы он жил и радовал нас своими произведениями, была заплачена огромная цена. Сашина история с новой силой привлекла внимание к проблеме трансплантологии в Украине. Еще во время пребывания Саши в московской клинике руководство сайта медицинского интернет-портала «Likar. info» и Международной благотворительной фундации «Лiкар Iнфонд» собрало пресс-конференцию для обсуждения наболевших проблем с участием всех заинтересованных сторон. Результатом разговора стало то, что Министерство здравоохранения наконец-то выдало лицензию на проведение трансплантаций Киевскому городскому центру сердца, который возглавляет кардиохирург с мировым именем Борис Тодуров (его пациентом являлся и Саша Лаврентьев). Казалось бы, дело сдвинулось с мертвой точки, и родственники нуждающихся в пересадке сердца больше не будут подвергаться мытарствам в поисках заоблачных сумм для поездок в заграничные клиники. Тем не менее даже спустя год лицензированное медицинское учреждение так и не провело ни одной трансплантации сердца, хотя ежегодно в ней нуждается тысяча больных украинцев.

 — Развитие трансплантологии тормозит моральная неподготовленность нашего общества к подобным операциям, — считает директор направления «Медицинская помощь детям Украины» Международной благотворительной фундации «Лiкар Iнфонд» Татьяна Вильчинская, принимавшая активное участие в судьбе Саши Лаврентьева.  — У нас ведь существует презумпция несогласия. То есть по определению каждый из нас не согласен, чтобы после его смерти у него забирали органы, способные спасти чью-то жизнь. Разве что кто-то оставит подобное указание. Хотя где и кому его оставлять — вопрос, на который нет ответа в нашем законодательстве. Соответственно, трансплантологи имеют право работать только с трупным материалом (а при пересадке сердца по понятным причинам трансплантация возможна только от трупного донора), и то с разрешения родственников. Но большинство людей, переживающих трагедию, отказывается давать разрешение на изъятие органов, иные же… предлагают купить орган, что само по себе является преступлением, нарушением закона, не стыдясь называть при этом заоблачные цены. Поэтому нужно вносить правки в Закон о трансплантации и менять принцип презумпции несогласия на презумпцию согласия, как это сделано во многих цивилизованных странах. Другими словами, если до момента своей смерти человек не возражал против удаления у него органов для донорства, то врачи могут использовать их для пересадки. Одновременно нужно создавать учетную базу потенциальных доноров, нарабатывать механизмы передачи органов, всячески стимулируя донорство на бесплатной основе, чтобы избежать всевозможных спекуляций и криминала в этой сфере, изменять законы под общество. В общем, работа предстоит большая, и быстро решить проблему вряд ли удастся, поскольку человеческое сознание перестроить тяжело. Но ведь в ситуации, когда спасти жизнь близкому человеку способна только пересадка органа, может оказаться любая семья, поэтому каждый должен задуматься над будущим.

 — Лично мне импонирует принцип католической церкви, проповедующей: «Органы должны служить людям на земле, а не на небесах», — говорит Ольга Тарасина.  — После смерти сына я многое обдумала, и у меня созрело решение написать книгу практических советов для тех, кто борется за жизнь своих родных. Я прошла очень сложный путь, преодолевая бюрократические преграды, и теперь знаю, что он мог быть короче, а значит, можно было выиграть время в схватке с болезнью. Могу подсказать, в какие двери, отбросив ложную скромность, следует стучать, а какие лучше обойти. Ко мне уже обращаются люди за консультациями, и я вижу в этом свое предназначение — помогать им. Мне уже не узнать, что такое забота взрослого ребенка о старенькой матери, и никогда не дождаться внуков. Но, если помогу спасти конкретного человека, буду считать, что он остался жить на земле и за моего сына.

2290

Читайте нас в Facebook