«ВИЧ я заразилась 13 лет назад. В реанимации, спасая попавшего в аварию пациента, подключала катетер, а игла, на которой была кровь парня, отскочила и проколола мне руку»
Больница, где Елена работала медсестрой, находится недалеко от трассы Киев-Одесса. И в реанимационное отделение часто привозили пострадавших в дорожных авариях.
- В тот день к нам доставили пациента в бессознательном состоянии, — вспоминает Елена Лещенко. — Его вытащили из разбившегося автомобиля. В экстремальной ситуации действовать нужно очень быстро. Из одной руки парня я взяла кровь, которую должны были протестировать на все важные показатели (общий анализ, биохимия, гемоглобин, свертываемость). И сразу же начала подключать к другой руке систему для переливания крови, так как низкое давление указывало на внутреннее кровотечение. Но игла, на которой была кровь пострадавшего, отскочила и проколола мне кожу на руке. Спустя несколько дней пациент скончался. О том, что у него в крови был обнаружен ВИЧ (вирус иммунодефицита человека), мне по секрету сообщили уже гораздо позже.
В мае 1997 года Елена прошла плановый медосмотр, сдала все анализы. Вскоре заведующая лабораторией сказала женщине, что ее анализ крови с подозрением на ВИЧ направили в Одессу.
- Честно говоря, я не переживала, — говорит Елена. — Думала, что это просто ошибка. Не сразу вспомнила случай, когда, спасая пациента, поранила себе руку.
Вскоре пришло подтверждение диагноза, и Елену срочно вызвали к главврачу. В его кабинете уже находились и другие доктора.
- Это был не медсовет, а судилище, — вздыхает женщина. — Я с трудом верила в происходящее. Главврач говорил: «Посмотрите все на эту… Она нашу больницу опозорила!» Никто из коллег не решался как-то комментировать слова руководителя. Никто меня не поддержал, не посочувствовал. Сыпались обвинения и оскорбления. Мне советовали поискать в своей биографии «интересный» случай, когда я «подцепила» ВИЧ.
Слухи о диагнозе Елены быстро разлетелись по всему поселку, взбудоражив жителей. Муж Елены и ее шестилетний сынишка тоже сдали анализы на ВИЧ. Результаты тестирования оказались отрицательными. После этого в больнице началось служебное расследование. Из областного управления здравоохранения зачастили комиссии.
«Некоторые сотрудники боялись со мной заговорить, не брали телефонную трубку, если я к ней прикасалась»
Сотрудники Елены, с которыми она дежурила на смене, вспомнили эпизод, когда женщина травмировала руку иглой, и рассказали, что анализ на ВИЧ пациента, не выжившего после ДТП, оказался положительным. Однако никаких записей об этом обнаружить не удалось. Не было ни истории болезни больного, ни даже регистрации в журнале поступивших пациентов.
- Вся документация загадочным образом куда-то исчезла, — говорит Елена. — Отстаивая «честь мундира», меня пытались заставить подписать документы, в которых я признаю, что могла инфицироваться не на работе. Но я этого не сделала. Когда выбежала из кабинета главврача, мне казалось, что земля уходит из-под ног, будто трясина всасывает вниз. В ушах стоял какой-то гул. Жизнь закончилась — единственная мысль, которая была тогда в голове. Повторяла себе: «Почему это все происходит со мной? За что?»
Я жила в частном доме, недавно купила яд для крыс, вот и решила отравиться. С работы позвонила мужу, рассказала, что диагноз на ВИЧ у меня подтвердился. Зная мой решительный характер, Валера перестраховался и перепрятал эту отраву в другое место. Помню, как кричала ему: «Отдай мне яд, ты ничего не понимаешь! Жизнь зашла в тупик!» Но он взял меня за руку, посмотрел в глаза и, обняв, сказал: «Мы идем в церковь!» Я шла по улице, чувствовала на себе взгляды соседей, многие шептались между собой, смотрели нам вслед, показывали на меня пальцами. От этого было не по себе.
В моменты отчаяния необходимо во что-то верить. Елена попросила Валеру, который был верующим человеком, научить ее какой-нибудь молитве.
- Сначала я читала «Отче наш» с листка, — вспоминает собеседница. — Пробовала ее вызубрить, абсолютно не вдаваясь в смысл слов. Но в один из дней решила поговорить с Богом без напечатанного текста. Сказала: «Боже, если ты есть, помоги! Мне так тяжело, я не знаю, как жить дальше! И жить сил нет, и умереть не могу — ребенок держит на Земле». Расплакалась, стала на колени — и вдруг испытала необыкновенное чувство. Меня будто кто-то приподнял и встряхнул — в голове прояснилось, а в душе зажегся огонек надежды. И с тех пор события в жизни выстраиваются так, словно обо мне кто-то заботится. Вернее, я точно знаю, что заботится. Сама я бы не вынесла всех испытаний.
В то время от Елены отвернулись многие друзья. В семье тоже была напряженная обстановка. Родители Валерия, в доме которых они жили, не хотели, чтобы сын находился рядом с женщиной, о которой говорит весь поселок. Мужчине с каждым днем было все труднее защищать жену от окружающих.
- На работе некоторые сотрудники боялись со мной лишний раз заговорить, не брали телефонную трубку, если я к ней прикасалась, — вздыхает Елена. — Бросали вслед: «И почему мы работаем рядом с тобой без защитных средств?!» Конечно, сейчас эти люди поменяли свое мнение, относятся ко мне уважительно. С главным врачом больницы у нас хорошие партнерские отношения. Для благотворительной организации «Рука помощи» он выделил помещение, куда теперь приходят наши пациенты. Но тогда я боялась смотреть коллегам в глаза. Нарастающая депрессия все больше угнетала и убивала. Не с кем было поговорить, поделиться своей болью. Меня преследовали страх и мысль о том, что скоро я умру.
«Мамо, не плач, — сказал мне сын. — Я вже давно знаю про твою хворобу. Не хвилюйся, тебе обов'язково вилiкують»
Елена стала интересоваться юриспруденцией, детально изучила закон, который предполагал изолированное жилье для ВИЧ-позитивных людей. И обратилась к чиновникам одесской и местной администрации. Со временем женщина добилась, чтобы ей выделили отдельный дом.
- Ко мне стали приходить верующие люди, — рассказывает Елена. — Мы беседовали на духовные темы, пели песни. Прошло совсем немного времени, и на мои вопросы о смысле жизни, вечности и ценности бытия как бы сами собой нашлись ответы. Библия, церковь, общение с людьми наполняли огромной силой и верой. Благодаря этому я почувствовала себя полноценным человеком. Но самое главное, я решила, что ВИЧ — это не повод сложить руки и дожидаться конца. Как говорится, что не убивает, делает нас сильнее! С Валерой мы расстались, но разлуки долго не выдержали. Оба осознали, насколько дороги друг другу, и решили снова быть вместе, начать с чистого листа. Сблизила и общая беда — спустя полгода после первого тестирования ВИЧ был выявлен и у него. Мы официально оформили брак, который до этого был гражданским. А вскоре я поняла, что беременна. Узнав об этом, Валера чуть не плакал от счастья, просил оставить ребенка. Говорил: «Каким бы он ни родился, я буду его любить».
Как верующий человек Елена понимала, что не имеет права делать аборт, но боялась за здоровье будущего крохи. Со своими сомнениями она пришла в СПИД-центр. Там узнала, что существуют профилактические препараты, снижающие риск возникновения ВИЧ-инфекции у ребенка. Женщине сказали: «Для организма матери это яд. А ребенку, возможно, поможет… » Елена долго колебалась: пить лекарства или нет.
- Сейчас я уже не один год принимаю высокоактивную антиретровирусную терапию и убедилась, что препараты не вредны для здоровья, — говорит женщина. — Но тогда про эти медикаменты почти ничего не знали и не могли пояснить все плюсы и минусы такого лечения. Поэтому я не стала рисковать, понадеялась на чудо.
Рожать Елена решила в районной больнице, где недавно работала. Несмотря на все перипетии, понимала, что там трудятся хорошие специалисты.
- Когда начались схватки, муж привез меня в роддом, на смене как раз была знакомая акушерка из числа сочувствующих мне, — говорит собеседница. — Валере разрешили присутствовать в родзале для поддержки. Муж первым взял нашу дочурку на руки, назвал ее Кристиной. На второй день пришла другая смена врачей. Ко мне, лежащей с новорожденной малышкой в изоляторе, никто из них не зашел. Голодный ребенок истерически кричал. Я знала, что кормить грудью мне нельзя. Помню, как открыла двери, чтобы кого-то позвать, попросить покормить ребенка смесью. Но на меня накричали: «К дверным ручкам не прикасаться!» Выйти в туалет я могла, только когда в коридоре никого не было. Вытерпев все унижения, я собрала последние силы, взяла сумки и уже через сутки после родов уехала с дочкой домой.
Старшему сыну Елены на тот момент было девять лет. Саша помогал маме — нянчил сестренку. Елена понимала, что должна рассказать мальчику о своей болезни, но долго не решалась.
- Однажды мы вместе с Сашей смотрели по телевизору передачу о ВИЧ-позитивных людях, — говорит Елена. — В какой-то момент я расплакалась. А сынок прижался ко мне и сказал: «Мамо, не плач. Я вже давно знаю про твою хворобу. Не хвилюйся, тебе обов'язково вилiкують». Признался, что даже дрался в школе с ребятами, которые обзывали его «сын спидозной». Сейчас Саше уже 20 лет. Он встречается с девушкой, которая хорошо восприняла нашу семью. Когда Светлана приходит в гости, то всегда обнимает и целует меня в щеку.
«Страшен не так вирус ВИЧ, как злоба, агрессия и равнодушие людей»
Часто на людей с ВИЧ смотрят, как на «жертв», бессильных что-либо изменить в своей жизни, нуждающихся в посторонней помощи. Однако Елена сумела стать поддержкой для других людей, соприкоснувшихся с той же бедой. Вскоре она образовала инициативную группу, которая постепенно переросла в благотворительную организацию «Рука помощи».
- Я начала читать больше литературы, участвовать в акциях и мероприятиях, посвященных проблеме ВИЧ/СПИД, моя жизнь стала намного интересней, — говорит Елена. — Я приобрела то, чего не имела никогда раньше — друзей, которые любят и понимают меня, которым небезразличны мои жизнь и будущее. Половина сотрудников нашей благотворительной организации — люди, лично столкнувшиеся с диагнозом ВИЧ. Мы не понаслышке знаем об этой проблеме и можем оказать грамотную помощь. Уже более четырех лет «Рука помощи», которой я руковожу, является партнером организации Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ. Мы работаем над разными проектами и программами. Когда я общаюсь с человеком и вижу, как в его душе вместо постоянного одиночества и отчаяния появляется надежда, то чувствую, что живу не зря!
К нам за помощью обращаются врачи-гинекологи — просят, чтобы побеседовали с их пациентками. Ведь часто беременные ВИЧ-инфицированные женщины отказываются от лечения, идут на аборт, так как не верят, что с их диагнозом можно выносить и родить здорового малыша. Но выслушав нас, они соглашаются принимать препараты антиретровирусной терапии, после которой есть большой шанс произвести на свет здорового ребенка. Я сама — мать троих детей. Двоих из них родила в статусе ВИЧ-инфицированной. Дочке Кристине сейчас десять лет, а Никита заканчивает первый класс. Знаете, многие люди поражаются, с каким спокойствием я рассказываю о себе. Наверное, это удивление связано с тем, что ВИЧ-инфицированных принято представлять несчастными. Но я счастливее многих абсолютно здоровых людей. Мне нравится моя жизнь, и я благодарна судьбе за то, что повстречала столько замечательных людей. Как бы странно это ни звучало, но и физически, и морально чувствую себя сейчас даже лучше, чем до инфицирования. Кроме того, сбылась моя мечта — я стала юристом, защищаю права людей.
Проблема ВИЧ-положительных людей во многом надумана. Доказано, что иммунодефицит возникает и при других заболеваниях, например, у онкологических больных. По опыту знаю, что гораздо опаснее для окружающих больной туберкулезом, так как этот недуг передается воздушно-капельным путем. Страшен не так вирус ВИЧ, как злоба, агрессия и равнодушие людей. Я живу с таким диагнозом уже 13 лет. Принимаю лекарства и витамины, поддерживаю физическую форму, веду здоровый образ жизни. И уверена, что буду еще нянчить своих внуков. Я доживу до этого момента!
2210Читайте нас в Facebook
