«Знаю, что я уже старый дурень и мне бы только дома сидеть. Хотел хоть в последний раз за дровами сходить да на травку поглядеть»
Тому, что старичок, разменявший девятый десяток, ходит с топором и рубит дрова, в селе Бережки на Ровенщине никто не удивляется. Максим Кириллович давно известен здесь как мужчина богатырского здоровья. И неспроста! Иначе разве мог бы он в восемьдесят три года провести два дня без еды и воды, по пояс в трясине и при этом отделаться легким испугом? В том, что испуг был действительно легким, родные удивительного дедушки уже убедились: через два дня после спасения он… снова взялся за топор и собрался за дровами.
«Когда продали лошадь, на которой старик дрова возил, думали, что хоть теперь остепенится. Куда там!»
— С дедом вы не поговорите, — встречает меня на пороге 22-летняя Таня Жмура, жена внука Максима Кирилловича Виктора. — Его когда-то давно ударила молния, и он оглох. Мой муж вырос в доме у бабушки и дедушки, и мы, поженившись, решили остаться тут жить. Я уже привыкла к тому, что если что-то надо объяснить или доказать деду, приходится так орать, что все соседи оказываются в курсе наших семейных дел. Дедуля слышит только, если кричать изо всех сил прямо ему в ухо. Я уже голос натренировала — дай Бог каждой.
В подтверждение своих слов Татьяна подходит вплотную к Максиму Кирилловичу — невысокому старичку с выцветшими голубыми пытливыми глазами. Набрав в грудь побольше воздуха, она выкрикивает: «Дiду, до вас iз газети приїхали». Голос девушки достигает таких децибел, что в комнате в прямом смысле слова звенят стекла, а у меня на несколько секунд закладывает уши.
— Ну что ж, пусть пишут про меня, старого вояку. Если еще живу, значит, кому-то нужен, — прослезился Максим Кириллович, поглаживая по голове трехлетнюю правнучку Сашеньку.
Больше нам не удалось добиться ничего путного — старик пустился в воспоминания о войне и Сталине. Чтобы он ответил «ФАКТАМ» хоть на один вопрос, Таня под мою диктовку пишет вопрос печатными буквами, переводя на местный диалект. Но прочитать «Як ви були на лузі, чи гукали людей? Боялися?» Максим Кириллович не смог: не позволили три класса образования и севшее зрение. У Тани так и не получилось объяснить деду, что журналистов интересует его чудесное спасение. Отчаявшись докричаться до дедули, я дотрагиваюсь до его лица, с которого слазит обгоревшая кожа: надеюсь, что если он вспомнит о том, как получил ожоги, стоя по пояс в болоте, то расскажет «ФАКТАМ» и о своем опасном приключении. К сожалению, Максим Кириллович не понял моего вопросительного жеста.
— Та то я не брився давно, руки не доходять, — чешет он седую щетину. Свой неудачный поход за дровами старичок, по-видимому, выбросил из головы.
— Дед смолоду работягой был, — рассказывает Танина мама, Анна Михайловна Калюх. — На стройках работал, к людям нанимался, а трудиться так любил, что, бывало, зайдет к одинокому человеку во двор, возьмет топор и без спросу рубит дрова. Даже денег за это не просит. «Хозяину, говорит, самому не справиться, и помочь некому». Вот ведь сердобольный какой! Была у него коняка, он на телеге дрова домой возил. А потом Максим Кириллович старый стал. Уже сила в руках не та, уже надо дома посидеть, а он все рвется работать. Мы его сколько пытались удержать — не слушается. Тогда лошадь продали, думали, хоть теперь старик остепенится. Куда там! Плакал он, конечно, за конем. Стал пенсию откладывать, хотел другую лошадь себе купить. А тут еще удумал из дому сбегать! То в лес пойдет, то на луг…
— Вот и в этот раз на луг отправился, — объясняет Татьяна. — Сказал, за дровами. Взял с собой пилу и топор. Я была дома, не пускала его, кричала, объясняла — бесполезно. Хоть бери да вяжи, чтобы никуда не влез! Дед ушел, а когда к вечеру не вернулся, мы сразу позвонили в милицию. Муж со своим братом Сашей ходили по всему селу, и на окраину, и в лес, звали его. Только что ж глухого звать — все равно не услышит. Ночью никто в доме не спал, все переживали.
На следующий день поиски продолжились. Родные Максима Кирилловича уже начали подумывать, что их старичку-здоровячку где-то по дороге стало плохо: или инсульт приключился, или сердце схватило. Но когда прошла вторая ночь и половина следующего дня, а о дедушке не было ни слуху ни духу, семья приготовилась к худшему.
«Дед на солнце так перегрелся, что имена внуков путать начал»
— Больше всех бабушка возмущалась, — вспоминает Таня. — Она-то ведь сначала ничего не знала, потому что не так давно упала во дворе, сломала руку и ногу, после чего переехала к своей невестке жить, чтобы та ее досматривала. Баба Ева, кстати, тоже, как и дед, пострадала из-за своего трудолюбия. За цыплятами ходила, наклонилась — и бух! А кости уже старые, хрупкие, вот и оказалась в гипсе. Их с Максимом Кирилловичем единственный сын, отец моего мужа, умер молодым. Девять лет лежал прикованный к постели. Невестка, золотой души человек, сначала за ним ухаживала, а как похоронила мужа, за его родителями присматривает. Вот и сейчас она свекровь, нашу бабу Еву, к себе жить забрала. Если бы бабуля была дома, может, деда и не пустила бы за дровами. Когда милиция спасла Максима Кирилловича, баба чуть не прибила его за то, что удрал.
— Мы уже один раз разыскивали Максима Кирилловича, — качает головой Анна Михайловна. — После Пасхи ушел в лес и не вернулся. Мы с мужем и свахой отправились искать и нашли его провалившимся в яму. Вытащили, привели домой, отмыли, отругали. После этого дочка на забор замок повесила. Во-первых, чтобы посторонние люди не заходили, а то через наш двор некоторые себе дорогу сокращают, во-вторых, чтобы старик не сбегал. Но его разве удержишь!
— Дед побывал в лесу, а потом пошел на луг, на траву полюбоваться, — рассказывает Таня. — Сельский человек, что с него возьмешь! А там с одной стороны речка, с другой озеро, а между ними топь, которая на первый взгляд кажется зеленой лужайкой. Вот туда-то дед и угодил. Увяз по пояс. Пытался выбраться, барахтался, кое-как выкарабкался, упал, а встать или хоть перевернуться уже не смог. Так и пролежал два дня под палящим солнцем, ослабевший, голодный. Там его милиционеры и нашли.
— Искать Максима Жмуру было непросто, — объясняет «ФАКТАМ» исполняющий обязанности первого заместителя начальника Дубровицкого райотдела милиции Олег Стафеев. — С утра пораньше группа из десяти человек выехала в рейд. Сначала мы прочесали мелким гребнем лес. Потом добрались до зарослей, где дедушка, предположительно, мог заготовлять лозу. Он, как я понял, любитель этого дела. И точно: в урочище реки Случ, между двумя озерцами, в илистой канаве мы деда и нашли. Это далековато от его дома, несколько километров. Пробираться по топям нам пришлось босиком, закатив форменные штаны. Увидели старичка случайно: он был уже совсем без сил и только поднял руку. Перемазались, конечно, с ног до головы, но главное, спасли деда! Удивительно другое: пока мы искали пропавшего, нам постоянно звонили односельчане, беспокоились, интересовались. А почему сельсовет не помог нам в поисках и не организовал людей, хотя обязан был это сделать, я не знаю. Ну да ладно, хорошо то, что хорошо кончается.
— Когда мне сообщили из милиции, что нашли нашего деда, я сразу же спросила: живого или мертвого? — вспоминает Татьяна. — «Живого, живого!» Через минуту позвонил муж — Виктор уже знал приятную новость и сразу выехал на место. Витя с братом Сашей на руках несли деда Максима из болота. Он, правда, так перегрелся, что имена внуков начал путать. А еще очень просил пить. Ему дали пару глотков. Потом привезли домой. Обгоревший был — жуть, лицо красное, на ушах кожа шелушится. Помыли его и спать уложили. Есть он еще несколько дней не хотел. Только воды просил все время.
— Он мне потом жаловался: «Я лежал, меня нашли, да так тяжко было…» — говорит Анна Михайловна. — А я ему жестом показываю на дом и кричу: «Я вам сколько раз говорила: тут сидите! Тут!» Дед понял. Вздохнул. «Знаю, говорит, что я старый дурень и что работать уже не годен, да хотел было хоть трошки дров нарубать, да на травку поглядеть…» Маленькая Сашенька очень радовалась, что прадедушка нашелся. Он на нее «цацонька» да «лялечка», а она в свои неполные три годика уже хорошо понимает, что дед глухой. Зовет его не словами, а жестами, стучит по табуретке, и он знает, что надо за стол сесть, что кушать зовут. А по характеру удалась такая же непоседа, как и прадед. Шило в одном месте, секунды не посидит. И дед неисправимый: мы после того случая попрятали все инструменты и закрыли на замок, так он вечером пришкандыбал из своей хаты ко мне, пробрался в сарай и… стащил топор! Видать, опять за дровами собрался. Ну что ты ему скажешь?
749Читайте нас в Facebook
