ПОИСК
Интервью

Игорь Поклад: «Песня «Скрипка грає» мне приснилась — от первой ноты до последней»

9:00 10 декабря 2011
Игорь Поклад
Сегодня известному композитору, народному артисту Украины исполняется 70 лет

Визитной карточкой композитора Игоря Поклада служат его песни «Кохана», «Дикi гуси», «Скрипка грає», «Чарiвна скрипка», «Глаза на песке» и многие другие. В разное время его произведения исполняли звезды первой величины: Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Иосиф Кобзон, Василий Зинкевич, Назарий Яремчук, София Ротару, Нина Матвиенко, Тамара Гвердцители…

«Я, 18-летний студент, угощал министра культуры коктейлем «Кремлевские куранты» — коньяком с шампанским»

— Игорь Дмитриевич, как собираетесь праздновать юбилей?
 
 — Скорее всего, устрою на даче небольшое застолье для близких. Будут шашлыки, разные закуски под водочку и под виски. Под водочку хороши картошечка с селедочкой, соленые огурчики, сало… Под виски — сыр, виноград, рыба. А на традиционный юбилейный творческий вечер в Национальном дворце культуры и искусств «Украина» или во Дворце спорта, к сожалению, финансов нет. И премьера рок-оперы «Ирод» — над ней я работал последние десять лет и считаю своим лучшим произведением — тоже откладывается на неопределенное время все по той же причине: ни у государства, ни у спонсоров нет денег. Остается общаться с поклонниками моего творчества по интернету. На своем сайте я выкладываю аудиозаписи песен, ноты. И от тех, кто любит мое творчество, получаю теплые, добрые письма…

*Игорь Поклад: «Светлана, жена моя, печет великолепные пирожки — с мясом, творогом, ягодами! От них все гости приходят в восторг» (фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»)
 

— Известность пришла к вам довольно рано — в 15 лет.
 
 — Да, и принесла мне ее первая моя «Песня не заблудится», написанная в соавторстве с Борисом Олийныком и исполненная Костей Огневым. Я учился в музыкальном училище, неподалеку находилась редакция газеты, где работал Боря Олийнык. Мне нравились его стихи. Я написал мелодию и зашел к нему с предложением сотрудничать. У нас получилось. Одна из самых замечательных наших песен, которую мы создали в соавторстве, — «Пiсня про матiр», уже давно считается народной.
 
Ну а на сцену меня в прямом смысле вывел Костя Огневой. Как и с Борисом Олийныком, я познакомился с ним без всяких протекций. Узнал адрес, пришел к нему домой и показал свои песни. А вскоре с его легкой руки попал в качестве аккомпаниатора прямо на правительственный концерт! Костя спел мою песню, и она имела большой успех.
 
После концерта главный режиссер Лева Силаев подвел меня к министру культуры со словами: «С тебя, Игоречек, причитается! Не каждому везет появиться с премьерой на правительственном концерте». Мы сели в машину к Леве Силаеву — я, 18-летний студент консерватории, Костя Огневой и… министр. И поехали в ближайшее кафе, где продавали на разлив.
 
— Что пили?
 
 — Популярный в те времена коктейль «Кремлевские куранты» — коньяк с шампанским. Рассчитывался за всех я. А спустя какое-то время Костя Огневой познакомил меня с Юрой Гуляевым — они были друзья. И мы с Юрой начали общаться. Он, когда писал песни, бывало, позвонит мне: «Iгорьочку, ти можеш до мене заскочити? Я тут щось таке нашкрябав». Прихожу, он сидит с баяном. Ну, я как композитор кое-что помогал «подшлифовать».
 
Жил Юрий Гуляев в центре Киева, недалеко от театра русской драмы. А практически напротив — Женя Мирошниченко, с которой меня связывала громаднейшая дружба. Помню, перед своим 60-летним юбилеем я ее попросил: «Женя, спой в моем концерте». Она ответила: «Игорь, ну куда я? Уж сколько лет на сцену не выходила!». Я все-таки написал специально для нее два романса. Один в соавторстве с Колей Олялиным.
 
Великолепный человек был, мы с ним и фильмов штук пять сделали. Как-то он мне показал несколько стихотворений, я выбрал одно, так появился романс. Женя Мирошниченко приезжала репетировать ко мне домой. А в это время в нашем доме как раз шли ремонтные работы. Стук, скрежет целый день, петь и играть было невозможно. Моя жена спустилась к строителям и говорит: «Не шумите минут пять, пожалуйста, сейчас вы получите большое наслаждение». Женя ведь, когда пела, на весь дом было слышно.
 
И вот после репетиции пришли к нам эти работяги: «Ви знаєте, ми такого задоволення давно не отримували! А хто це був?» Я говорю: «Евгения Мирошниченко». «Та що ви кажете!» — восторг был неописуемый. Кстати, после всех этих репетиций Женя всерьез задумалась о том, чтобы снова выйти на сцену, вернуться к концертной деятельности. Но, к сожалению, осуществить планы не успела.

«Кобзон как-то сказал: «Ты знаешь, Игорь, не могу петь в неначищенной обуви»

— Среди исполнителей ваших песен легенды сцены: Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Иосиф Кобзон… Кого из этих людей вы могли бы назвать своим другом?
 
 — Кобзона — он мне очень много помогал. Это удивительный человек и уникальный артист. Нет такой песни, которую не мог бы исполнить. Случалось, исполнитель по каким-то причинам не давал согласия приехать на мой авторский концерт. Я сокрушаюсь: «Вот беда. Так хотелось бы, чтобы эта песня прозвучала…» Кобзон мне и говорит: «Так я ее слова знаю. Исполню». Выручал меня таким образом несколько раз.
 
Память у него редкая. Как-то я предложил: «Иосиф, давай диск запишем». Он говорит: «Сейчас прямо и договоримся о дате». Полистал свой блокнот: «Встречаемся через полгода — в такой-то день в такое-то время — в студии звукозаписи на Левобережной». И сделал у себя пометку. За это время мы ни разу не связывались — певец постоянно гастролировал по миру.
 
Я пришел в оговоренное время в студию и жду с ребятами полчаса, час… А сам думаю: скорее всего, не приедет. И вдруг по коридору чьи-то шаги. Дверь открывается: Кобзон! Извинился, что опоздал, откуда-то добирался с двумя пересадками. С ходу говорит: «Ну, я готов!». Становится за микрофон. И надо же — не идет что-то… А он, нужно сказать, обычно все поет с первого дубля. «Ты знаешь, Игорь, не могу петь в неначищенной обуви», — вдруг говорит. Тут же зовет своего водителя и просит его купить щетку и крем. Иосиф привел обувь в порядок, и работа пошла, как по маслу. За два часа мы записали 12 песен!
 
— Об аккуратности Кобзона ходят легенды. Говорят, до того как выйти на сцену, никогда за кулисами не сядет в сценических брюках, чтобы не помялись.

 — Великий артист! Великим был и мой близкий друг Юра Богатиков, первый исполнитель моей песни «Кохана», которую я написал в 16 лет. Она имела всесоюзную славу. А сейчас вспоминается почему-то один из последних концертов Богатикова в Национальном дворце «Украина». Юра поет — грудь вперед, плечи расправлены, голос звучит потрясающе. Я в зале слушаю, наслаждаюсь.
 
Захожу в перерыве за кулисы, а он сидит и ноги в тазу парит, весь разбитый такой, простуженный… Я вижу перед собой старого изможденного человека. Говорю ему: «Юрочка, как же ты будешь петь во втором отделении? Откажись, тебе же плохо!» А он смотрит на меня так и говорит: «Ничего — надо допеть». И вот я снова в зале, выходит он — опять грудь и плечи расправлены, голос звучит. На сцене тот Богатиков, которого все мы знаем, а уходит со сцены — превращается в старика…

«Позвонил Вася Зинкевич из Италии прямо с концерта: «Iгор, чуєш вигуки «Браво!»? Це вiтають твою пiсню»

— Игорь Дмитриевич, а правда, что некоторые из ваших песен вам явились во сне?
 
 — Мне действительно снилось много хороших песен. Но утром встанешь и… ничего не остается. Но одну-единственную песню я все-таки записать успел. «Скрипка грає», которую сейчас исполняют Дмитрий Гордон и Тамара Гвердцители, приснилась мне по-о-олностью — от первой ноты до последней! Первым ее исполнителем был Назарий Яремчук, потом сделал из нее шедевр Вася Зинкевич… К слову, примерно месяц назад Вася мне позвонил из-за границы с гастролей. Прямо с концерта: «Iгор, чуєш вигуки «Браво!»? Це в Iталiї вiтають твою пiсню «Скрипка грає»! Рассказал, что в последнее время успешно выступает во Франции, в Италии. Я его спрашиваю: «Вася, чего тебя понесло за границу?» Он отвечает: «А менi на нашому телебаченнi сказали, що я вже не їхнiй формат».
 
 — Песню «Скрипка грає» вы написали в соавторстве с вашим давним другом поэтом Юрием Рыбчинским. Правда, что вы познакомились в армии?
 

 — Мы были знакомы и раньше, но тесно общаться стали именно в армии — в ансамбле. В соавторстве мы создали много хороших песен: «Чарiвна скрипка», «Дикi гуси», «Скрипка грає», «Глаза на песке»… А сколько всего интересного в нашей жизни происходило!
 
— В Доме творчества в Ворзеле вы слыли мастерами розыгрышей…
 

 — Самый громкий розыгрыш, который мы устроили с Юрой, долго не сходил с уст у композиторов и поэтов (улыбается). Как-то, проникнув в домик одного из колег, рыболовной леской мы соединили молоточек басовой струны рояля с форточкой. Инструмент стоял прямо у окна, так что заметить леску было практически невозможно.
 
Дождались полуночи. И только коллега лег спать, мы за форточку как дернем! Раз, второй… «Бам-м! Бам-м!» — прозвучало низко и устрашающе. Глядим: свет зажегся. Наш товарищ обошел комнату с выражением крайнего недоумения на лице. Ничего не обнаружив, улегся опять. Минута, две… мы опять дернули форточку. Коллега вскочил с койки, как ошпаренный. Снова походил туда-сюда по комнате — ничего не нашел. Только лег — мы снова…
 
Наутро разыгранный нами поведал о ночном происшествии приятелю. Тот, конечно, ни в какое привидение не поверил, но ради интереса ближе к ночи наведался к «потерпевшему». И мы тут как тут! Они выключили свет и затаились. И вдруг: бам-м!.. На следующий день о привидении в Доме творчества говорили все отдыхающие…
 
— А вас разыгрывали?
 
 — Нас разыграть было непросто. А вот обчистить воры однажды сумели. Случилось это накануне Нового года там же, в Ворзеле. Мы накупили продуктов, выпивки. А вечером подходим к нашему жилищу — дверь не открывается. Мы и так, и сяк. Я говорю: «Юра, лезь в форточку — откроешь изнутри». Он полез, отворяет дверь, а сам бледный: «Нас ограбили!»
 
Входим, о ужас! Стекла разбиты, на полу финка лежит. Мы — в милицию! Милиция — к нам! Всю ночь по Ворзелю гоняли милицейские газики в поисках злоумышленников. И похищенное нам-таки вернули! Практически всю еду и выпивку мы тут же и приговорили со стражами правопорядка. Я с ними тогда подружился крепко, и когда в милиции не хватало машин, они брали меня с собой на задержания.
 
— А сегодня чем увлекаетесь?
 
 — Люблю все, что связано с природой: рыбалку, грибы собирать… В этом смысле обожаю Карпаты. Нравится путешествовать, хотя за границей уже давно не был. Еще в советское время много поездил с вокально-инструментальным ансамблем «Мрiя», которым руководил. Помню, в Чехословакии мне предлагали: «Что вам делать в Советском Союзе? Оставайтесь у нас! Перед вами будет вся Европа». И в Югославии примерно то же говорили. Но об этом и речи быть не могло!
 
Очень много гастролировал и по Советскому Союзу. К слову, от Украины во всесоюзном гастрольном графике было только два коллектива — Тарапунька со Штепселем и «Мрiя». С Тарапунькой — Юрием Тимошенко — мы были в очень хороших отношениях. Он у меня в гостях бывал, я — у него. Дома у артиста было все необыкновенное: старинный камин, облицованный изразцовой плиткой. Дорогой, изысканный! А ступеньки, ведущие на второй этаж, играли «Вечерний зво-о-о-он, вече-е-ерний зво-о-он…» Наступаешь на ступеньку, звучит одна нота, становишься на следующую — другая. Такое чудо Тарапунька сам придумал.
 
Остроумный человек был во всех смыслах! Рассказывали, как на одном заседании министр культуры развернул критику: «Надо избавляться от засилия иностранных слов. Например, мюзик-холл. Неужели у нас в языке нет никакого соответствия?» На что Тарапунька отреагировал молниеносно: «Мiнiстр, мiж iншим, теж слово iншомовне…»
 
— Игорь Дмитриевич, о чем мечтаете накануне юбилея?
 
 — Чтобы моя опера «Ирод» была наконец поставлена…

РЕКЛАМА

РЕКЛАМА
5240

Читайте нас в Facebook

РЕКЛАМА
Заметили ошибку? Выделите её и нажмите CTRL+Enter
    Введите вашу жалобу
Следующий материал
Новости партнеров