— Когда месяц назад в Дрогобычской колонии (Львовская область. — Авт.) я встречался с вашим коллегой из «ФАКТОВ», то еще не верил, что наступит этот день, — признался, вернувшись домой, 34-летний Станислав Луценко, о котором наша газета писала в номере от 4 ноября текущего года. — Думал, что не переломлю эту систему. Но журналисты, а особенно газета «ФАКТЫ», очень много сделали для того, чтобы мы сейчас здесь с вами разговаривали. Теперь я верю, что общественное мнение — огромная сила, с которой вынуждены считаться в любой стране.
«Я сразу рассказал Кате, что отбываю наказание по сфабрикованному обвинению. Она мне поверила»
Вечером 9 декабря Станислав Луценко наконец-то вернулся на родину — в Макеевку Донецкой области. И буквально вчера узнал от своего защитника, что 13 декабря Верховный суд Украины, в соответствии с решением Европейского суда, отменил обвинительный приговор в отношении него и направил дело на новое рассмотрение.
Напомним, Станислава обвинили в заказном убийстве. Он был приговорен к 13 годам лишения свободы. Убийство, случайным свидетелем которого стал тогда 18-летний студент Станислав Луценко, произошло 13 ноября 1995 года. В Донецке был расстрелян предприниматель, и под давлением следствия водитель убитого бизнесмена дал показания на паренька, которого видел на месте гибели босса. Затем этот же водитель отказался от своих показаний, и 13 декабря 1996-го за неимением достаточных доказательств суд оправдал обвиняемого.
Но позже оправдательный приговор был отменен, и Луценко объявили в розыск. Стас узнал об этом… шесть лет спустя — когда, достигнув 25-летнего возраста, пошел вклеивать фото в паспорт. До этого момента парень жил и работал под своей фамилией в Средней Азии. Молодого человека арестовали, передали украинским конвоирам и самолетом доставили в Украину.
Новых доказательств вины к тому времени у суда не появилось, а водителя, который, напомним, отказался от своих показаний, данных под давлением милиции, в Донецке на тот момент не было — в суде он не участвовал. Станислава все же обвинили в заказном убийстве и осудили к 13 годам лишения свободы.
Отбывая срок в Макеевской исправительной колонии № 32, осужденный Луценко подал жалобу в Европейский суд по правам человека. 18 декабря 2008 года, рассмотрев его дело, Европейский суд пришел к выводу о несправедливости приговора, нарушении прав гражданина и обязал Украину возместить истцу ущерб в размере двух тысяч евро. Луценко даже деньги тогда отдали — прямо в колонии. Но уже не в Макеевской колонии-поселении, куда Станислава перевели (за
примерное поведение) за год до этого, а в Криворожской (Днепропетровская область), куда его переправили… как отпетого нарушителя — сразу после решения Европейского суда, о котором узника тогда даже не уведомили. Пройдет почти три года(!), прежде чем решение Европейского суда по делу Станислава будет выполнено. А тогда его задержали в городе, куда он имел право выходить, и бросили в карцер, сказав, что он вышел без спроса.
*Станислав Луценко: «Вот таким домашним мальчиком меня забрали в милицию, а потом «пришили» заказное убийство»
Перед тем как Станислав попал в карцер, ему дали позвонить. Он набрал номер телефона своей девушки: «Привет, любимая, сказка кончилась, меня закрывают». «Я все равно буду тебя ждать», — ответила Катя. Очаровательная Катюша действительно дождалась Стаса. Она встречала его на вокзале. Жаль, что она смущенно спряталась от фотообъектива. Впрочем, девушку можно понять: она еще не говорила родителям о Стасе, с которым познакомилась, когда он был на поселении и имел право выходить в город.
— Я Катю не обманывал — сразу рассказал ей, что отбываю наказание по сфабрикованному обвинению, — говорит Стас. — Она мне поверила. Встретив ее, я почувствовал себя героем моего любимого романа Пауло Коэльо «Алхимик», которому нужно было обойти полмира, чтобы понять, что счастье рядом! Катя не просто ждала меня и поддерживала письмами и посылками, она была моим окном на волю: помогала добиваться освобождения, связывалась с правозащитниками, адвокатами. Самый дорогой для меня подарок — это присланный Катей шарфик, который она сама связала.
«На похороны мамы, а затем и отца меня не пустили»
К счастью, Катя не видела, какие ужасы пришлось пережить ее возлюбленному, которого перебрасывали из колонии в колонию, не давая встречаться с правозащитниками и внушая: «Сидеть тебе пожизненно». Даже когда Станиславу подошло время подавать документы на условно-досрочное освобождение за примерное поведение и работу, его документы никуда не отправили. «Мол, я не исправился!» — вспоминает Стас. К тому времени его перевели в Дзержинскую колонию в Донецкой области. Устав от постоянного давления, парень объявил голодовку и… зашил себе рот. «Суровые нитки, цыганская игла и немного решимости», — объясняет он. В это время в Макеевке умер отец Стаса. Еще раньше, пять лет назад, ушла из жизни его мама.
— Я почувствовал, что мама умирает, хотя не был рядом с ней, — вспоминает Станислав. — Я мысленно с ней простился. На похороны мамы, а затем и отца меня не отпустили. Мама учила меня не сдаваться: «Тебя бьют, а ты вставай», — говорила она мне еще в детстве. Этот девиз давал силы жить в любой ситуации. Жаль, что нет уже ни мамы, ни папы. «Только я одна тебя и дождалась», — сказала мне 80-летняя бабушка, мамина мама, когда я вошел в дом. Бабушка открыла вино, которое я сделал из винограда, растущего во дворе отцовского дома, еще три года назад — когда был в колонии-поселении и мог навещать родных.
Унаследованный от деда дом встретил Стаса запустением, но не разорением: все цело и, главное, даже милые сердцу фотографии на месте. Молодой хозяин достает альбом.
— Вот таким домашним мальчиком меня забрали в милицию, а потом «пришили» заказное убийство, — демонстрирует фотографию Станислав. — Я собирался на тренировку по теннису и заехал в то злополучное место, где произошло преступление, лишь потому, что на следующий день должен был встретиться там с потенциальным продавцом автомобиля.
Родители собрали парню немного денег на машину, необходимую ему для работы. Эти полторы тысячи долларов родительских сбережений, которые мама Стаса сама простодушно выложила при обыске, и были интерпретированы следствием, как «аванс за заказное убийство».
Впрочем, в то, что парень из хорошей семьи (мама Стаса работала методистом в университете, папа был шахтером) кого-то убил, так и не поверили ни родственники, ни друзья детства, ни соседи Стаса. Все, кого он встречает сейчас на улице, обнимают его, пожимают руку.
«Даже во времена сталинских репрессий оправдательных приговоров выносилось примерно 15 процентов»
Вернувшись домой, Стас не стал пировать неделю, как поется в тюремном шансоне. Выпив немного вина с дождавшейся его бабушкой и посидев в кафе с любимой девушкой, он тут же побежал прописываться и устраиваться на работу. Хочет восстановиться в университете. И мечтает поскорее начать зарабатывать себе на кусок хлеба. Он всегда хотел быть самостоятельным: подрабатывал еще школьником, чтобы не клянчить у родителей на карманные расходы. Быстро 
добивался успеха в любом деле, за которое брался. Освоил не одну профессию: знает толк в поварском ремесле (работал в столовой в колонии), менеджменте и маркетинге (учился на учетно-финансовом факультете), в производстве резино-технических изделий, обработке камня и металла и даже в производстве и продаже тракторов!
*Из родных только бабушка Станислава Анна Матвеевна дождалась его из тюрьмы
Правда, суды в его жизни еще не окончились, и по поводу нового процесса Стас испытывает двойственные чувства.
— Когда столько пройдено, отказываться от борьбы уже глупо. Пусть другим будет легче — я имею в виду таких же незаконно осужденных, которым еще предстоит добиваться справедливости, — сказал на прощание Станислав Луценко. — Мне все же попадались и прокуроры, которые, увидев материалы сфабрикованного дела, отказывались поддерживать обвинение на процессе, и судья, который заявил, что не хочет быть статистом, то есть не собирается соглашаться с позицией обвинения, если оно не предоставило достаточных доказательств вины подсудимого. Правда, к сожалению, в нашей стране таких принципиальных законников еще мало.
Я интересовался этим вопросом и узнал, что даже во времена сталинских репрессий оправдательных приговоров выносилось примерно 12-15 процентов. Как рассказали правозащитники, добивавшиеся моего освобождения, в современной Украине таких приговоров 0,3-0,7 процента. Эту статистику всячески скрывают. В Донецкой области, как я знаю, суд лишь дважды оправдывал людей, обвиненных в убийстве по сфабрикованным обвинениями — одного мужчину и одну женщину (да и то ее оправдали лишь после того, как настоящий убийца был найден).
«ФАКТЫ» писали об этих случаях. О том, что Апелляционный суд Донецкой области оправдал Юрия Вередюка, обвиняемого в заказном убийстве славянского журналиста Игоря Александрова. А также о судьбе молодой землячки Станислава Луценко — макеевчанке Светлане Зайцевой. Суд оправдал ее, но, к сожалению, в местах лишения свободы Света заболела туберкулезом и, вернувшись домой, вскоре умерла, оставив сиротами троих маленьких детей.
Читайте нас в Facebook
