Вдова Павла Аедоницкого: «„Серебряные свадьбы“ муж писал для Зыкиной, но популярной эту песню сделала юная Толкунова»
В советское время ни один концерт «Песня года» не обходился без песен Павла Аедоницкого. «Не заходит солнце над Россией», «Шахтерский марш», «Есть город на Волге», «Радоваться жизни самой», «Нашей юности оркестр», «Ах, футбол», «Серебряные свадьбы» пели все. Похоже, у произведений Аедоницкого начинается вторая жизнь. Недавно любимая песня композитора «Довоенный вальс» в исполнении Светланы Сургановой стала саундтреком к фильму по роману Бориса Акунина «Шпион». О Павле Аедоницком рассказывает его вдова Татьяна Федоровна.
— Павел Кузьмич родился на Донбассе, в селе Кадиевка, — вспоминает Татьяна Федоровна. — Прожил там до четырнадцати лет, учился в украинской школе. Очень хорошо знал украинский язык. Павел был сиротой. Мама умерла, когда мальчику было всего три года, а отца расстреляли в
— У супруга не было обиды на страну за то, что она так поступила с его семьей?
— Он все прекрасно понимал, но никого не судил. Правда, и членом партии никогда не был.
— Музыкой Павел Кузьмич занимался с детства?
— Нет, это произошло позже- ему уже было лет пятнадцать-шестнадцать. В раннем детстве его пытались учить музыке, но он противился, хотя музыкальные способности были. Его дедушка, протодьякон Храма святой Варвары в Нижнем Новгороде, обладал прекрасным голосом, был лично знаком с Шаляпиным. Видимо, музыкальными были все предки Павла Кузьмича. Их фамилия происходит от слова «аедонис», что означает «соловей». Встарь люди, которые хорошо пели, получали такое прозвище, со временем превращавшееся в фамилию.
В Горьком он параллельно окончил среднюю школу и теоретическое отделение музыкального училища, хотел учиться дальше, но помешала война. Очень рвался на фронт, но его не взяли, поскольку был сыном врага народа. Чтобы хоть как-то быть полезным стране в такое сложное время, Павел Кузьмич поступил в медицинский институт — можно сказать, пошел по стопам отца, который был ветеринаром. У Аедоницкого был военный ускоренный выпуск, программу которого сократили с шести до трех лет обучения. В дипломе мужа написано «зауряд-врач», так называли тогда военных медиков. Впоследствии Павел любил шутить, называя себя «лучшим врачом среди композиторов».
— По окончании института его отправили на фронт?
— Распределили на санитарный теплоход «Карл Либкнехт», который курсировал по Волге, развозя раненых по госпиталям прибрежных городов. В 1944 году теплоход напоролся на мину, раскололся пополам и пошел ко дну. Муж, в тот момент стоявший на корме, через секунду оказался в воде. Павел Кузьмич провел юность на Волге и очень хорошо плавал, поэтому вместе с командой спасал раненых. Увы, вытащить на берег удалось далеко не всех, и он очень из-за этого переживал.
В 1945 году Аедоницкий приехал в Москву и по рекомендации Арама Хачатуряна, который, услышав его сочинения, сказал: «Вам нужно учиться дальше», поступил в музыкальное училище при Московской консерватории, где занимался одновременно с Андреем Эшпаем. Потом было Училище имени Гнесиных, во время учебы в котором Павла Кузьмича (без диплома о высшем образовании и большого количества произведений) приняли в Союз композиторов. Чтобы зарабатывать на жизнь, он сочинял музыку для спектаклей. Сначала для Горьковского драматического театра (много времени проводил в поездах, курсируя между Москвой и Горьким), потом и для других. Постепенно написанные им песни начинали жить своей жизнью — их пели на эстраде.
— Зачастую серьезные композиторы считают песни низшим жанром и не тратят на них свое время.
— Павел Кузьмич, который многие годы был председателем песенной комиссии, хорошо знал не только свои произведения, но и песни других композиторов — Мокроусова, Фрадкина, Хренникова, Фельцмана. Он мог часами играть их на рояле и восторгаться: «Как же замечательно написано!» 
Муж любил петь свои любимые песни, голос у него был, как принято в таких случаях говорить, композиторский, но очень приятный.
*Валентина Толкунова была любимой исполнительницей Павла Аедоницкого
У Павла не было ревности и зависти к чужим успехам. Поэт Константин Ваншенкин именно ему первому принес стихи «Я люблю тебя, жизнь!», но Павел Кузьмич, попробовав сочинить музыку, отказался: «Что-то у меня ничего не получается». А когда Эдуард Колмановский написал эту песню, оценил ее по достоинству.
— Любимые исполнители у Павла Кузьмича были?
— Прежде всего Иосиф Кобзон и Валечка Толкунова. Очень любил он и Ларису Долину, которая в свое время победила на песенном конкурсе «Красная гвоздика», председателем жюри которого был Павел, хотя она его песен никогда не пела. «Серебряные свадьбы» Толкунова впервые исполнила в Колонном зале Дома Союзов с оркестром Юрия Силантьева. Хотя Павел Кузьмич писал эту песню для Людмилы Зыкиной, он считал, если речь идет о серебряных свадьбах, то и петь ее должна певица постарше. А Валечке в то время было чуть больше двадцати лет! Но она так душевно исполнила эту песню. Был невероятный успех — ее несколько раз вызывали на бис. Много песен Аедоницкого пел и Иосиф Кобзон, самая знаменитая, наверное, «Довоенный вальс».
— Говорят, Иосиф Давыдович умеет быть настоящим другом?
— Он принимал участие во всех концертах мужа. Только, когда мы отмечали
— Аедоницкий требовательно относился к стихам, на которые писал музыку?
— Он не признавал того, что сейчас называют текстами — бессмысленного набора слов. Над стихами работал не менее скрупулезно, чем над музыкой. Если автор был жив, просил его внести какие-то свои правки. Поэт Феликс Лаубе, с которым муж дружил, часто шутя говорил: «Ох, и трудно с вами работать! Другое дело Туликов — ему что ни напиши, все хорошо». Если стихи категорически не подходили, муж писал их... сам.
— Как вы познакомились с будущим мужем?
— После развода с первым супругом, который тоже был из композиторской среды, на зимние каникулы мы с дочерью поехали к ее дедушке (моему свекру) в Дом отдыха композиторов. Там я и встретила Павла Кузьмича. К тому времени его первая супруга, замечательная женщина, умерла (она ушла из жизни в 58 лет), их сын Алексей вырос, и Павел был очень одинок. Вскоре после знакомства мы стали жить вместе. Все произошло как-то легко и естественно. 
Я приезжала к нему в гости, в Москве мы ходили в театры, на концерты и выставки. Летом того же года поехали вместе отдыхать, это, по сути, было со стороны Павла предложением руки и сердца.
*Сочиняя музыку, Павел Аедоницкий не менее скрупулезно работал и над текстами
— Муж был старше. Он, наверное, вас опекал?
— С ним я всегда чувствовала себя уверенно, он брался за все решения жизненных проблем — была за ним как за каменной стеной. Будучи абсолютным лидером в семье, он принимал все важные решения, с ним мне было легко. Единственное, из-за чего могли поссориться, моя работа. Павел Кузьмич хотел, чтобы я больше бывала дома. Стоило хоть немного задержаться, как он строго и ревниво спрашивал: «Где ты была?» Был вспыльчивым, но отходчивым, долго дуться не умел и минут через пятнадцать уже разговаривал со мной как ни в чем не бывало.
— В обыденной жизни каким он был?
— Очень скромным — никогда себя не выпячивал. Конечно, его работа предполагала появление на публике, начиная с концертов и заканчивая проходящими после них банкетами, но он никуда не ходил только для того, чтобы кому-то показаться. Был, как сказали бы сейчас, нетусовочный человек. Хотя и застенчивым его не назовешь. Уверен в себе, знал себе цену, но без надрыва — не навязывался журналистам, не просил, чтобы его взяли в телевизионную программу. Внутреннее достоинство не позволяло этого делать. Павел Кузьмич имел крепкий характер, умел настоять на своем и добиться того, что считал нужным. Не зря его сын говорил: «Если бы папа не стал музыкантом, был бы организатором или менеджером».
— Мужские игрушки у вашего мужа были?
— Конечно, машины. Водить он начал с пятнадцати лет, его первым автомобилем был грузовик. Заработав первые деньги, купил подержанный «Москвич». У мужа было несколько «Побед» и «Волг», в том числе какая-то эксклюзивная, ярко-красного цвета. Потом перешел на «Жигули», у него, кажется, были все модификации этого автомобиля. Когда его сын Алексей купил «Вольво», Павлу Кузьмичу очень нравилось с ним на этой машине ездить. Водителем Аедоницкий был дисциплинированным, хотя иногда мог разогнаться и до ста километров в час. «Что ты делаешь?!» — в ужасе спрашивала я. Он отвечал: «На дороге я никогда не боюсь за себя, но мне страшно за тех, кто рядом. Не знаешь, кто из-за угла выскочит и как себя поведет».
— Ваш муж долго болел?
— Надо сказать, что Павлу Кузьмичу повезло — он был прикован к постели только три недели. Думаю, это ему награда за то, что ни разу в жизни никому не сделал зла. Мог, конечно, сорваться и накричать, но камня за пазухой не держал. Мне не верится, что со дня смерти мужа прошло уже десять лет. Кажется, расстались с ним только вчера. Такое ощущение, что он рядом...
3869Читайте нас в Facebook
