Открыто уголовное производство по факту смерти новорожденного в столичном роддоме N 2

— Теперь уже понимаю, что чудом осталась жива, — говорит 33-летняя киевлянка Анна Сомова (имя и фамилия изменены). — Ведь врачи не хотели спасать не только моего ребенка, но и меня. По вине медиков я трое суток ходила с мертвым плодом в утробе. Все об этом знали, но делать мне операцию не спешили. А я ведь могла погибнуть от интоксикации. Самое ужасное то, что я знала, как и когда мне нужно рожать, и не раз говорила об этом гинекологу. Но она меня как будто не слышала. И, как потом выяснилось, даже не заглянула в мою медицинскую карточку...

«Посмотрев мои анализы, дежурный доктор удивилась: «У вас очень низкий гемоглобин. Главврач точно сказала выписываться?»

В столичный роддом N 2 на жилмассиве Виноградарь Анна попала случайно. Ее дочь и сын появились на свет в пятом роддоме, и здесь женщина должна была рожать третий раз. Но его закрыли на мойку.

— Конечно, мне не хотелось никуда переходить, — рассказывает Анна Сомова. — В пятом роддоме меня все устраивало: там работают профессионалы, которые знали, каким способом я должна рожать. Дело в том, что оба предыдущих раза у меня были так называемые программированные роды. То есть я рожала на 38-й неделе беременности, не дожидаясь схваток. Врачи говорили, что в моей ситуации это самый безопасный вариант, ведь во время беременности мне накладывали швы на шейку матки для сохранения плода. При моем маленьком росте вес ребенка был большим.

И тут на 37-й неделе беременности, когда до родов оставалось семь дней, я узнала, что мой роддом на месяц закрывается. Есть официально прописанные правила, согласно которым в таких случаях рожениц из пятого роддома могут переводить в первый, второй и третий роддома столицы. А так как родильный дом N 2 был ближе всего к моему дому, пришлось идти туда.

По словам Анны Сомовой, ее принимала главный врач. Анна дала ей медицинскую карточку, в которой было четкое описание ее предыдущих родов и рекомендации по предстоящим. Медик пообещала со всем ознакомиться.

— Не зря говорят: всегда нужно прислушиваться к своему внутреннему голосу, — качает головой Анна. — Когда я заходила в кабинет главврача, как будто высшие силы дали мне знак. Но я, к сожалению, не обратила на это внимания. Главврач разговаривала по телефону с сотрудниками Министерства здравоохранения. Речь шла о смерти какого-то ребенка. Главврач не уставала повторять, что «это был очень сложный случай, и ничего нельзя было сделать». Складывалось впечатление, что она оправдывалась, как провинившаяся школьница. Конечно же, меня это насторожило, и я спросила, о какой смерти идет речь. «Не обращайте внимания! — махнула она рукой. — В нашем роддоме недавно произошло ЧП — умер новорожденный. Но мы ничего не могли сделать — у матери была тяжелая патология. Это редчайший случай, один на миллион». Она заверила, что вины врачей в этом нет. Ее слова меня успокоили.

После разговора с главврачом Анну положили в палату. Обследовали и сказали... идти домой.

— Я удивилась: как домой, если мне уже рожать? — продолжает Анна. — «Ничего вам еще не нужно, — отрезала гинеколог. — Разве у вас начались схватки? Нет. Вот и приедете, когда начнутся». Я еще раз напомнила о рекомендациях врачей из пятого роддома — они четко сказали, что мне показаны программированные роды. Если я буду ждать схваток, это может плохо закончиться и для меня, и для ребенка. «Да что вы так переживаете? — пожала плечами главврач. — Лучше всего, когда все идет естественным путем. А у нас роддом специализируется на естественных родах и естественном вскармливании детей». «Но ведь мне накладывали шов, — возразила я. — Врачи говорили, что это опасно». «А вы на всякий случай держите при себе телефон, — посоветовала главврач. — Если вдруг понадобится помощь, вызовете такси или „скорую“ и приедете». В отличие от меня, главврач абсолютно не волновалась. «Может, зря так паникую? — подумала я. — У нее же наверняка есть опыт».

Выписку мне давала дежурный врач. Посмотрев мои анализы, она удивилась: «У вас очень низкий гемоглобин. Главврач точно сказала выписываться?» Низкий гемоглобин говорит о том, что к ребенку плохо поступает кислород. Еще дежурного врача насторожило сердцебиение моей малышки. Но главврач настаивала на выписке. Мне только прописали препарат для повышения гемоглобина, но после его приема появилась страшная слабость.

Дома я почти не вставала с кровати, а схватки все не начинались. Следующие четыре дня ничего не происходило. А на пятый день я почему-то перестала слышать своего ребенка. До этого наша девочка билась у меня в животе и ворочалась, а тут вдруг затихла. Я слышала, что перед самими родами так бывает, поэтому ждала схваток. И все же позвонила медсестре из женской консультации при пятом роддоме. «Почему вы не в стационаре?! — выслушав меня, воскликнула медсестра. — Вас выписали? Но почему тогда не передали под наблюдение в консультацию?»

Анна с мужем поехали в консультацию. Ребенок по-прежнему не подавал признаков жизни. Обследовав женщину, врачи сообщили, что ребенок... умер.

«„Я уже второй день ношу мертвого ребенка. Разве так можно?“ — спросила докторов»

— Навсегда запомню, как обследовавший меня врач побледнел и замолчал, не зная, что сказать, — вспоминая страшные события, Анна начинает плакать. — Он сам несколько раз перепроверял, все же надеясь услышать сердцебиение. Но сердечко нашей девочки уже не билось. Мы с мужем даже не сразу поняли, что ребенок умер. Как такое могло произойти, если все девять месяцев плод развивался абсолютно нормально? Да и как вообще такое могло случиться с нашей долгожданной малышкой?!. С тех пор муж полтора месяца не садился за руль. Мы оба до сих пор принимаем успокоительные лекарства.

«К вашему ребенку перестал поступать кислород, — чуть позже объяснили врачи из консультации. — Почему у вас не приняли роды в назначенное время?» Я вспомнила, как уговаривала главврача второго роддома сделать то, что было написано в моей карточке. Почему она этого не сделала? Неужели не понимала, к каким это могло привести последствиям?

Тем временем меня отвезли во второй роддом. Главврач была в заграничной поездке. Мы с мужем ждали, что меня вот-вот положат на операцию. Но несмотря на то, что это был будний день, в роддоме не оказалось врачей, готовых меня прооперировать. «Подождем заведующего отделением. Он будет... только завтра», — сказал один из медработников таким тоном, как будто речь шла о легком недомогании. «Как завтра? — растерялась я. — Я уже второй день ношу мертвого ребенка. Разве так можно?» «Заведующий решит», — пожал плечами доктор.

Следующая ночь, по словам Анны, стала самой длинной и ужасной в ее жизни.

— Я чуть с ума не сошла, — качает головой женщина. — Была на грани нервного срыва. Ненадолго заснула, а потом проснулась в холодном поту: мне приснился младенец, который тянет ко мне ручки, но я почему-то никак не могу его взять... Под утро мне уже казалось, что я слышу в палате его плач. Я не врач и то понимала, что носить трое суток в организме мертвый плод опасно. Уже потом врачи из другой больницы подтвердили это. Оказалось, мне еще повезло, что не произошло заражения. Кстати, даже на следующий день, когда пришел заведующий отделением, операцию не стали делать. Роддом, как мне сказали, специализируется на естественных родах. Вот и решили, что мертвого ребенка я буду рожать... естественным путем. Мне дали препараты, но родовая деятельность не началась. Через некоторое время дали таблетки еще раз. И опять безрезультатно. Получилось только с третьей попытки. После этого мне пришлось делать гинекологическую операцию.

— Главврача вы так и не увидели? — уточняю.

— Когда меня выписывали, она уже приехала. Мы с мужем пришли к ней в кабинет и попросили объяснений. «Я знаю, что произошло, — растерянно пробормотала главврач. — Поверьте, я этого не хотела. Я не думала, что у вас все так серьезно и вам действительно нужны программированные роды». «Для чего же тогда я давала вам свою медицинскую карточку?!» — расплакалась я. Врач замолчала. Стало понятно, что она в нее даже не заглядывала. «Я думала, это вы сами себе что-то там накрутили, — сказала главврач. И уже более воодушевленно добавила: — Но у вас же уже есть двое детей. Так что вы особо не переживайте». Я поняла, что говорить с ней больше не о чем.

В качестве компенсации за случившееся главврач предложила мне услуги их психолога. В другой ситуации я бы отказалась, но тут чувствовала, что без помощи специалиста не обойтись. Поэтому согласилась. Сначала эта женщина показалась мне очень милой и чуткой. Но уже во время нашей второй встречи у нее все чаще начали проскальзывать фразы типа: «Вы главное никуда не обращайтесь. Вы себе даже не представляете, какой нервотрепкой чревато одно только обращение в милицию. Вам нужно постараться забыть об этом случае». Следующий сеанс был полностью посвящен этой теме. В конце концов я поняла, что меня просто обрабатывают, чтобы «замять» инцидент. Кстати, нашу первую встречу психологу пришлось прервать, потому что, как она сама сказала, в соседней палате лежит женщина, у которой тоже во время родов умер ребенок.

«Хочу, чтобы виновные были наказаны и такие случаи больше не повторялись»

Отказавшись от услуг психолога, Анна Сомова подала заявление в милицию. И обратилась в Министерство здравоохранения, сотрудники которого начали проводить проверку. Кроме того, в инциденте решили разобраться сотрудники пятого роддома, ведь изначально Анна была их пациенткой.

— В своем заключении патологоанатом написал, что причина смерти моего ребенка не выяснена, — рассказывает Анна Сомова. — Но уже результаты проверки специалистов из пятого роддома были абсолютно однозначными: на 38-й неделе беременности я должна была находиться в стационаре, где можно было бы проводить кардиомониторное УЗИ-наблюдение состояния плода. Члены Ассоциации гинекологов Украины, которые тоже проводили проверку, как видите, пришли к такому же выводу (Анна показывает документы. — Авт.). А на днях я узнала о выводах комиссии Министерства здравоохранения. В их заключении написано то же самое: «Учитывая совокупность всех обстоятельств протекания беременности, роженица на 38-й неделе беременности должна была находиться в роддоме под наблюдением врача». В таком случае, пришли к выводу специалисты, гибели плода можно было избежать.

Получая одно заключение специалистов за другим, Анна относила их следователю. Но прошло четыре месяца, а ее ни разу не вызвали на допрос. По словам женщины, попытки встретиться со следователем успехом не увенчались — он все время отвечал, что... занят.

— Я поняла, что моим делом никто не занимается, — говорит Анна, — и написала заявление в прокуратуру. А на следующий день увидела телесюжет о гибели новорожденного. Он тоже умер во втором роддоме! В прокуратуре мне неофициально сообщили, что мой случай далеко не первый. Дескать, нынешний главврач занимает свой пост два года, и за это время в роддоме резко вырос уровень смертности. Просто многие не хотят обращаться в правоохранительные органы, понимая, что не смогут ничего доказать.

Телесюжет, о котором говорила Анна, вышел в эфире телеканала «1+1». Погибший ребенок прожил всего час. Его родители уверены, что, если бы не халатность медиков, трагедии удалось бы избежать. Ребенок был переношен, и женщина просила врачей сделать ей кесарево сечение.

— Когда жена рожала первого ребенка, была такая же ситуация, и ей делали кесарево сечение, — рассказывает муж роженицы Олег Ящук. — Но во втором роддоме нам отказали. А когда у супруги ночью начались схватки, врачи просто пришли и... сделали ей укол. Сказали, дескать, сейчас вас отпустит, а родите уже утром. Скорее всего, они сделали это для того, чтобы не принимать у нее роды ночью. Хотя ждать явно нельзя было, ведь ребенок и так был переношен.

На следующий день, по словам женщины, ей начали стимулировать роды. Роды должны были быть партнерскими, но в последний момент мужа почему-то выгнали из палаты.

— Меня поспешно выставили за дверь, — вспоминал Олег Ящук. — Потом я узнал почему. По словам жены, ей начали выдавливать ребенка руками. Через час наш сын умер.

Сейчас этот случай расследует Подольское райуправление милиции. Главврач роддома N 2 от комментариев отказывается. Точно так же медик не хочет комментировать случай с Анной Сомовой.

— Мы не даем комментариев, — сообщили «ФАКТАМ» в приемной главного врача.

А когда мы позвонили на прямой телефон главврача, на другом конце провода, услышав, что звонят журналисты, бросили трубку.

После того как Анна Сомова обратилась в Подольскую районную прокуратуру Киева, дело сдвинулось с мертвой точки.

— Расследование уголовного производства находится на контроле у прокурора Киева, — сообщил «ФАКТАМ» прокурор Подольского района столицы Сергей Нечипоренко. — Сейчас ждем заключения комплексной судмедэкспертизы. Учитывая то, что следователь Подольского райуправления милиции вел расследование ненадлежащим образом, прокуратура направила представление на имя начальника столичной милиции по поводу привлечения следователя к дисциплинарной ответственности.

— С главврачом роддома я с тех пор больше не общалась, — говорит Анна Сомова. — Зато после того, как я обратилась в прессу, мне позвонила психолог из второго роддома — та, которая пыталась меня уговорить не поднимать шум. «Зачем вы это делаете? — спросила. — Вы хотите денег?» Я отказалась разговаривать. При чем здесь деньги, когда речь идет о гибели ребенка? Единственное, чего я хочу, — чтобы виновные были наказаны и такие случаи больше не повторялись. Никому не пожелаю такого горя. Вернуться из роддома домой, где у меня уже стояла детская кроватка и были подготовлены вещи для дочки, я не смогла — почти месяц жила у свекрови. И на вопрос трехлетнего сына, почему беременная мама никого не родила, мы с мужем до сих пор не можем ответить...

13652

Читайте нас в Facebook