«Воскресший» евромайдановец: «Все хлопцы нашей сотни, которым неизвестная подарила обереги, остались в живых»
На минувших выходных Майдан прощался с погибшими героями, или, как их еще называют, воинами Небесной Сотни. Списки жертв кровавого противостояния все время обновляют: перечень убитых, раненых и пропавших без вести растет. В субботу со сцены Майдана объявили хорошую новость: двое мужчин, чьи имена значились среди погибших, живы! Один позвонил из монастыря под Киевом, где его, раненого, выхаживают монахи. Второй, по иронии судьбы, пришел на Майдан сразу после того, как в память о нем зажгли поминальную свечу.
«В штабной палатке Антимайдана раненые пленные лежали штабелями»
Корреспондент «ФАКТОВ» разыскала «воскресшего» евромайдановца за полчаса до отхода его автобуса, которым парень собирался вернуться домой в Ивано-Франковск. Голову Артура покрывает специальная медицинская сетка. Чтобы не привлекать к себе внимание, парень маскирует повязку капюшоном куртки. Рассказывает о пережитом спокойно, с юмором, но постоянно курит.
— Я стоял на Майдане с первых дней, — говорит 29-летний Артур Хундсаар (необычная для Прикарпатья фамилия объясняется тем, что отец Артура — эстонец. — Авт.). — Трижды ездил домой на пару дней и сразу назад. Во вторник, 18 февраля, отряды самообороны отправились пикетировать Верховную Раду. Мы подошли к Мариинскому парку и встали перед кордоном солдат внутренних войск. За их спинами крутились «титушки». Они и спровоцировали драку, начав метать в нас камни, деревянные бруски, гранаты. Мы потеснили солдат внутренних войск и сцепились с «титушками». Потом, договорившись о перемирии, обе стороны отступили назад на тридцать метров.
Готовясь к наступлению силовиков, мы начали строить баррикаду на территории Мариинского парка — прямо перед палаточным лагерем приверженцев Партии регионов. В этот момент «беркутовцы» атаковали наших ребят на улицах Институтской и Грушевского. По рации прозвучало сообщение, что начали работать снайперы. Почти все наши хлопцы помчались туда, где шли бои. Я и еще пара десятков мужчин остались достраивать баррикаду.
Неожиданно нас с трех сторон окружили «беркутовцы», солдаты внутренних войск и «титушки». Они бежали вперемешку, как сборная команда. Спецназовцы были без щитов, но с дубинками и помповыми ружьями. Нас прижали к стене ближайшего к парку здания. Большинство наших ребят успели забежать в арку и скрыться до того, как проход заблокировали «беркутовцы». А мне и еще десятку хлопцев не повезло: мы оказались в западне.
Сначала в нас полетели светошумовые гранаты. Осколками мне ранило руку и лицо. Потом подскочили «титушки» и давай нас молотить. Били резиновыми дубинками, металлическими прутьями, бейсбольными битами с вкрученными в них шурупами. «Беркут» стоял рядом и палил по нам из помповых ружей. Лежа на земле, я заметил в руках «титушек» ножи (потом я узнал, что у многих майдановцев были ножевые ранения). Меня подняли, стащили каску, бронежилет, куртку. И уже раздетого стали колотить с новой силой. Наверное, тогда мне и разбили голову. Удары сыпались отовсюду, я уже не различал, кто и в какое место бьет.
Когда мы перестали реагировать на удары, они успокоились. Солдаты внутренних войск подняли нас и повели в штаб Антимайдана. По дороге к нам подскакивали антимайдановцы и «добавляли» палками и битами. Шагавший рядом со мной солдат спросил: «А что это у тебя?» и достал из нагрудного кармана моей рубашки бумажник. «Давай, забирай, — говорю ему. — Вы же ничем не брезгуете». Солдат быстро засунул бумажник в свой карман и промолчал.
В штабной палатке нам связали руки за спиной пластмассовыми хомутами и пошвыряли на землю. Там уже лежал лицом вниз «первый этаж» пленных: примерно человек сорок. У многих были проломлены головы, некоторые уже не подавали признаков жизни. Мы упали прямо на окровавленных людей. Под нашим весом они начали задыхаться. К счастью, в этот момент в палатку вошли медики. «Нам трупы не нужны! — заявили врачи. — Немедленно растащите пленных!» После этого нас разбросали по разным углам.
Рассказ активиста евромайдана Михаила Гаврилюка о зверствах антимайдановцев читайте здесь
«Волонтеры вынесли меня через черный ход и, спрятав в грузовом микроавтобусе, увезли с территории больницы»
— Начался допрос, — продолжает Артур. — Обыскав меня, сотрудники штаба Антимайдана нашли фонарик-электрошокер и стали его на мне испытывать. Благо, тут же вмешались медики. Надо сказать, врачи спасли не одного пленного. Медработники запрещали антимайдановцам избивать раненых, кололи нам обезболивающее. У одного мужчины остановилось сердце. Его «сосед» по плену рассказал, что они оба киевляне и вообще случайно оказались возле Верховной Рады. К счастью, медики откачали сердечника и отвезли его в больницу. Врачи обратили внимание, что у пленных посинели руки. После этого нам срезали хомуты, но тут же поставили новые. Правда, затянули их уже не так сильно.
Во время допроса я потерял сознание. Меня привели в чувство и продолжили задавать вопросы. Больше всего штабистов интересовало, сколько нам платят. Не добившись ответа, меня оставили в покое. Точнее, положили на землю лицом вниз. Потом в палатку прорвались народные депутаты Украины. Они уговорили сотрудников штаба, чтобы те позволили отвезти раненых в больницы. Отпустили не всех: двух пленных сотников, хоть те и были ранены, оставили в палатке. Меня тоже поначалу не отдавали: «Этот из самообороны. Пусть сидит здесь». «Вы с ума сошли! — закричала пожилая врач „скорой“. — У него рваная рана на голове. Смотрите, он истекает кровью!»
В общем, меня таки отнесли в машину «скорой». Там собралось не меньше десяти раненых. По дороге та же врач спросила: «Хлопцы, вы наши или не наши?» «С Майдана», — говорим. «Значит, регистрировать вас не будем», — предупредила медик. Нас доставили в Киевскую городскую клиническую больницу скорой медицинской помощи. Когда меня несли на носилках, я увидел, как подъехали милиционеры и заблокировали вход в приемное отделение. Вышло так, что я «проскочил» последним.
Меня сразу же отвезли в операционную и под местным наркозом зашили рану на голове. Хирурги удивлялись: «Чем можно так бить?» Объяснили: кожа разошлась сразу в нескольких местах, и получилась прямоугольная открытая рана. Поэтому врачи долго не могли придумать, как скрепить ее края. Наконец как-то зашили, и меня повезли обратно в приемный покой. Там стояли двое парней: «Вы с Майдана? Мы можем вывезти вас из больницы». Я насторожился. Однако, поговорив с парнями, понял: это наши. Волонтеры переодели меня в чистую одежду (моя была перепачкана кровью и грязью), вынесли через черный ход и, спрятав в грузовом микроавтобусе, привезли на Майдан.
В Доме профсоюзов наши медики помыли меня, сделали перевязку и хотели оставить на ночь с другими ранеными. Не знаю, почему я отказался. Решил, что пойду к своим. По дороге встретил товарища. Он позвонил друзьям — семье киевских врачей. Они забрали меня к себе домой и там выхаживали. Той же ночью Дом профсоюзов подожгли силовики. До сих пор не известно, сколько людей погибло в огне.
Через несколько дней я вернулся на Майдан. Первым делом зашел к друзьям из организации «Мальтийский крест» (они прятали нас, когда милиция устроила облаву на активистов Майдана). Увидев меня, «мальтийцы» оторопели: «Ты же умер… Вот, твое имя в списках. Мы только что зажгли поминальную свечу — в память о тебе». И начали плакать… Потом заглянул в свою палатку. У ребят аж лица вытянулись. Повисло гробовое молчание, а потом кто-то: «Живо-ой!»
«Когда моим родителям приносят соболезнования, они… смеются»
— Представляю, что пережили родственники, увидев ваше имя в списках погибших.
— К счастью, они узнали, что я жив, буквально за пару минут до того, как опубликовали списки. Это невероятная история. Я не мог связаться с родителями, потому что мой мобильный остался где-то в Мариинском парке. Два дня от меня не было вестей, и мама попросила моего дядю (он живет в Киеве) сходить на Майдан. И надо было такому случиться, чтобы дядя встретил того самого товарища, который и отправил меня к своим друзьям-врачам (я их познакомил, когда дядя приходил на Майдан)! Тот рассказал, что я жив и почти здоров. Дядя перезвонил моим родителям, успокоил.
Сразу же после этого моя сестра увидела в интернете статью «В Мариинском парке убили жителя Прикарпатья» и фотографию первой страницы моего паспорта. Паспорт был почему-то дырявый и в пятнах. Потом по телевидению огласили списки убитых, назвали мое имя. Тут же родителям стали звонить родственники, знакомые, соседи… Мой кум (он из седьмой сотни, сейчас стоит на Банковой) бросился собирать деньги мне на похороны. Говорят, набралась приличная сумма.
— Мы разыскивали Артура несколько дней, — рассказывает один из администраторов Майдана Богдан Дубас. — Объехали все больницы и морги, обзвонили райуправления милиции. Потом кто-то обнаружил в Мариинском парке паспорт Артура: пробитый пулей и залитый кровью. Стало ясно, что хлопца убили. Его внесли в списки погибших. В субботу заходит ко мне парень: весь побитый, с перевязанной головой, хромает. И говорит: «Я Артур Хундсаар из Ивано-Франковска». Я сразу не поверил: «Да ну!» Поговорили. Артур рассказал, как было дело. «Это верная примета, что будешь долго жить!» — сказал я ему. После этого случая мы наградили Артура прозвищем Живой.
— Я специально ходил в инфоцентр, где составляют списки погибших и раненых, — продолжает Артур. — Сказал им, что я живой. Они пообещали все исправить. Однако на многих сайтах мое имя по-прежнему в списке погибших. Сегодня утром звонила мама. Рассказывала, что к нам домой приходили хлопцы из местного отряда самообороны. Сказали родителям: мол, я погиб как герой, принесли соболезнования. Мама с папой рассмеялись: «Все нормально. Наш герой ходит по Майдану».
— Похоже, вы родились в рубашке.
— Узнав, что я собираюсь на Майдан, бабушка поехала в старую церковь и привезла оттуда кусочек освященной вербы. Я постоянно носил ее с собой. Может, это верба меня спасла. А может… подарок незнакомки. Незадолго до того как начались все эти события, на улице Грушевского к нам подошла женщина. И подарила нескольким ребятам, в том числе и мне, маленькие запечатанные конвертики. Сказала, что внутри то ли мощи, то ли фрагменты одежды какого-то святого — сильнейший оберег. Честно говоря, я тогда не сильно вникал. Взял конвертик, положил в карман и забыл о нем. Очень жаль, что потерял. Оберег ведь был в курточке, которую стащили с меня «титушки». Удивительно, но все хлопцы из нашей сотни, кому подарили эти обереги, остались живы.
— Что сделаете в первую очередь, вернувшись домой?
— Наберу полную ванну горячей воды и буду кайфовать. Потом проведаю родственников — очень хочется всех увидеть. Съезжу в больницу: надо снимок головы сделать. И перевязку тоже.
— До свадьбы заживет?
— А то! Я, кстати, собираюсь жениться. Многие наши ребята так и говорили: «Вот победим — тогда и свадьбы отыграем!»
Фото автора
14726Читайте нас в Facebook
