«Мы не ожидали, что горящие книги очень тяжело тушить…»
Слава Богу, тогда обошлось без жертв. Но от огня и воды погибло очень много бесценных книг и материалов по истории Украины. По масштабам интеллектуальных потерь некоторые ученые называют этот пожар духовным Чернобылем. Благодаря мужеству и стойкости пожарных огонь не перекинулся на соседний красный корпус университета имени Шевченко.
В тушении пожара активное участие принимал молодой лейтенант Олег Скобелев, впоследствии полковник, заместитель начальника Главного управления МВД Украины, а после выхода на пенсию — заведующий отделом журнала «Пожежна та техногенна безпека». Он рассказал «ФАКТАМ» некоторые подробности того события.
«Чтобы уменьшить очаги пожара, мы стали выбрасывать тлеющие книги через окна во двор»
— В девять утра 24 мая я сменился с суточного дежурства как начальник караула самостоятельной военизированной пожарной части (СВПЧ) № 1 по охране Печерского района столицы, — вспоминает Олег Скобелев (на фото) — Пришел домой на Тарасовскую, 9. Встретили меня жена, теща и сыночек, которому исполнился годик. Сняв обмундирование, я пошел на кухню завтракать. Вдруг теща закричала: «Олег, бегом в комнату, по радио передают сообщение. В Киеве что-то горит!» Действительно, начальник Управления пожарной охраны столицы полковник Николай Юшков приказал всем сотрудникам, свободным от дежурства, немедленно явиться к месту пожара в Публичной библиотеке на углу Владимирской и Толстого. Я, конечно, надел форму и проходными дворами помчался к указанному месту. Молодой был, 23 года…
На подходе к месту ЧП мне пришлось пробираться через толпу зевак. Многие шли на работу — а тут улица перекрыта. Была, как сейчас, весна. Увиденное мною зрелище, конечно, было страшное. Верхние этажи и крыша четырехэтажного старинного здания, которое и сейчас стоит рядом с красным корпусом университета, были охвачены клубами пламени и дыма, горели второй и третий этажи.
Возле открытых колодцев с подземными гидрантами стояло несколько пожарных машин с работающими двигателями. От них по проезжей части тянулись к зданию библиотеки рукава. Внутри помещений работали бойцы и офицеры со стволами-насадками, распыляющими мощные струи.
Нашим боевым участком, который возглавлял капитан Владимир Лобанов, была часть третьего этажа, где стояли стеллажи с книгами. Я быстро облачился в плащ, надел пояс с топором и карабином, чтобы при работе на высоте в случае чего закрепиться за конструкцию здания.
На первом и втором этажах еще не горело. Но вовсю просачивалась вода — тушение верхних этажей и крыши шло полным ходом. Сердце сжалось — на глазах гибли старинные книги! Они хранились в сухих помещениях много лет и загорались, как порох. Причем горели интересно. Снаружи, по контуру обгорали. После того как их облили водой, огонь вроде бы гас. Но внутри бумага тлела, и от сквозняков горение возобновлялось.
Чтобы не дать пожару распространиться и сохранить бесценные фолианты, мы стали выбрасывать их через окна во двор. Не одно десятилетие на уровне второго этажа были видны подтеки.
— Причины возгорания установили?
— Пожар начался сразу в нескольких местах. Это был умышленный поджог. Позже следствие установило, что поджигатель использовал фосфор, который на воздухе самовозгорается. Говорили также, что там были и магниевые ленты. Но этих ленточек я, честно говоря, не видел.
Борьба с пожаром велась целый день. Увы, горение не прекращалось. На подмогу прибыли дополнительные силы. Начальник столичной пожарной охраны полковник Николай Николаевич Юшков быстро организовал все необходимые работы.
— Приходилось слышать, что, наоборот, тушение пожара в Публичной библиотеке велось вяло. Пожарные приехали — а воды в водопроводе нет…
— Неправда. Чтобы повысить давление в гидрантах, «Киевводоканал» временно уменьшил, а кое-где и прекратил подачу воды в прилегающие кварталы и направил побольше к месту пожара. Так что воды нам хватало.
Мы боялись, чтобы пламя не перекинулось на красный корпус университета. Во двор библиотеки заехали две автомеханические лестницы. Пользоваться ими было неудобно — площадка оказалась тесноватой. Полвека назад пожарным было тяжелее бороться с огнем. Но наши бойцы бесстрашно взбирались на высоту и направляли струи на горящие конструкции чердака и этажей, не давая пожару распространиться.
В первый же день во двор библиотеки заехала черная «Чайка». Сам Петр Ефимович Шелест, первый
«Одни считают поджигателя полоумным, другие — агентом КГБ»
— Шелест был известен крутым нравом. Как вел себя при встрече с пожарными?
— С ним общалось наше начальство, — рассказывает Олег Скобелев. — Мы так поняли, претензий у руководителя республики к организации тушения пожара не было, Петр Ефимович вел себя спокойно. Ему доложили, что опасности взрыва и обрушения конструкций нет, и он вскоре уехал. Но позже, наверное, после всех разборов решением правительства начальник пожарной охраны Украины был уволен на пенсию. За слабое внедрение на предприятиях и в организациях республики средств пожарной сигнализации и автоматики. Так это дело в те годы у нас только начиналось!
По мере того как огонь удавалось потушить, началось сильное задымление помещений. Работать там без кислородно-изолирующих противогазов нельзя. Полковник Юшков вместе с руководством города организовал бесперебойную доставку с кислородного завода на Отрадном баллонов с кислородом. А со складов Управления пожарной охраны — патронов с химическим поглотителем углекислого газа. Среди специалистов, которые занимались перезарядкой противогазов на развернутом прямо во дворе посту газодымозащитной службы, был и старшина из нашей части Стуценко, хороший мужик. Почти трое суток работал. Я и другие офицеры тоже все время там работали.
Для пожарных было организовано питание. Приехала полевая кухня. В ней готовили кипяток для чая. Пить очень хотелось. Где-то к обеду в первый же день приехала хлебовозка. Из нее выгружали лотки с горячими еще батонами. А из другой машины — палки вареной колбасы. В то время не только мобилок не было — обычные городские телефоны стояли не в каждой квартире. И мои близкие, разумеется, встревожились, когда я к вечеру не вернулся домой. На следующий день пришла жена, принесла поесть. Другим ребятам тоже носили. Мы не голодали. Только спать хотелось, валились от усталости.
— Кто же был поджигателем?
— Сотрудник библиотеки, который в начале пожара выбирался из помещения через окно и порезал стеклом руку, его забрала «скорая». Он вскоре признался. Этот герострат работал в отделе литературы по марксизму-ленинизму. Он не ладил с руководством библиотеки, которое, наверное, пыталось наставить его на путь истинный — запутался в отношениях с женщинами, был трижды женат. Очевидно, все это плохо отражалось на его работе. На суде обвиняемый признался, что в отместку директору он пришел на работу значительно раньше обычного, когда еще никого не было, и поджег отдел украинистики.
Потушили пожар только на третий день. Мы не ожидали, что книги, оказывается, так тяжело гасить. Многие бойцы и офицеры-огнеборцы потом были награждены медалью «За отвагу на пожаре», денежными премиями. Работали самоотверженно. Некоторые так увлеклись, что пошли в огонь и получили ожоги. Слава Богу, никто не погиб и обошлось без серьезных травм. На всякий случай там дежурили машины скорой помощи.
Если бы не самоотверженность пожарных, потери могли быть значительно больше. Но все равно отечественной науке был нанесен огромный и, по некоторым сведениям, невосполнимый ущерб. В огне пострадало очень много уникальных украинских книг, в том числе раритетов времен Богдана Хмельницкого и еще более древних редкостных изданий.
Это сейчас практически в каждом служебном помещении на потолке стоят приборы пожарной сигнализации, чутко реагирующие на дым или повышение температуры воздуха. Автоматика вовремя оповещает диспетчеров о возгорании, позволяет пожарным раньше приехать на место. И все равно каждый год огнеборцы гибнут. Я считаю, что на каждом доме или объекте, где отдал свою жизнь ради жизни других такой человек, надо устанавливать мемориальные доски с указанием причины гибели. Не только ради памяти героев. Пусть люди помнят также и том, что никто не застрахован от пожара или другой катастрофы.
*Еще несколько лет назад на стенах Публичной библиотеки сквозь новую покраску проступали подтеки сырости (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
«ФАКТЫ» разыскали в архиве статью главного редактора газеты «Літературна Україна», к сожалению, ныне покойного Бориса Рогозы, посвященную этому пожару. Из нее узнаем, что украинская наука и культура потеряли в том пожаре много редких книг, древних рукописей, архивов — в частности, архивы Центральной рады, Бориса Гринченко, журнала «Киевская старина»… Превратились в пепел также специальные фонды украинистики, собранные до 1932 года по указанию первого секретаря ЦК ВКП (б)У Николая Скрипника, застрелившегося в годы сталинских репрессий. На суде над поджигателем, начавшемся в конце августа 1964 года, звучала цифра потерь — 600 тысяч томов. Но, поскольку сгорела картотека, а часть фондов к тому времени не была описана и разобрана (после гибели борца за украинскую культуру Скрипника все материалы засекретили), никто толком и не знал, что ценного сгорело. Виновник — пойманный на месте преступления сотрудник библиотеки, на суде вел себя то ли как герой, то ли как полоумный. Признался, что когда поджигал книги, видел перед собой физиономию ненавистного директора, выдавал себя за настоящего патриота, читал собственные стихи, в которых восхвалял первого секретаря ЦК КПСС Никиту Хрущева. Ему дали десять лет лишения свободы. Говорят, отсидел лишь половину и был освобожден.
Существует и другая точка зрения относительно причин поджога. Ее сторонники, в частности, бывший диссидент и правозащитник Евген Сверстюк, считают поджог делом рук КГБ.
5562Читайте нас в Facebook
