Леонид Кучма: "Не стоит слишком уповать на то, что "Запад нам поможет"
О том, что произошло в Украине двадцать лет назад, теперь многим соотечественникам приходится лишь мечтать. В июле 1994 года впервые в истории постсоветских государств состоялась мирная передача власти в результате досрочных выборов президента. Проигравший тогда избирательную кампанию Леонид Кравчук признал поражение, назвав выборы честными, и никаких массовых акций протеста не организовывал. Победитель Леонид Кучма принял дела у соперника и проработал на посту президента Украины немногим более 10 лет…
— Леонид Данилович, очевидно, даже не стоит задавать вопрос о том, могли ли вы, да и все мы даже в самом страшном сне представить то, что происходит в Украине сейчас, через 23 года после обретения независимости. И все-таки хотелось бы узнать, о какой Украине вы мечтали, взойдя ровно 20 лет назад на вершину государственной власти? И о какой судьбе для страны думали, оставляя пост президента?
— Думаю, не только я, но и абсолютное большинство украинцев не могли представить себе, что на 23-м году независимости мы потеряем часть своей территории (Крым) и будем иметь полномасштабную войну на Донбассе. И это реальные угрозы не только суверенитету Украины, но и нашей государственности.
В 1994 году, получив вместе с высоким доверием народа и страну в тяжелейшем состоянии (спад ВВП — 23 процента), я мечтал об одном: как можно скорее остановить кризис в экономике, погасить долги по пенсиям и зарплатам, которые исчислялись миллиардами карбованцев. И, конечно же, очень хотелось улучшить жизнь людям, обеспечить их работой и достойной зарплатой. А для этого необходимо было проводить кардинальные экономические и социальные реформы, решать задачи государственного строительства.
Многое из того, что задумывалось в середине 90-х годов, удалось сделать. В 2004-м мы передали страну, которая после осуществления базовых реформ имела рекордные показатели экономического роста (прирост ВВП более 12 процентов). У меня были все основания рассчитывать на дальнейшее динамичное развитие Украины, ее поступательное сближение с Евросоюзом согласно принятой в 2002 году программе «Европейский выбор». Искренне хотел видеть Украину экономически сильным, демократически развитым и суверенным государством, имеющим вес и авторитет на международной арене.
Однако все это было перечеркнуто действиями последующих властей. Уже в 2005 году началось невиданное ранее политическое давление на экономику. В результате мы получили не только резкий спад экономических показателей, но и катастрофический разрыв в дистанции между Украиной и миром. Ситуацию усугубила волюнтаристская отмена в 2010 году политической реформы, что отбросило страну назад.
Сегодня в один узел переплелись проблемы, которые не решались годами. Имею в виду политические, правовые и социальные реформы, экономическую модернизацию, борьбу с коррупцией, интеграционный выбор. Много времени было потрачено на демагогию, популизм, пустые обещания. Зато огромных масштабов достигли такие негативные процессы, как коррупция, кумовство и клановость, правовой беспредел. Все это и взорвало общество в конце прошлого года, спровоцировав тяжелейший политический и экономический кризис в стране. А сейчас прибавились новые проблемы: защита территориальной целостности, борьба с сепаратизмом и терроризмом. Страна, по сути, стоит перед угрозой хаоса войны. Никогда не думал, что Украина может оказаться в такой ситуации, и не хотел бы желать подобного ни России, ни любой другой стране.
*19 июля 1994 года в Верховной Раде Леонид Кучма принял присягу народу Украины на Пересопницком евангелии — выдающемся рукописном памятнике староукраинского языка и искусства XVI века, одном из символов украинской нации
— Время показало, что государства, подписавшие Будапештский меморандум, согласно которому Украина добровольно отказалась от третьего в мире по величине ядерного потенциала, увы, не соблюдают взятые на себя, обязательства. Более того, одна из стран — гарантов украинской безопасности стала, по сути, оккупантом, аннексировав Крым и спровоцировав кровавые столкновения на Донбассе. Не появляется ли у вас порой ощущение того, что не откажись Украина в 1994 году от ядерного оружия, не было бы сегодня у нас столь трагической ситуации?
— Действительно, предусмотренные Будапештским меморандумом механизмы не сработали. Почему так получилось?
Когда я возглавил государство, то процесс ядерного разоружения в нем уже шел полным ходом. В январе 1994 года президенты Украины, США и России подписали соглашение о путях ядерного разоружения Украины. И текст меморандума, который я подписал в декабре 1994 года, был уже фактически согласован всеми сторонами. Кстати, во время подписания тогдашний президент Франсуа Миттеран открыто сказал мне по поводу обязательств сторон меморандума: «Не верьте, вас обманут». Сегодня эти слова фактически подтвердились. Хотя, если честно, формат Будапештского меморандума не предполагал никаких конкретных обязательств и не давал никаких четких гарантий.
Что касается ядерного разоружения, то здесь иногда звучат абсолютно популистские заявления о том, что Украине не нужно было разоружаться, а кое-кто даже призывает восстановить наш ядерный потенциал. Ответственно заявляю: альтернативы ядерному разоружению Украины не было. Во-первых, отказ от ядерного оружия был главным условием признания нашей независимости ключевыми игроками Запада, прежде всего США. Ведь расположенные на территории Украины баллистические и тактические ракеты были направлены на США и страны Западной Европы. Во-вторых, реальный доступ к ядерному оружию у нас фактически отсутствовал: «чемоданчик»-то находился в Москве. В-третьих, в Украине не было замкнутого цикла производства ядерных зарядов, которые нужно было периодически менять. Они производились в России.
Наконец, не следует забывать и о том, что стремление Украины к безъядерному статусу зафиксировано в нашей Декларации о государственном суверенитете от 16 июля 1990 года. Это также были определенные обязательства и сигнал мировому сообществу. А позже Украина уже как независимое государство присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия, взяв на себя огромную ответственность.
Если говорить о гарантиях нашей безопасности со стороны ядерных государств, то сегодня абсолютно очевидно, что нам с самого начала стоило бы настаивать на другом формате международного документа. Во-первых, на подписании полноценного договора. Во-вторых, на расширении круга его участников за счет авторитетных международных организаций (ООН, ОБСЕ и, возможно, даже НАТО). В-третьих, договор должен был содержать конкретные и, главное, реальные гарантии и механизмы их реализации. Наконец, его подписание следовало бы тесно увязать с нашими шагами по ядерному разоружению. Такой подход стал бы серьезным аргументом с нашей стороны.
Это не только выводы из полученного горького опыта становления государственности, но и весомый аргумент в пользу того, что Украине нужно безотлагательно инициировать переговорный процесс для выработки нового международного соглашения о гарантиях нашей безопасности за отказ от ядерного оружия. В этой связи предложения президента Петра Порошенко весьма логичны.
— Впервые с проявлением сепаратистских тенденций в Крыму Украина столкнулась в середине 90-х. Тогда удалось потушить пожар раскола. Почему спустя двадцать лет наша страна, по сути, лишилась части своей территории? Как вы думаете, удастся Украине и когда (!) вернуть незаконно аннексированные Россией крымские территории?
— Крымский сепаратизм и тогда, в начале 90-х годов, активно стимулировался и направлялся Россией. В 1992 году Верховный Совет Крымской АССР принял Конституцию, согласно которой «Крым входит в состав Украины на основе договора и соглашений». Другими словами, фактически устанавливались договорные отношения между Киевом и Симферополем.
Кроме того, крымская Конституция ввела пост президента автономии, на который в феврале 1994 года избрали скандально известного Юрия Мешкова. Он открыто взял курс на сближение с Россией, вплоть до полного присоединения к ней, и начал комплектовать свою команду из числа московских «советников».
Однако тогда украинская власть довольно жестко отреагировала на подобные проявления сепаратизма. В марте 1995 года Верховная Рада отменила Конституцию Крыма и ряд республиканских законов, а также ликвидировала пост президента. Сам Мешков нашими спецслужбами был выдворен из Украины. А в марте 1996 года Верховная Рада приняла Закон «О Конституции Автономной Республики Крым», согласно которому Крым является Автономной Республикой в составе Украины.
Хочу отметить, что тогда в противостоянии крымскому сепаратизму слаженно и решительно работали все ветви и органы власти Украины — от президента, правительства и парламента до правоохранительных органов и спецслужб. Именно благодаря этому нам удалось погасить раскол в стране.
Не меньшие единство и согласованность в действиях украинские власти проявили во время конфликта вокруг острова Тузла в 2003 году. Мне даже пришлось прервать свой визит в Латинскую Америку и прибыть в Крым. Буквально за трое суток нам удалось соорудить на Тузле полноценную пограничную заставу. Благодаря таким действиям, подкрепленным интенсивными переговорами с российским руководством, конфликт удалось быстро урегулировать.
*По словам Леонида Даниловича, в 2003 году конфликт с Россией вокруг острова Тузла удалось урегулировать благодаря единству и согласованным действиям украинской власти (Фото Укринформ)
Почему же сейчас мы потеряли Крым? На мой взгляд, потому что украинская власть на этот раз оказалась фактически парализованной в результате острого политического кризиса и массовых протестов в стране. Неэффективно действовала Верховная Рада. По целому ряду причин не смогла оперативно отреагировать на события в Крыму и тогдашняя временная (или переходная) команда, пришедшая к власти после побега Януковича. Всем этим и воспользовался Кремль.
Однако, безусловно, самая большая ответственность лежит на предыдущей власти и ее первых лицах. Кто назначал на высшие должности в Минобороны и в СБУ людей, которые еще вчера были гражданами России (а может, ими и остались)?
А что, в парламенте, где утверждают бюджет страны, не знали, что армия безрассудно сокращается и финансируется только для харчевания солдат и не более? Годами танки не выезжали из боксов, самолеты не летали, не проводились учения. А ведь раньше даже в сложнейших экономических условиях в армии ежеквартально проводились учения. Не все было гладко, но все-таки что-то делалось. Стоит ли после этого удивляться состоянию наших Вооруженных Сил?
Вывод напрашивается сам собой: только сильная и дееспособная власть и крепкое государство способны защитить территориальную целостность и суверенитет страны.
Сегодня сложно говорить о каких-то сроках возвращения Крыма в состав Украины. Хотелось бы быть оптимистом, но ситуация вокруг Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии не дает для этого оснований. Зато однозначно и без каких-либо оговорок заявляю: Крым юридически был и остается неотъемлемой частью Украины. Но нужно быть реалистами: возвращение Крыма будет зависеть от многих факторов — развития внешнеполитической ситуации, и, конечно, от состояния дел в самой Украине.
А пока что наши главные инструменты — дипломатия, переговорный процесс, обращения к международным организациям, а также активное использование возможностей международных судов. Мы должны четко и однозначно демонстрировать мировому сообществу, что никогда и ни при каких условиях не признаем аннексию Крыма.
— Леонид Данилович, вы участвовали в общенациональных круглых столах по урегулированию вооруженного конфликта на Донбассе. Вы были официальным представителем президента Порошенко на переговорах с самопровозглашенными лидерами сепаратистов при участии представителей ОБСЕ и российского посла Зурабова. Как вы считаете, на таких встречах можно найти выход из сложившейся на Донбассе ситуации?
— Я бы хотел внести некоторые уточнения: это были не переговоры, а консультации в рамках так называемой трехсторонней контактной группы.
Во время этих консультаций мы увидели, что представители самопровозглашенных так называемых ДНР и ЛНР самостоятельно ничего не решают. Они не могут принимать или отвергать мирные инициативы президента Порошенко без оглядки на позицию Кремля. Я уже говорил о том, что повлиять на них и даже приструнить всех этих «деятелей» может только Москва. Если там, конечно, поймут, что нельзя Донбасс превращать в Приднестровье.
Однако это не означает, что вообще не нужно искать варианты перемирия на востоке страны и проводить консультации, в том числе и с лидерами сепаратистов. Другое дело, что необходимо более четко определить уровень таких консультаций и состав их участников, в частности, расширить круг представителей Донбасса, которые готовы к политическому диалогу, настроены на избрание новой власти в регионе, на возвращение его к мирной жизни.
Следует также помнить, что такие контакты необходимы и для каких-то локальных вариантов перемирия — с целью обмена пленными и заложниками, для решения гуманитарных проблем в охваченных боевыми действиями городах и поселках.
На мой взгляд, порой даже безрезультатные попытки договориться все же лучше активных боевых действий. Ведь речь идет о людях, о судьбах и жизнях тысяч мирных граждан, которые оказались заложниками масштабного вооруженного противостояния.
Если такое противостояние затянется, оно неизбежно принесет многочисленные, несоизмеримые с уже понесенными жертвы как среди мирного населения, так и среди наших военных. Разве нам это нужно?
Важно не впасть в эйфорию близкой победы «любой ценой», на которой настаивают некоторые наши ура-патриоты. Они, похоже, больше озабочены своими политическими рейтингами, чем реальным решением проблемы противостояния на Донбассе.
— Последние годы Украину буквально лихорадит от управленческого хаоса. Государство стремительно теряет управляемость. Кто или что тормозит путь страны к успеху?
— Главная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что у нас, начиная с 2005 года, были отброшены традиции мирной передачи власти. Президентские выборы строятся на искусственном стимулировании противостояния в обществе по принципу «свой — чужой», «восток — запад». Кроме того, вступление в должность каждого нового президента сопровождается разрушением почти всей цепочки управленческих связей, которые должны служить своеобразным каркасом государства.
На государственном управлении отрицательно сказалась и незавершенность конституционной реформы. Она не была распространена на региональный и местный уровни. Как следствие, структура власти в центре приспосабливалась к «режиму» парламентско-президентской формы правления, а в регионах сохраняла все черты, присущие президентско-парламентской. В условиях жесткого конфликта внутри бывшей «оранжевой» власти, усиленного неприязненными личными отношениями между президентом Виктором Ющенко и премьер-министром Юлией Тимошенко, это привело к дезорганизации работы всего государственного механизма.
А отмена в 2010 году неправовым, волюнтаристским способом политической реформы и возвращение (с молчаливого согласия Верховной Рады) старой Конституции 1996 года еще больше усугубили ситуацию. Государственное управление было сведено к жесткой бюрократической централизации и авторитаризму, когда в стране все вопросы решал один человек или, что еще хуже, члены его семьи. В таких условиях в принципе невозможно сохранение преемственности власти, традиции ее функционирования.
С этим связана еще одна проблема государственного управления — отсутствие стратегического планирования. Ведь предыдущие наши руководители фактически жили по принципу: «Нам бы ночь простоять да день продержаться». А где стратегические планы развития страны? Можно ли назвать хоть одну реальную государственную программу в какой-либо отрасли за последнее десятилетие?
Да и откуда эти стратегии и программы могли взяться? Ведь кадры на ключевые посты подбирались не по профессиональным и деловым качествам, а по признакам землячества и близости к «семье». О какой стратегии государственного развития можно говорить, когда целые министерства создавались только с одной целью — работать на обогащение все той же «семьи»?
Не удивительно, что власть стала фактически бесконтрольной, а ее представители отличались вопиющим непрофессионализмом и клептоманией. В результате в руках политиков вся система государственного управления превратилась в разменную монету и объект теневых манипуляций, что, собственно, и подорвало нашу государственность.
Для изменения ситуации нам необходимо, во-первых, размежевать власть, политику и бизнес, во-вторых, не допускать в дальнейшем правового нигилизма и политического волюнтаризма, и, в-третьих, сделать государственное управление более устойчивым и менее зависимым от смены политических элит.
Очевидно, одних усилий власти здесь недостаточно. Очень важно использовать инициативу граждан, активно привлекать их к решению вопросов государственного развития. Необходимо поддержать все те элементы гражданской самоорганизации, которые уже реально формируются сегодня.
— В одной из своих книг вы написали: «Второстепенного не бывает в политике, так как иногда второстепенное значит больше, чем главное, так как второстепенное влияет на главное». Что было второстепенным в отношениях с Россией при вашем президентстве? И когда вы поняли главное: Украина — не Россия?
— Второстепенных вопросов во взаимоотношениях Украины с Россией при моем президентстве не было в принципе. Все было главным.
Я всегда придавал особое значение российскому вектору внешней политики Украины. Это было обусловлено тесной экономической взаимозависимостью наших стран, особенно высокой энергетической зависимостью Украины от России.
В начале и середине 90-х годов в отношениях с Россией мы имели столько сложных экономических, политических и гуманитарных проблем, что они перевешивали совокупность таких проблем со всеми остальными странами. Необходимо было решать вопросы раздела армии и флота, военного имущества, зарубежной собственности, делимитации и демаркации границ, статуса Крыма и Севастополя. Все эти вопросы никак не могли быть второстепенными.
И решались они, кстати, очень непросто, в ходе длительных, порой даже изнурительных, переговоров. Значительным успехом здесь стало подписание в мае 1997 года между Украиной и Россией так называемого Большого договора. О важности и значении этого документа говорит то, что Большой договор даже сегодня обходит критика со стороны нашего патриотического лагеря. В отличие от газовых контрактов 2009 года и «харьковских договоренностей» 2010 года.
Когда я понял, что Украина — не Россия? Если в серьезном, политическом смысле, то, наверное, когда стал премьер-министром (в 1992 году. — Ред.) и увидел ситуацию в стране. Газа нет. Нефтепродуктов нет. Казна пуста, и огромные долги перед Россией. И я вынужден был ехать на поклон в Москву. Сегодня не стесняюсь об этом говорить. Потому что тогда стоял вопрос: выживет ли страна?
На политическом уровне эту разницу ощутил значительно позже — уже на президентском посту. Когда увидел, как Россия пыталась навязывать в наших взаимоотношениях доминирующую роль и диктовать свои условия. А когда это не удалось, она начала демонстративно и целенаправленно дистанцироваться от сотрудничества с Украиной. Прежде всего, в стратегических отраслях — в космической сфере, самолетостроении, судостроении.
Что, разве мы не могли строить в нашем Николаеве корабли, которые никак не хуже французских «Мистралей»? А где результаты задекларированных совместных программ выпуска самолетов семейства «Ан», в частности военно-транспортного самолета Ан-70, который Запад признал самолетом XXI века? Нет их, как и результатов многих других программ.
Причина — в двойных стандартах российской политики, суть которой очевидна: там, где России невыгодно, она уклоняется от сотрудничества с Украиной, а там, где выгодно — проводит «политику агрессивного маркетинга». И при этом использует все свои экономические и другие рычаги. Взять такой вопрос: за последние 20 лет экспорт в Россию из Китая возрос в 52 раза, а из Украины всего в 2,5 раза. Так кому Россия открывает свой рынок?
Многие российские политики до сих пор продолжают воспринимать Украину как «заблудшее дитя», которое нужно вернуть домой.
Поэтому главной проблемой российско-украинских отношений остается вопрос: признает ли Россия «уход» Украины. Речь идет не о формальном признании украинской независимости (оно уже давно произошло), а об осознании российским руководством того, что Россия и Украина являются разными странами, чьи отношения должны выстраиваться на основе уважения суверенитета друг друга. Причем сегодня такие отношения будут уже невозможны без решения проблемы Крыма.
— Несколько лет назад на форуме «Ялтинской европейской стратегии» президент Израиля Шимон Перес так рассуждал по поводу политического опыта своей страны в продвижении к «европейским ценностям»: «Вы должны перестать бесконечно копаться в своем прошлом. В конце концов, каждое поколение делает себя само. Оно же формирует и свои общественные ценности». На ваш взгляд, там ли мы искали основы своей государственности, где следовало? И какие основополагающие ценности формируются сейчас, в условиях войны?
— Здесь даже с таким авторитетным политиком, как Шимон Перес, которого я очень уважаю, хотел бы немного подискутировать.
Действительно, не надо бесконечно копаться в прошлом. Но свое прошлое нужно знать обязательно. Мы, украинцы, еще недостаточно знаем свою историю, свои истоки. Из нас это столетиями вытравливалось — и при царе-батюшке, и при советской власти. Например, о том же украинском казачестве как о мощной государствообразующей силе мы начали говорить только после обретения независимости. До этого наши знания о Запорожской Сечи не шли дальше казацких шаровар и чубов-«оселедцев».
Мы же не безродный народ, не Иваны, родства не помнящие… Возможно, и многие нынешние проблемы на Донбассе как раз и являются следствием незнания своей истории. На фоне этих трагических событий мы видим, что процессы консолидации украинской нации еще далеки от завершения. Мы до конца не осознали, кто мы такие.
С другой стороны, в прошлом нет решений для будущего. Навязывать старые схемы государственного и политического устройства в нынешней ситуации — бесперспективное и даже вредное занятие. И я полностью согласен с Шимоном Пересом, что каждое поколение делает себя само.
Нашу государственность невозможно строить на основе прошлого. Здесь нельзя использовать идеалистические или национальные конструкции прошлого. Невозможно строить украинское государство по примеру той же Запорожской Сечи или УНР, а тем более по эскизам лидеров ОУН или УПА. Не стоит принцип государственного строительства сводить к лозунгу: «Чтобы все было не так, как у москалей». Это ложный и бесперспективный путь. А попытки навязывать его могут привести к губительным последствиям. Подтверждение тому — события на Донбассе. Мы должны признать, что эти события в определенной степени были вызваны и непродуманным нагнетанием языкового вопроса, и чрезмерной эксплуатацией националистических лозунгов.
Это свидетельство того, как злоупотребление национальной идеей и украинским патриотизмом может вредить утверждению государственности, подрывать доверие к власти.
Безусловно, для укрепления украинской государственности нужно использовать все возможности, в том числе и потенциал национальной идеи, украинского патриотизма. Однако делать это следует взвешенно, без бездумного фанатизма и тем более без какого-либо силового давления.
Сегодня, в условиях военных действий на Донбассе, нам крайне важно исключить разделение украинских граждан на «своих» и «чужих», не делать никаких акцентов на вопросах национальности, языка, места жительства. Другими словами, в основу государственной политики необходимо включать все, что объединяет и сплачивает людей, и решительно отбросить все, что может их разъединить. Только так мы сможем построить демократическое, толерантное общество, в котором будут соблюдаться и защищаться права всех без исключения, в котором каждый человек сможет жить свободно и комфортно.
— Недавно, выступая перед дипломатами в Москве, Владимир Путин дал понять, что Россия готова ко второй «холодной войне» и ничего не будет делать для ее предотвращения. Что, на ваш взгляд, должна предпринять Украина, ставшая не по своей воле полем сражения между Россией и США, чтобы выстоять в условиях жесткого противостояния? Причем выстоять самостоятельно, без помощи извне, поскольку, как показывают последние события, западный мир не готов жертвовать своим комфортом и прибылями ради сохранения целостности нашего государства.
— Я думаю, что заявления российского президента о готовности к очередной «холодной войне» — это скорее защитная реакция, такой себе своеобразный «ответ Керзону» на попытки Запада повлиять на позицию России, в том числе и по отношению к нашей стране.
Вряд ли Россия готова к «холодной войне» и тем более заинтересована в ней. Ведь любое глобальное противостояние — это всегда потери. Потери экономические, политические, культурные и гуманитарные. Это неизбежно приводит к изоляции и закрытости страны. Многие из нас хорошо помнят, что такое «железный занавес», которым был отгорожен Советский Союз.
Мы также хорошо знаем, чем заканчивается перевод экономики на военный лад. Ведь тот же СССР фактически развалился от «холодной войны», не выдержав гонки вооружений. Вряд ли нынешняя Россия настроена повторить такой путь. Это подтверждается активностью российской дипломатии на китайском направлении, в группе БРИКС, а также попытками России поддерживать тесные контакты со многими европейскими странами. Мало того, руководство РФ заявляет, что Россия не заинтересована в прекращении отношений и со США.
Все это свидетельствует о том, что действия Запада все-таки повлияли на позицию российского руководства и существенно скорректировали его планы относительно Украины. Мы, в частности, видим, что Кремль фактически «съехал» с проекта «Новороссия». Там, очевидно, осознали, что Запад не даст России полной свободы действий по отношению к Украине.
В то же время нам не стоит слишком обольщаться и уповать лишь на то, что «Запад нам поможет». 23 года назад это выражение было у нас лозунгом, лозунгом и осталось (хотя последние решения США и внеочередного саммита Евросовета несколько обнадеживают). Мы хорошо видим, что западный мир далеко не един в своей позиции и не готов действовать решительно. Не секрет, что существует серьезная разница между жесткой позицией США и более мягкой — Евросоюза. Кроме того, нужно признать, что и в странах ЕС есть разные интересы, на основе которых очень сложно выработать единую позицию.
Многие европейские страны действительно не готовы жертвовать своим комфортом ради Украины. И главным образом это касается Германии и Франции, чьи экономики значительно завязаны на Россию. В Берлине и Париже не хотят больших экономических потерь, а потому не готовы к применению серьезных санкций против Москвы.
Таковы политические реалии, с которыми следует считаться. Украина должна прежде всего рассчитывать на свои силы и делать все возможное для обеспечения своей безопасности. И здесь многое нам уже удалось. Думаю, что Россию от ввода войск в Украину и масштабной войны удерживает реально растущая сила нашей армии.
Конечно, для нас по-прежнему будет очень важна международная поддержка. Однако решающую роль в противодействии внешней агрессии должны сыграть мы сами.
12684Читайте нас в Facebook
