В лесу под Киевом психологи создали реабилитационный центр для детей из зоны АТО (фото)

— Извини, что перебиваю, но дело неотложное: звонит молодая мама из Донбасса, эвакуировавшаяся с трехлетним ребенком в Изюм (город в Харьковской области. — Авт.), она не знает, куда ехать дальше, просится к нам волонтером, — взволнованно сообщила моему собеседнику психологу Дмитрию Ильину его коллега. Мы разговаривали на территории реабилитационного лагеря для детей из зоны АТО «Лесная застава». Он находится в сосновом бору в нескольких километрах от райцентра Дымер, что в сорока минутах езды от Киева. — Я объяснила этой маме, что жить придется в палатках, а по вечерам уже холодно. Она в ответ: «Деваться некуда, согласна». Ты, Дима, руководитель лагеря, решай.

— Пусть приезжает, — коротко ответил Дмитрий.

— Попросите местных волонтеров, чтобы отправили вас с ребенком в Киев, — сказала женщина в трубку мобильного. — Потом сообщите, когда выезжаете.

— Меня зовут Ирина Сазонова, руковожу благотворительной организацией «За право на жизнь», которая находится по соседству с этим лагерем на территории заброшенного санатория, — представилась женщина. — Подобных звонков от вынужденных переселенцев принимаю по несколько в день. Вчера, например, звонил волонтер из Харькова. Рассказал, что рядом стоит мамочка в слезах, приехавшая из Алчевска (Луганская область. — Авт). С двумя детьми она застряла на харьковском железнодорожном вокзале. В пункте ГСЧС для беженцев их не регистрируют, потому что нет с собой свидетельств о рождении дочки и сына. Почему так произошло? Эта женщина шла с детьми по Алчевску, увидела автобус с табличкой «Харьков» и с ходу решила ехать. Если бы побежала домой за документами, автобус мог уехать без них. Ее девочке 13 лет, мальчику — пять. Я сказала, что у нас спартанские условия, что придется помогать на кухне. Она говорит: «Ничего страшного, я вам пригожусь — по профессии повар-кондитер».

*Ирина Сазонова

— Ирина предложила, чтобы именно здесь, возле Дымера, разместили реабилитационный лагерь для детей из зоны боевых действий, — говорит Дмитрий Ильин. — Мы с другом и коллегой-психологом Олегом Ивановым из Северодонецка Луганской области уже много лет организовываем различные лагеря, в которых проводим занятия по собственным программам. Когда минувшей весной начались потрясения на Донбассе, я сидел без работы в Ясиноватой, искал, как использовать в этой ситуации свои знания, опыт, чтобы помогать людям. Будто прочтя мои мысли, позвонила Ирина с предложением создать рядом с ее волонтерским центром лагерь для вынужденных переселенцев.

— Видели бы вы, какой была эта территория: высохшие старые яблони, трава по пояс, буераки, — вступает в разговор психолог Олег Иванов. — На то, чтобы подготовить здесь все для приема детей, ушло четыре дня. Работали с раннего утра до одиннадцати ночи. Сколотили сцену, беседки, столы, лавочки… ГСЧС предоставила палатки и полевую кухню. Воду получаем из скважины. Продуктами лагерь обеспечивается за счет благотворительных пожертвований. На днях семья из Дымера целый мешок яблок привезла. Еды хватает.

— Среди наших волонтеров есть студент из Уганды по имени Чарльз, — говорит Дмитрий Ильин. — Он учился в одном из вузов Луганска. Когда город захватили сепаратисты, ему пришлось уехать. Судите сами: в его стране говорят на английском, русским он владеет не очень хорошо. Боевики запросто могли объявить темнокожего студента американским шпионом. У нас он ведет уроки английского. Чарльз решил доучиваться в Киеве.

— Полтора месяца у нас готовил еду профессиональный повар, который ради лагеря временно оставил работу в столичном ресторане, — добавляет Олег Иванов. — Повар трудился здесь без единого выходного. Ему нужен отдых, поэтому сейчас по очереди готовят остальные взрослые.

— Как отразился на детях стресс, который они пережили из-за военных действий?

— У многих усугубились проблемы. Скажем, у застенчивого, скромного мальчика периодически наступает полная социальная изоляция. Говоришь ему: «Пожалуйста, отнеси сгущенку на кухню». А он тебя не слышит — весь в себе. Кладу ему в руку банку и, глядя в глаза, четко и медленно произношу: «Отнеси на кухню». Мальчуган как будто просыпается и выполняет просьбу.

Наглый, задиристый, высокомерный ребенок в результате пережитого становится более агрессивным. Чтобы у наших воспитанников было нормальное психологическое состояние, по утрам проводим тренинги: собравшись вместе, дети рассказывают о том, что произошло за вчерашний день. При этом мы сообща анализируем, какие личные недостатки привели к тому или иному конфликту, что нужно сделать, чтобы подобное не повторялось.

Очень важно осознавать, что ты приносишь практическую пользу. Поэтому дети заняты посильной работой. В каждом отряде воспитанники разных возрастов. Старшие присматривают за младшими.

— Ваши воспитанники обсуждают политические темы?

— В силу их возраста эти вопросы им не интересны. А среди волонтеров бывают люди, придерживающиеся противоположных взглядов. Поэтому у нас действует негласное правило: о политике ни слова.

Подходим к полевой кухне на колесах, возле которой возится подросток.

— Моя с напарником задача развести и поддерживать огонь, а после еды — вымыть 100-литровый котел, — деловито рассказывал паренек. — Чтобы его отдраить, нужно не меньше часа.

Заходим в одну из палаток, в которых живут дети. Пол в ней устлан деревоплитами, которые покрыты ковролином. Здесь в два ряда стоят 20 тяжелых металлических раскладушек. На нескольких из них лежали мальчики. Я намеревался поговорить с ними только о быте, но ребята сами стали рассказывать о сепаратистах, стреляющих по жилым кварталам городов, об убитых осколками соседях, о том, что дома нет света, газа, воды.

— Мой папа только-только построил большой деревянный дом, мы толком не успели в нем обжиться, как пришлось спасаться, — с досадой поделился один из мальчиков. — Пока наш город в руках сепаратистов, мы туда не вернемся.

— А мы с сестрой-двойняшкой Аней скоро поедем домой в Северодонецк (Луганская область. — Авт.) — город уже освобожден, — говорит 13-летняя Виктория. — Два месяца назад моя мама родила братика. Я сама придумала ему имя — Никита. Мама не могла уехать с таким маленьким ребенком, а меня с сестрой отправила вначале в село, а потом в этот лагерь. Мы доехали до Харькова, а там нас встретил Олег Иванов.

— Мне приходилось ездить за детьми не только в Харьков, но и в города, которые контролируют сепаратисты, — говорит Олег. — Всякий раз я чувствовал себя уверенно — у меня миссия, которая понятна всем. А если бы попытались призвать в армию «ДНР», я бы нашел, что ответить: в советские годы служил на афганской границе. Такого там насмотрелся, что стал убежденным пацифистом.

Здесь, в лагере, со мной 10-летняя дочка Полина. Она удивила и порадовала меня своим поступком: деньги, которые копила на покупку велосипеда, отдала нам с женой. «Вам сейчас они нужнее», — заявила дочь. Полина недавно участвовала в концерте для военных, отправлявшихся на Донбасс. После выступления она сказала одному солдату: «Желаю вам остаться живым и никого не убить».

*Вместе с Олегом Ивановым в «Лесной заставе» находится его дочка Полина

— Поначалу я думал, проведем в лагере одну, максимум две смены (каждая длится 14 дней), но теперь ясно, что многим детям пока некуда возвращаться, поэтому придется их оставить на осень и зиму, — говорит Дмитрий Ильин. — Ситуации разные: у одних ребят родные города пока под контролем сепаратистов, у других — родители эвакуировались, но забрать детей отсюда пока не могут — самим негде жить.

Или вот такая история: трое братьев и сестра сироты, были эвакуированы с Донбасса в Херсонскую область. Их опекуном является родная бабушка. Она позвонила нам с просьбой принять хотя бы нескольких ее внуков. Мы взяли двух младших. Одному из них требуется обучение в особой школе, куда он отправится первого сентября. А его брату по сути деваться некуда. Поэтому оставим мальчика у нас. Для таких, как он, по соседству ремонтируем корпус на территории, которую занимает благотворительная организации Ирины Сазоновой.

— Пойдемте, посмотрите, как там ведутся работы, — предложила нам Ирина. Мы вышли из ворот лагеря и вошли в соседние, где размещается благотворительная организация. — В 1948 году здесь построили какой-то военный объект, слышала, что каменные дорожки укладывали пленные немцы. Затем все это отдали под санаторий — кругом ведь сосновый бор. В 1990-е здравницу закрыли, она пришла в запустение. Наша организация ее частично восстановила.

Мы зашли в длинное одноэтажное здание, в котором работали мастера.

— Здесь вскоре поселятся дети, — сказала нам Ирина. — Ремонт проводится на пожертвования неравнодушных людей. Деньги мы не просим. Нам нужны строительные материалы: трубы и батареи для отопительной системы (отапливаться корпус будет от котла, работающего на дровах), сантехника, гипсокартон, краска, шпаклевка… Список необходимого размещен на нашем сайте За-право-на-жизнь.укр и меняется по мере поступления пожертвований.

— Комфортно здесь смогут разместиться 24 ребенка и восемь волонтеров, — сказал Дмитрий Ильин. — При необходимости разместятся 30 детей. На учебу их примут школы Дымера, куда ребят будет возить автобус.

*Дмитрий Ильин: «В лагере действует правило: о политике ни слова»

*В подарок меценатам девочки из лагеря делают куклы

Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»

4594

Читайте нас в Facebook