В Днепропетровске в семье беженцев с Донбасса родилась тройня
Принять у роженицы тройню — всегда событие для родильного дома. Во всяком случае, Днепропетровский перинатальный центр ведет особый счет таким малышам. С 2012 года здесь появилось на свет пять троен. 34-летняя Светлана Прокофьева стала шестой в этом списке и первой в нынешнем году мамочкой, подарившей Днепропетровщине сразу трех маленьких граждан. Однако везти малышей пришлось не домой, а в… студенческое общежитие одного из криворожских вузов, где беженцы из Краматорска нашли временное пристанище.
«Мы трижды переезжали из города в город, спасаясь от бомбежек»
Дома как такового у этой семьи никогда и не было. Приехав когда-то из Севастополя в Краматорск на заработки, Александр Прокофьев здесь и осел — снимал жилье, ходил в церковь. Там и высмотрел среди верующих стройную, улыбчивую молодую женщину в очках. У Светланы, работавшей машинистом компрессорных установок, как и у Саши, не было ни родителей, ни своего угла. В 2011 году у Прокофьевых родилась дочь Катя, чуть ли не с пеленок очень непоседливое и самостоятельное создание. Когда Катюше еще не было двух лет, Светлана узнала, что опять беременна. Но эта радостная новость — оба очень хотели сына — была омрачена происходящими на Донбассе событиями. Светлана и Александр политикой не особо интересовались, поэтому сепаратистские митинги, начавшиеся в Краматорске еще в апреле 2014 года, обходили стороной. Однако обстановка в городе накалялась, и отмежеваться от вооруженных людей, обстрелов и бомбежек становилось все труднее.
— Мы жили на окраине города со стороны горы Карачун, которую удерживала украинская армия, и часто приходилось наблюдать, как боевики устраивают провокации, вызывая огонь на мирные кварталы, — вспоминает 34-летний Александр Прокофьев. — Идешь вечером с работы, и тут из дворов или из парка минометы сепаратистов начинают стрелять по украинским позициям. Выгрузились, отстрелялись и уехали. Естественно, на это место прилетает «ответка», гибнут прохожие. Да и сами сепаратисты часто палили не в сторону украинских позиций, а куда попало. Кто успел заскочить в какую-нибудь канаву, тот и остался жив. Мы как-то на стадионе работали, подъехал автобус с «дээнэровцами», дали несколько залпов и умчались, а досталось мирным горожанам. На моих глазах водителю маршрутки оторвало голову, осколком убило ребенка. Причем люди не понимали зачастую, откуда летят снаряды.
По ночам с балкона нашей квартиры было хорошо видно, как из Славянска обстреливают украинские позиции на горе Карачун, огненные росчерки на темном небе вели прямо на вершину. А потом по Краматорску вдруг начали стрелять от подножия горы, где Нацгвардии не было. Ясно, что эти передвижные минометные расчеты стреляли и по украинским военным, и по жилым кварталам. Но утром объявляли, что это украинская армия бомбила. Мы с женой пару месяцев терпели, потом стало просто невыносимо. Дочка очень боялась, перестала спать по ночам, а в подвал с ней спуститься было невозможно — там темно, сыро, ребенок просто надрывался от крика. Надо было что-то решать, и Света предложила переехать в Макеевку, где у нее была квартира в старом бараке…
В начале лета Саша заканчивал работу по демонтажу одного из цехов завода имени Куйбышева в Краматорске и ненадолго задержался. А Светлана с дочкой на перекладных, с одной сумкой добрались до поселка Нижняя Крынка на окраине Макеевки. Назвать ее квартиру жильем можно было с большой натяжкой. Дом отапливался плохо, и жильцы в свое время отказались от услуг теплосети, установив кто печки, кто автономное отопление. В квартире Прокофьевых не было никаких удобств, кроме электрической плитки и воды по часам. За лето Саша собирался эту проблему решить — приехав к семье, устроился работать на местную шахту, поменял рамы в квартире.
Но вскоре и в Макеевке начались боевые действия и провокации. Взрывной волной повредило окна, снарядом перебило электрический кабель. Какое-то время семья готовила еду во дворе на костре — благо в соседнем леске можно было набрать дров. Купались у знакомых в летнем душе, ужинали при свечах. Но деньги на шахте платили нерегулярно, и прокормиться становилось все труднее.
— Знакомые предложили нам дом в Харцызске, хозяева которого уехали в Россию, — продолжает Александр. — Они даже три тонны угля запасли, чтобы можно было зиму пережить. Тем более что Светлане в марте следующего года предстояло рожать. Мы перебрались туда ближе к осени и готовились зимовать. В один из дней жена поехала в местную поликлинику, чтобы стать на учет и сделать УЗИ. А я остался с Катей, моля Бога, чтобы ультразвук показал мальчика.
«Услышав результат УЗИ от жены, Саша отреагировал с юмором: «Три так три… Могло быть и больше»
В местной поликлинике гинеколог сразу поставил под сомнение срок беременности: «Явно больше пяти месяцев». Пощупав живот, направил Светлану на УЗИ. А уже здесь ее очень напугала медсестра, которая, глянув на монитор, заявила: «Вижу две головы!» Подскочив на кушетке, женщина чуть не заплакала: «Как две головы? Он инвалид?» Акушерка рассмеялась: «Нет, просто два ребенка».
Впрочем, посчитать ручки и ножки точнее она не смогла и позвала на помощь врача. Та долго всматривалась в изображение на экране, а потом пригласила еще одного коллегу. В конце концов вокруг пациентки собралось не менее пяти докторов, которые пришли к общему мнению: «Тройня! Причем все мальчики». Тут уж сама Светлана растерялась: «Как тройня? Нам и с двумя детьми жить негде, а теперь, выходит, будет четверо?» И схватилась за телефон. Впрочем, Саша на новость жены отреагировал с юмором: «Три так три… Могло быть и больше».
Хотя Светлана чувствовала себя неплохо, ее все же направили в донецкий роддом на сохранение. И проведенные здесь несколько дней окончательно убедили женщину, что оставаться на Донбассе опасно. Она боялась не столько за себя, сколько за Катюшку и будущих малышей: как же им жить под постоянными обстрелами, как будут засыпать и просыпаться под раскаты канонады? Чем они с мужем станут кормить такое семейство? Тем более что соседки по палате рассказывали ужасные вещи. У одной муж, работавший на шахте, впервые за три месяца получил зарплату — аж… 400 гривен. Другая кормила маленького ребенка вместо молочной смеси разведенным на воде картофельным пюре — детского питания не найдешь днем с огнем. Даже те, кто, надрываясь, кричал на площади: «ДНР, ДНР!», стали приходить в себя. Пожилая нянечка жаловалась, что, когда пришла выяснять насчет пенсии, в администрации на нее накричали: «Отстаньте! Война идет, а вы со своей пенсией лезете!»
Последней каплей стал мощный взрыв на донецком заводе — с другой стороны здания прямо на кровати рожениц посыпались стекла. Прибежавшая медсестра скомандовала беременным женщинам: «Берите воду и срочно спускайтесь в подвал». Все время, пока Светлана лежала на сохранении, день и ночь со стороны аэропорта слышались приглушенные взрывы, гулкие выстрелы из орудий. А вдруг снаряд угодит в роддом? Люди рассказывают, сколько уже разрушено зданий на окраинах Донецка. Еще одной проблемой поделились с нею соседки по палате — лекарств-то в больнице практически нет. Чтобы родить одного ребенка, нужно не меньше семи-восьми тысяч гривен — все необходимые препараты и материалы родные покупают за свой счет. А тут трое! Где же им с Сашей взять столько денег?
Лежа в палате, Светлана мучительно искала выход из ситуации, обзванивала знакомых, которые уже уехали из Донбасса. Но все перебрались не на пустое место — к родственникам, знакомым. А у нее из родни — только старенькая тетка в Мариуполе, который тоже рядом с линией фронта. В конце концов Светлана дозвонилась до знакомой семьи, с четырьмя детьми переехавшей в Кривой Рог. Ее успокоили: «Здесь тихо, пособие переселенцам нормальное платят, хороший роддом есть». И семья опять начала собираться в дорогу.
*Пока тройню из роддома провожали домой, Миша, Максим и Дима спокойно спали на руках у родителей (фото автора)
Криворожский таксист, узнав, что Саша беженец, не взял с него денег, а вечером явился в общежитие с полной сумкой продуктов
31 октября Светлана с небольшой поклажей приехала в Кривой Рог на автобусе и сразу отправилась в местный перинатальный центр. Хотя чувствовала она себя неплохо, но по медицинским показаниям нуждалась в госпитализации. И ее сразу отвели в палату. Пятого ноября приехали и Александр с Катюшей. Этот план они разработали сообща: поскольку молодому мужчине не так-то просто вырваться из оккупированной зоны («дээнэровцы» заворачивают обратно и заставляют вступать в свое ополчение), они решили, что Света поедет раньше, а Саша с дочкой — чуть позже. Не высадят же на блокпосту папу с маленьким ребенком.
Несколько дней Александр жил у приятеля, успев решить за это время все организационные вопросы: зарегистрироваться, получить ключ от комнаты в общежитии, перевести в Кривой Рог пособие на Катю, побывать на бирже труда. Когда Светлану выписали из больницы, семья принялась обживать уютную комнатку в молодежном общежитии.
— Мы просто наслаждались тишиной, мирной обстановкой, приветливостью окружающих людей, — улыбается Саша. — После кошмаров военного быта даже забитые продуктами полки в магазинах казались райским подарком. Мы уже отвыкли от того, что тебя не футболят чиновники, что каждый пытается хоть чем-то помочь. Пока Света лежала в больнице, я устроился на работу охранником, а Катюшку без проблем отдал в детский сад. У его заведующей Жанны Владимировны дверь для родителей всегда открыта — можно обращаться с любой просьбой, и тебе помогут. Бывали ситуации, трогательные просто до слез. Как-то Катюша приболела, и я повез ее на такси в больницу. По дороге разговорились с водителем. Узнав, что мы беженцы, он не взял с меня денег за проезд, хотя расстояния в Кривом Роге немалые. Расспросил, где я живу, а вечером явился в общежитие с полной сумкой продуктов: сала, бананов, консервации.
За время беременности Светлана набрала больше десяти килограммов веса. Для тоненькой, хрупкой женщины это было огромной нагрузкой. Трижды пришлось ложиться на сохранение — врачей беспокоили начавшиеся отеки. Ведь это означало, что почки перестают справляться с увеличившейся втрое нагрузкой. В конце концов Светлану на скорой помощи отвезли в Днепропетровский перинатальный центр.
— Эту роженицу криворожские врачи передали нам, как хрустальную вазу, — рассказывает главный врач центра Людмила Падалка. — Мы внимательно обследовали пациентку и состояние тройни. Еще до приезда Светланы у нас были сформированы две команды, которые будут оперировать мамочку и выхаживать деток. О естественных родах не шло и речи — мальчишки были довольно крупные для тройни. Поэтому женщину готовили к операции кесарева сечения. И в 35 недель мы решили, что уже можно ее провести, чтобы не подвергать опасности здоровье роженицы.
Трое сыновей появились на свет 6 февраля. Едва отошедшей от наркоза маме показали мальчишек и унесли в отделение постинтенсивного выхаживания.
— Мы с мужем давно решили, что одного из сыновей назовем в честь его отца Михаилом, — показывает Светлана старшенького малыша, самого крупного, 2400 граммов. — Вторым достали Максимку с весом 1900, а самый младший у нас — Димка — весил при рождении 2200 граммов. Имена я придумывала прямо в родильном зале: Максимом звали врача-анестезиолога, а имя Дмитрий мне просто давно нравилось. Была бы девочка, назвала бы ее Оксаной, в честь врача Оксаны Анатольевны Литовченко, которая помогала роды принимать. А вообще в этом центре все доктора просто замечательные. Я даже поначалу пугалась, когда по ночам они заглядывали в палату. Думала, все ли со мной в порядке. А потом поняла, что просто за меня беспокоятся.
По словам главврача Людмилы Падалки, Лидия Боровкова и Елена Пасько, которые делали операцию, справились прекрасно: «Детки хоть и появились на свет немного раньше срока, но вполне здоровенькие. У нас были случаи и посложнее. А всего в минувшем году через Днепропетровский перинатальный центр прошло 1060 женщин, всех спасли, выходили. С 2012 года мы, кроме шести троен, приняли еще и 287 двоен».
Заведующая отделением выхаживания новорожденных Ирина Самохина тройне нарадоваться не могла. Обычно такие дети очень проблемные, сильно недоношенные, но Прокофьевы с первого дня ели с аппетитом и быстро набирали вес.
Новость о первой в нынешнем году тройне сразу облетела город. Узнала о мамочке-переселенке и сотрудница Жовтневого районного отделения Красного Креста Евгения Пискунова. В тот же день, наготовив домашних котлеток, кашки, она побежала в роддом. Все время, которое провела здесь Светлана, Евгения Викторовна подкармливала ее всякими вкусностями, даже пирог в дорогу испекла. А еще Красный Крест подарил семье детскую кроватку с матрасиком. Подключилась к проблемам Прокофьевых и координатор Фонда «Украинская перспектива» Мария Пустовая. Эта организация постоянно держит связь с перинатальным центром, но в те дни Мария Ивановна созванивалась с главврачом чаще, чем обычно: лекарства для мамы, памперсы и одежда для малышей, еще две недостающие кроватки, постельное белье, детское питание — все доставлялось по первой же просьбе. Облздравотдел побеспокоился и о том, чтобы маму с тремя малышами доставили домой в машине скорой помощи в сопровождении медсестры.
Сегодня большая семья обживает еще одну, соседнюю, комнату студенческого общежития, а Кривом Роге по улице Костенко, 12, которую им выделили благодаря местным властям. Но в ней пока спит одна Катюша — родители практически круглосуточно не отходят от малышей.
— У них еще сон не установился — один спит, двое плачут, — устало рассказывает Светлана. — Я с ними тоже плачу, а Катюшка «подпевает». Старшей дочке только два годика, но она уже помогает нам нянчить братиков: одного кормлю я, другого папа, а третью бутылочку Катя держит. Кроватки качает. И очень этим гордится. Пока я лежала на сохранении, дочка от меня отвыкла, даже первое слово сказала не мама, а папа. Но теперь она повторяет все, что я делаю. Стоит отвернуться, она своих кукол присыпкой посыпает.
Хотя Прокофьевы на бытовые проблемы не жалуются («Общежитие прекрасное, уютное, персонал замечательный», — хвалит Светлана), но и так понятно, что для четверых крошек оно не предназначено. На вопросы, где моете ребятишек, стираете их одежки, готовите еду, супруги пожимают плечами: «Как и все». Да, как все студенты, они бегают на общую кухню, где к плите часто не подступиться, стараются первыми попасть в душ, иначе горячая вода из бойлера может закончиться, стирают в прачечной, где за каждую минуту работы стиральной машины нужно заплатить. По нынешним меркам студенческое общежитие стоит недорого — 300 гривен с человека в месяц. Но если умножить эту цифру на шесть человек, набегает немалая сумма. Поэтому финансовые проблемы стали для семьи сегодня просто неразрешимыми. Ведь только молочной смеси «Нутрилон» для недоношенных деток нужно каждый день на 200 гривен. В больницу детей супруги возят на такси, поскольку коляски для тройни у них нет.
Возвращаться на Донбасс Прокофьевы не хотят, да и просто некуда. Будут обживаться в Кривом Роге, который они уже полюбили.
— Был бы хоть какой-нибудь домишко, — мечтательно говорит Светлана, — мы бы его привели в порядок. У Саши руки золотые, он все умеет делать. Видели бы вы, как за детками ухаживает — лучше, чем я… Из четверых только Максимка на меня похож — с темными волосиками. Катя, Мишка и Димочка — светленькие, в папу. Мы уже научились мальчишек различать, хотя иногда и спорим, где какой. Но любим всех одинаково. Я только об одном мечтаю: чтобы поскорее закончилась война и моим сыновьям не пришлось брать в руки оружие…
5336Тем, кто хочет помочь этой семье, сообщаем номер карточки Александра Прокофьева в «Ощадбанке»: 5104 7700 1283 3481. Его телефон 067−718−91−96.
Читайте нас в Facebook
