Житель Полтавщины, 20 лет державший дочерей в заточении: "Я был для них идеалом мужчины"
«ФАКТЫ» первыми поведали об этом невероятном случае. 6 января мы рассказывали о 26-летних близняшках Лине и Инне Городищенко из села Терны Лубенского района Полтавской области, которых освободили после 20-летнего домашнего заточения. Неизвестно, сколько бы еще они смогли прожить в таких условиях. Проваленная крыша, выбитые окна, разрушенные стены… Девушки, лишенные общения с внешним миром, выйдя на свободу, начали постигать новую жизнь.
«Они не умеют ни читать, ни писать, считают только до двадцати»
Полтавские психиатры определили, что уровень развития Лины — 15—16 лет, а ее сестры Инны — 12—13. Находясь в специализированной клинике, девочки полюбили прогулки по больничному парку, впервые смогли выйти в магазины, на рынок, в зоопарк, в парикмахерскую… Лина с удовольствием показывает всем свою яркую одежду, которую им с Инной подарила медсестра. Ведь отец одевал их, как мальчишек, — в брюки и рубашки непонятного цвета, которые находил на городской свалке. Еще и бахвалился тем, что «одежды у моих девчат в несколько раз больше, чем у меня. Лет на десять хватит!»
— Сложных психических нарушений у сестер Городищенко не выявлено, — говорит главный врач психиатрической клиники «Снитыно» Лариса Сухопар, где поначалу находились сестры. — Девочки нормально общаются с людьми. Но читать и писать не умеют. Считают только до двадцати. Когда поступили к нам, не знали, какой сейчас год, месяц, день. Знали, что отца зовут Алексей, но его отчества назвать не могли. Они контактируют с медперсоналом и больными. Моют посуду и подметают пол — берутся за любую работу, которая им интересна. Лина более активная и открытая. Инна, если что-то спрашиваешь, начинает жаловаться на головную боль.
Потом девочек почти на два месяца перевели в Полтавскую областную психиатрическую больницу. Пока они там находились, с ними активно работала медико-педагогическая команда подросткового отделения. Там же после долгих лет разлуки состоялась их первая встреча с матерью. По словам лечащего врача Олеся Элюкова, дочки поначалу встретили ее настороженно и понадобилось время, чтобы они привыкли к общению с ней. Постепенно отношения наладились, девочки потянулись к матери. А вот об отце они не вспоминали.
— Сказать, как сложатся отношения между мамой и дочками, мы пока не можем, — говорит Олесь Элюков. — А то, что отдали детей матери, — это определенный кредит доверия ей.
Почему же так поздно проснулись материнские чувства у Лилии Припутень? С мужем Алексеем Городищенко она развелась, когда дочки закончили первый класс. Тогда специалисты порекомендовали родителям оформить девочек в специализированную школу-интернат. Но вместо того, чтобы послушаться совета, Алексей и Лиля попросту махнули на 
дочек рукой. Мать ушла жить к другому мужчине в Лубны, оставив детей на отца. А отец закрыл их на замок, лишив общения с людьми.
*До развода родителей сестры-близняшки жили почти так же, как и другие дети в их селе (фото из семейного альбома)
Время от времени Лиля появлялась в Тернах с сожителем. Чтобы повидаться с дочерьми, ее новый спутник жизни выламывал входную дверь. Иногда он даже катал девочек на скутере. Горе-мать признает, что мужчина предлагал забрать близняшек в свой дом, но она была категорически против: «Куда? Сами живем на птичьих правах во времянке, в которую пустил твой брат».
Односельчане вспоминают, что на их упреки относительно брошенных больных дочерей Лилия надменно отвечала: «У меня нет детей!»
Социальные работники рассказывали, как на обратной стороне приглашения на заседание опекунского совета Лилия Припутень писала, что ничего не хочет знать о брошенных детях. И вспомнила о них только тогда, когда имела право как мать детей-инвалидов раньше уйти на пенсию. Хотя за столько лет не удосужилась даже оформить их социальный статус.
«У меня собака лучше живет, чем эти дети»
Поэтому, узнав, что Лилия забрала Инну с Линой из клиники, жители Тернов возмутились. Как же так? Мать-кукушка все эти годы жила в нормальных условиях, а ее дети питались объедками с мусорки. Да она в равной степени несет ответственность за преступление по отношению к собственным детям, как и ее бывший муж! На скамье подсудимых они должны сидеть вдвоем. А рядом с ними — социальные работники, способствовавшие тому, что и без того несчастные близняшки стали социальными инвалидами. Хотя при нормальном образе жизни могли бы освоить рабочие профессии, создать семьи…
— В селе все люди за то, чтобы детей определили в интернат или в реабилитационный центр. Их нельзя отдавать матери, — убеждена Анна Ведмидь. — Одумалась на старости! Хочет, чтобы кто-то за ней присматривал.
— Я категорически против того, чтобы Лилии отдавали детей, — говорит жительница села Терны Любовь Бугай. — На ее совести смерть старшего сына. Украла у него деньги, после чего парень повесился. Его она тоже не учила. И судьбы двух дочерей погубила. Думаю, с их помощью Лилия хочет теперь разжалобить суд, чтобы ее не выселили из дома, который ей не принадлежит. Если отдать этой горе-мамаше Инну и Лину, то они вернутся туда, откуда их забрали. У меня собака лучше живет, чем эти дети жили.
У Любови Бугай есть документы, согласно которым дом, куда Лилия перевезла дочек-близняшек, унаследовала другая семья. Поэтому многие в селе убеждены: «прозревшая» мать просто разыгрывает спектакль.
Пока же Лилия заботится о девочках — выделила им отдельную комнату, печет для них пирожки с картошкой, варит борщи и кисели, покупает колбасу и мороженое…
— Да, мне претенденты на хату сказали выбираться, — признается она. — Но прикрываться детьми я не намерена. Куда они, туда и я. Не оформят им инвалидности, проживем и так. Только в интернат дочек не отдам! Они все время просились ко мне, пока находились в больнице: «Мама, когда ты нас заберешь?» Да, в этом всем есть моя вина, но теперь хочу дать им любовь и ласку. Я довольна, что у моих детей есть новый дом. До этого была эгоисткой. А теперь есть о ком заботиться…
Поначалу, рассказывает мать, Инна с Линой чувствовали себя скованно, боялись даже взять еду из холодильника. Но спустя несколько дней освоились. Играют с детьми на улице в мяч, помогают соседке кормить кроликов. Но все равно, как маленькие, часто жмутся к матери, обнимают, жаждут ласки.
Новый директор центра детей, семьи и молодежи Лубенской горадминистрации Виктор Цымбал говорит, что в селах есть много брошенных домов и, если какой-то из них понравится Лилии Васильевне, она может переехать туда. Теоретически женщина согласна на переезд в село, где можно будет заняться хозяйством.
«Мы столько лет были вместе, а теперь на душе пустота»
Алексей Городищенко, добивавшийся возвращения дочерей, похоже, признал, что условия жизни у бывшей супруги все же лучше и дочкам с ней будет комфортнее. Тем не менее мужчина продолжает настаивать, что детей забрали у него незаконно.
— Мы столько лет прожили вместе, а теперь на душе пустота, — говорит мужчина. — Я же старался для них. Был для них идеалом мужчины. Мне трудно понять, в чем меня обвиняют. Так, догадки, что, мол, я мало уделял девчатам внимания, не лечил их. Чувствую за собой только одну вину — не смог их защитить. Но я делал все, что мог. А как правильно, как неправильно, не знаю. То, что меня к ним не подпускают, это факт. Изолируют любыми способами, чтобы я их не видел. Сейчас меня вообще ничего не интересует. Хозяйство продам, на книжку деньги положу, и все. Это проклятое место. Стараюсь поменьше тут находиться. Часть вещей перевез к тетке, чтобы не украли.
Ну, «вещи» — это громко сказано. Все пространство в его развалюхе забито хламом, который Алексей много лет приносил с городской свалки. Хотя он не без гордости рассказывает, что тут у него и библиотека, и «плазма», и даже айфоны девочек.
— Что от девчат осталось, так это их подруга — собака Серая, — говорит Городищенко. — Она ждет их. А мне хочется выть и рвать глотки тем, кто забрал дочек. Девчата же стали менее адекватными, чем тогда, когда их у меня забирали.
Между тем в Тернах поговаривают, что отец сожительствовал с дочерьми. Дескать, это подтвердил гинекологический осмотр. Да и мать заявила, что у нее давно были нехорошие подозрения. По логике вещей, Лилия еще тогда должна была забить во все колокола, однако она ничего не предприняла. Просто приняла информацию к сведению.
— Мы не проверяем слухи, а официальных выводов экспертизы пока нет, — комментирует ситуацию прокурор Лубенской межрайонной прокуратуры Андрей Кулиш. —Досудебное расследование находится на завершающем этапе, и вскоре можно будет сказать что-то конкретное. Пока же открыто два уголовных производства — в отношении Алексея Городищенко за лишение детей свободы и содержание их в ненадлежащих условиях, предусматривающее до десяти лет лишения свободы. А также по факту ненадлежащего выполнения служебных обязанностей службой по делам детей Лубенской районной госадминистрации и Лубенским районным центром социальных служб семьи, детей и молодежи. Виновные понесут наказание — до трех лет ограничения свободы. Не исключено, что в рамках расследования уголовного производства будут предъявлены обвинения и матери девочек за злостное уклонение от выполнения родительских обязанностей.
Представитель Уполномоченного по вопросам соблюдения прав ребенка, недискриминации и гендерного равенства Оксана Филипишина в эфире передачи «Касается каждого» на телеканале «Интер», которая вышла 10 апреля, заявила, что дело находится на ее личном контроле и особом контроле Генпрокуратуры Украины. Они будут добиваться, чтобы суд над виновными состоялся не в Полтавской области. Поскольку нет уверенности, что власть, милиция и прокуратура, бездействовавшие на протяжении почти двадцати лет, признают свою вину.
Некоторые предлагают провести в прямом эфире публичный суд над родителями сестер Городищенко и руководителями социальных органов.
Интересно, что руководство Лубенской госадминистрации уже после того, как история Лины и Инны была обнародована, вручило чиновникам из социальных служб… поощрительные грамоты.
Тем временем Лина с Инной, заплатившие за ошибки взрослых очень высокую цену, далеки от дискуссий, которые бушуют вокруг них. Они все еще живут в своем мире. На вопрос, где им было лучше — с отцом или в больнице, в присутствии папы более шустрая Лина отвечает так, чтобы его не обидеть: «Не думали». Но спросить у отца, почему он не выпускал их на улицу, им не приходило в голову. Принимать решения самостоятельно они не умеют.
*Выйдя на свободу, девушки стали постигать новую жизнь. Но принимать решения самостоятельно они не умеют (фото телеканала «Интер»)
Читайте нас в Facebook
