Василий Ковальчук: "Около полутора сотен российских военных, попавших к нам в плен, были отпущены домой"
На встречу со мной Василий Ковальчук пришел из областного управления СБУ, где его в очередной раз проверяли на благонадежность. Сотрудникам Службы безопасности не дает покоя активная деятельность отставного офицера по освобождению пленных. Ковальчук никогда не скрывал, что ему удается вытаскивать ребят, попавших в руки сепаратистов, благодаря личным связям с представителями противоборствующей стороны. Как правило, это его бывшие побратимы, с которыми он прошел Афганистан. Но компетентные органы не упускают из виду ни одной поездки Василия Григорьевича на Донбасс.
— Сегодня в это время уже возвращался бы в Полтаву еще с тремя освобожденными из плена, — глядя на часы, с разочарованием говорит подполковник запаса Василий Ковальчук (на фото). — Их должны были обменять на двоих, воевавших за одну из самопровозглашенных республик. Но в СБУ не подготовили нужных документов, и все сорвалось. В последнее время обмен пленными тормозится. А люди по-прежнему гибнут. Практически каждый день, по два-три человека. Хотя неофициальные данные в разы больше. Смерть каждого воина (как нашего, так и с той стороны) — трагедия для семьи погибшего, для народа.
— Есть мнение, что в процесс обмена пленными вмешался Виктор Медведчук, которому не понравились успехи переговорщика номер один в Украине, руководителя Центра по освобождению пленных общественной организации «Офицерский корпус» Владимира Рубана. Дескать, поэтому и затормозился процесс. Мол, кум российского президента хочет перетянуть одеяло на себя, чтобы поднять свой политический рейтинг…
— Скорее всего, этот «патриот» спасает репутацию Путина, который пытается убедить весь мир, что на Донбассе нет российской армии. По официальным данным, за время ведения боевых действий в плену украинских спецслужб побывали около 150 российских военных. Но все они были отпущены без суда и следствия. Во многом благодаря, я знаю, Виктору Медведчуку, который был назначен участником минских переговоров. Только 16 мая после захвата в плен спецназовцев из Тольятти капитана Ерофеева и сержанта Александрова мы получили неоспоримые доказательства присутствия российских регулярных войск на востоке нашей страны.
— Но ведь 21 февраля под Луганском за 17 российских военных отдали 138 наших бойцов. И это благодаря Виктору Медведчуку…
— Медведчук пытается скрыть следы преступлений российской армии. Ему нужно было любой ценой вывезти российских военных, попавших в плен. Просто так обмен один к восьми не происходит. Да, украинским ребятам повезло. Некоторые из них пробыли в плену после Дебальцево всего два-три дня. Взамен за них наши спецслужбы отдали одиннадцать силовиков из Ульяновска, четырех гээрушников и двух разведчиков, воевавших на стороне самопровозглашенных республик.
Кстати, ни меня, ни советника главы Минобороны Василия Будика, с которым я иногда сотрудничаю, к российским военнослужащим не подпустили. Чтобы мы не приблизились и не запечатлели россиян, наша «Альфа» над нами стреляла. Обмен проводил Медведчук, причем губернатора Геннадия Москаля он вообще убрал из процесса. Недавно нашу переговорную группу не пускали в Донецк. То есть идет политическая игра, а не реальное освобождение участников боевых действий из плена. Возможно, поэтому переговоры и зашли в тупик и сейчас прекратились массовые обмены.
— А вообще это длительный процесс?
— Да, ведь по каждому захваченному в плен открывается уголовное производство, оно расследуется, затем дело передается в суд. Но в большинстве случаев тяжело доказать, что конкретный человек принимал участие в преступлениях. Поэтому таких людей освобождают от наказания. В ином случае законами военного времени предусмотрен расстрел… У меня есть два списка, уже затертых на сгибах. В одном — фамилии наших ребят, попавших в руки сепаратистов, в другом — представителей противоборствующей стороны. Я даже знаю, кто в какой камере сидит.
— Встречаются в этих списках родственники?
— Да. Например, отец и сын. Один воевал за Украину, а другой — против. Увы, эта война многих близких людей сделала врагами.
Василий Ковальчук для компетентных органов — объект пристального внимания, поскольку поддерживает связь с влиятельными представителями вражеского лагеря. Сепаратисты тоже следят за его деятельностью в «Фейсбуке» — он их враг. А те, кто обрел свободу благодаря этим связям, называют его батей. И с одной, и с другой стороны.
*Этих трех парней с Черниговщины, которых Василий Ковальчук обменял на военнопленных «дээнэровцев», сепаратисты использовали на разборке завалов Донецкого аэропорта и в поиске тел погибших (фото из социальных сетей)
— Сегодня мне звонил Виктор из Артемовска — наши прессуют его семью, — рассказывает Ковальчук. — Буду вмешиваться. Опыт показывает: народная дипломатия может сделать то, что не удается политикам.
А началось все с того, что год назад к Василию Ковальчуку обратились родственники попавших в плен полтавских волонтеров. Он разыскал контакты «афганцев», оставшихся на оккупированной территории. И боевые товарищи отозвались, выручили.
— Ходят слухи о вашей дружбе с бывшим командиром «Народного ополчения» в Горловке Игорем Безлером.
— Мы с ним офицеры, воевавшие в одно и то же время в Афганистане, — говорит Василий Ковальчук. — Я очень сожалею, что сейчас Игорь находится по ту сторону баррикад. Он — человек слова, с ним можно иметь дело. Так, Бес разыскал волонтера Ирину Бойко из Полтавы, которую в числе других захватили в плен на блокпосту под Луганском. Когда Игорь пригласил меня к себе в Горловку, пообещав, что отдаст пленницу из рук в руки, многие считали, что это ловушка. Хотя я ни секунды не сомневался в порядочности старого знакомого. («ФАКТЫ» писали об этой операции по освобождению пленных 8 октября прошлого года. — Авт.). Наши отношения с Безлером держались именно на доверии. Враги должны договариваться. Ради каких-то высших целей. А что может быть ценнее жизни? В конкретном случае речь шла об освобождении из плена людей.
— Кто вам помогает в Полтаве?
— У меня сложились хорошие, хоть и непростые отношения с председателем областного совета Петром Вороной, который несколько месяцев служил добровольцем в зоне АТО. Всегда могу рассчитывать на архиепископа Полтавского и Кременчугского Феодора, который является организатором и духовным вдохновителем самой мощной волонтерской организации в области — «Команды неравнодушных». Председатель объединения фермеров Полтавщины Виктор Галич помогает деньгами и горючим. Директор кременчугского автомобильного завода «Вепрь» Владимир Пилипенко безотказно обеспечивает транспортом для поездок на Донбасс. Кроме того, в моей команде несколько активистов — Михаил Дугин, Евгений Ситько. Особая благодарность члену наблюдательного совета «Фонда обороны страны» Геннадию Корбану. В последний раз, когда мы вывозили ребят через Днепропетровск и на подъезде к городу поломались, он лично встретил нас в два часа ночи. Освобожденные хлопцы почувствовали, что они нужны, что их не забыли, что их ждут. Много помогают и рядовые сотрудники управления СБУ. Они проводят титаническую работу по поиску и пленных, и сепаратистов, их содержанию под стражей, сопровождению судебных дел.
Во время нашего разговора мобильный телефон у Василия Ковальчука не умолкает. При мне жена задержанного по подозрению в терроризме просит помочь вызволить мужа из следственного изолятора. Василий Григорьевич тут же с кем-то связывается и предлагает сделать обмен. Но ту сторону человек с названной им фамилией не интересует, и Ковальчук вежливо отвечает звонившей, что пока решить вопрос не получается.
— Бывает, операция по освобождению пленных срывается в последний момент, — объясняет Василий. — Поэтому никогда ничего никому не обещаю. Говорю: попробую. И только когда операция удается, тогда могу сказать: «Я это сделал».
— Что рассказывают ребята, которых вы забираете из плена?
— Обычно они молчат. А в душу лезть не хочется. Более напряженная атмосфера в автомобиле, когда везу на обмен врагов, воевавших за «ЛНР» и «ДНР». Обычно они рассказывают, что были поварами или охраняли посты, то есть пытаются показать себя случайными жертвами войны. Я должен к ним относиться ровно, как ко всем людям. Переговорщику иначе нельзя.
В конце апреля мне удалось вывезти с оккупированной территории двух танкистов — лейтенантов Игоря Ковальчука и Евгения Олейника. Оба были захвачены в плен еще под Иловайском и провели в неволе восемь месяцев. Более разговорчивый Игорь рассказал о том, что в плену ему встречались разные люди. А преимущественно пленных использовали на подсобных работах.
Виталий Мышастый из Черниговской области (один из трех бойцов, которых 6 мая мы обменяли на трех сепаратистов) рассказывал, что их заставляли искать тела погибших «киборгов» в разрушенном Донецком аэропорту. До сих пор вспоминаю, как Валерий Богун из райцентра Котельва Полтавской области, тоже попавший в плен под Иловайском, попросил меня: «Василий Григорьевич, они вас слушают. Пусть мне отдадут мой телефон». Наивный… («ФАКТЫ» рассказывали об освобождении 23-летнего Валерия Богуна при участии Василия Ковальчука 26 ноября прошлого года. — Авт.). Кстати, Валеру снова отправили на передовую.
— На какой территории происходит обмен пленными?
— Каждый раз по-разному. Это не принципиально. Когда-то воюющий на той стороне «афганец» Александр Сокол забирал у меня одних и привозил других. Он человек слова.
— Что вам прежде всего бросается в глаза в сегодняшнем Донбассе?
— До черта блокпостов! Для многих, кстати, это своеобразная вотчина, позволяющая набить свои карманы. Здесь торгуют пропусками, позволяющими въезжать в Украину. И почти на каждом собирают дань. Думаю, только часть стоящих на блокпостах, служит Украине, остальные зарабатывают. В самом Донецке разрушены в основном окраины. А в центре чистые улицы, по которым ездят иномарки. Продается хорошее пиво. На прилавках многих магазинов свежие, вчерашние, «Киевские» торты… Правда, цены на многие товары в два-три раза выше, чем у нас. Процветает контрабанда — как туда, так и сюда. Так что эта война скоро не закончится…
11958
P. S. Вчера Василий Ковальчук снова отправился в Донецк, чтобы забрать пятерых пленных. Все они ранены, трое находятся в тяжелом состоянии.
Читайте нас в Facebook
