Больше года вдова "айдаровца", воспитывающая двоих маленьких детей, не может получить помощь от государства
В июле прошлого года многие СМИ опубликовали фотографию молодой женщины в черном платке, которая склонилась над гробом своего мужа. Этот снимок был сделан во время похорон 26-летнего бойца батальона «Айдар» Николая Королько. На фото — супруга Николая Валентина. Валя Королько осталась с двумя маленькими детьми: двухлетней Соломийкой и новорожденной Настей. Бойца хоронили в родном селе на Волыни. Тогда сослуживцы Николая рассказали, что он погиб, прикрывая побратимов по дороге в аэропорт. В этот момент его убили из вражеского танка.
*Николая Королько похоронили в родном селе на Волыни
— Все называли Николая героем, — рассказывает Валентина Королько. — Говорили, что он спасал жизни своих товарищей. И, находясь на востоке, делал это не раз. Сослуживцы вспоминали, что однажды во время боя Коля увидел, как из какого-то подвала вылезли двое детей. Он бросился под пули, чтобы спасти их, закрыл ребят собой. А после заметил побратиму: «Буду стоять здесь до конца, чтобы такая беда не пришла к моим детям». Я в тот момент была на Волыни у родителей и даже не подозревала, что муж находится на востоке. Коля не заикнулся об этом ни мне, ни своей маме. Рассказывал, что якобы устраивается на работу в СБУ. «Буду на учениях, поэтому не всегда смогу брать трубку», — объяснял. А оказывается, он не мог выйти на связь, потому что воевал в зоне АТО. Пошел добровольцем в составе батальона «Айдар»… О том, что он стоял на Майдане, я тоже узнала не сразу.
Последние несколько лет Валентина и Николай жили под Киевом. Валя была в декретном отпуске, а супруг работал менеджером в строительной компании.
— Коля закончил юридический факультет Ирпенской налоговой академии, — говорит Валентина. — Когда начались события на Майдане, я была беременна. Рожать ухала к родителям. Знала, что муж поддерживает протестующих. Но Коля обещал мне, что не будет ходить на Майдан, дескать, у него очень много работы. А сам с тех пор, как я уехала, находился там сутками. Когда я уже была на девятом месяце беременности, Коля неожиданно пропал. Звоню, а он «вне зоны доступа». Так продолжалось несколько дней. Я чуть с ума не сошла от переживаний. Когда наконец дозвонилась, трубку взял какой-то мужчина: «Николай? Не знаю такого. А какой у него позывной?» Потом муж сам позвонил, сообщил, что с ним все в порядке. Но опять-таки ничего мне не рассказал. Мои переживания не прошли бесследно. Все девять месяцев беременности я хорошо себя чувствовала, а тут попала в больницу с давлением 70 на 40. Роды были тяжелыми, ребенок чудом остался жив. Поэтому я и назвала малышку Анастасией, что в переводе с греческого означает воскресшая.
На роды Коля успел. Приехал, был рядом. Но через четыре дня, когда врачи подтвердили, что со мной и ребенком все в порядке, он опять уехал. Сказал, направляется в командировку в Казахстан. Потом приятель прислал мне видео с Майдана, где я увидела своего Колю. Супруг вместе с другими протестующими стоял возле лампадок и фотографий героев Небесной сотни. Еще тогда я поняла: что бы я ни сказала, он все равно не уйдет с Майдана. Отговаривать было бесполезно.
*"Сейчас мне с дочками очень помогают волонтеры, — говорит Валентина. — Большое спасибо всем, кто не оставил меня одну. Но жить только за счет добрых людей мы не можем"
— Когда он отправился на войну?
— Сразу после аннексии Крыма, едва стали формироваться добровольческие батальоны. Мне, естественно, ничего об этом не сказал. Уже на похоронах я узнала, что он был в Херсоне, в Одессе, в Славянске. Когда муж находился на связи, мы созванивались по десять раз на день. Николай бодрым голосом сообщал, что у него все хорошо, а сам в это время рисковал жизнью. Чтобы понять, зачем он это делал, нужно хорошо его знать. Когда Коле было семь лет, у него умер отец. С тех пор он жил с постоянным чувством ответственности — сначала за мать, потом за меня с детьми. Он пошел на войну, поскольку считал, что сможет таким образом нас защитить. А еще муж часто повторял фразу из известного произведения писателя Ивана Багряного «Тигролови»: «Тільки сміливі мають право на щастя». Эта фраза стала его девизом по жизни.
«Как только вернусь с задания, — сказал Коля товарищам, — позвоню жене и признаюсь, где я»
Николай Королько погиб 21 июля 2014 года в селе Георгиевка Луганской области. Отправляясь в последний бой, он сказал побратимам: «Как только вернусь, позвоню Вале и признаюсь, где я. Она должна знать правду».
*"Я буду стоять здесь до конца, чтобы война не пришла к моим детям", — говорил Николай боевым товарищам
— До того муж полтора дня не выходил на связь, — продолжает Валентина. — Я не знала, где он, начала паниковать. И тут звонок с незнакомого номера: «Валентина Королько? Ваш муж… погиб». «Нет, не может быть, — говорю. — Вы ошиблись». Тогда они позвонили брату и сообщили, что Коли больше нет.
Последний раз Валя видела мужа на праздник Святой Троицы, когда он на несколько дней приезжал домой.
— Мы долго разговаривали, но Коля так и не признался, что воюет на Донбассе, — качает головой Валентина. — Побратимы рассказывали, что он хотел навестить семью раньше, но не мог — ждал, когда сойдут синяки после того, как ему в бронежилет попала пуля. Не знал, как это объяснить, и не ехал. Когда Коля наконец решил мне во всем признаться, расспрашивал у побратимов, как их жены в свое время восприняли такую информацию. Узнавал и о том, как живут вдовы погибших бойцов. Сейчас думаю: зачем он задавал такие вопросы? Возможно, что-то предчувствовал?
После похорон наша Настенька, которой еще не было шести месяцев, сказала первое слово: «Папа». А старшая Соломийка бегала по дому с вещами отца, искала его… Она и сейчас постоянно меня спрашивает: «Когда уже папа вернется из этой своей командировки?» Утро начинается с того, что она целует его фотографию и говорит: «Папочка, доброе утро». Не знаю, как сказать ей правду. Я и сама до сих пор его жду. Не могу и не хочу мириться с тем, что Коли больше нет.
Мы с мужем оба родом из Камень-Каширского района, но пока там жили, ни разу не виделись. Познакомились, когда я училась на последнем курсе университета. Встретились на международной конференции во Львове. Через год сыграли свадьбу. Ближе человека, чем он, у меня не было.
После гибели мужа Валентина, которая была в декретном отпуске, осталась без средств к существованию. На похоронах сослуживцы Николая говорили, что она как вдова погибшего бойца АТО должна получить денежную компенсацию. Как известно, семьям погибших военнослужащих положены 609 тысяч гривен. Валентина подготовила пакет документов, подтверждающих, что ее муж служил в зоне АТО. Однако из Министерства обороны пришел отказ в денежной компенсации.
— Вот справка из воинской части, в которой говорится, что Николай Королько проходил военную службу, — показывает документы Валентина. — В справке о причинах смерти тоже написано: погиб в бою. Однако в оборонном ведомстве считают, что раз мой муж не был призван на службу, а пошел в батальон добровольно, то он считается гражданским лицом в зоне АТО, а не военнослужащим.
В ответе Министерства обороны написано следующее:
«В соответствии с Законом „О военной обязанности и воинской службе“ добровольцы, которые пребывали в зоне АТО и не были призваны на воинскую службу, к военнослужащим не относятся. Выплаты членам семей гражданских лиц, которые погибли во время Антитеррористической операции, должны осуществляться в соответствии с Законом „О борьбе с терроризмом“, деньги на реализацию которого Министерством обороны не выделяются».
— Пенсия по потере кормильца нам тоже не положена, потому что по трудовой книжке муж имел всего десять месяцев стажа, — объясняет Валентина. — Познакомившись с родственниками других погибших бойцов АТО, я узнала, что такая проблема есть не только у меня. Оказывается, добровольцам, погибшим до того момента, как добровольческий батальон «Айдар» включили в структуру Вооруженных Сил Украины, компенсация не положена.
— Как известно, через военкомат добровольцев тоже призывали, — говорит адвокат Валентины Вадим Васильев. — Так вот, им выплаты положены. А тем, кто просто записался в батальон и отправился в зону АТО, — никаких компенсаций. Эти люди считаются не военнослужащими, а гражданскими лицами, даже если они участвовали в боях наравне со всеми. В военкомате сказали: «Нет приказа о принятии Николая Королько на службу». А значит, дескать, ничем не подтверждено, что этот человек находился на фронте. Но как же тогда многочисленные свидетели и справки из воинской части, подтверждающие, что Николай погиб в бою? Выходит, тем, кто служил, получая за это зарплату, компенсация полагается. А семье человека, который отправился на Донбасс по зову сердца и не просил за это ни копейки, денег не положено.
— Что же делают люди, оказавшиеся в такой же ситуации, как Валентина?
— Они тоже не могут ничего добиться. Недавно выиграла суд вдова добровольца «Айдара» Альберта Падюкова. Но там были другие обстоятельства. Альберт ушел в добровольческий батальон, но сделал это через военкомат. Просто на документах, подтверждающих, что его призвали, не хватало печати. На этом основании вдова Падюкова получила такой же отказ, как Валентина. Нет печати — значит, не доказано, что воевал. Женщина выиграла суд. Но представитель Министерства обороны тут же подал апелляцию, поэтому вопрос еще не решен. Что уж тогда говорить о ситуации Николая Королько, который ушел на войну не через военкомат?
— Что вы намерены делать дальше?
— Мы подали в Административный суд иск к Министерству обороны. Предъявили все доказательства того, что Николай служил и погиб в бою. Сейчас идет судебный процесс. Но представитель министерства заявил, что Валентина вообще не обращалась за компенсацией. Как же тогда быть со стопкой документов, которые вдова подавала во всевозможные инстанции? О Вале уже год пишут разные СМИ. Не знаю, чем закончится суд, но мы будем бороться. Понятно, что мужа Валентине уже никто не вернет. И ей не нужны были бы эти деньги, если бы не маленькие дети, которых нужно чем-то кормить.
Комментируя ситуацию журналистам, пресс-секретарь Министерства обороны Украины Владислав Селезнев говорит: пока оснований для выплат Валентине Королько нет.
— Есть, правда, еще один вариант, — добавил Владислав Селезнев. — 22 июня вступит в силу Закон «О добровольцах», и тогда все семьи добровольцев получат одноразовую денежную помощь.
Однако, по словам адвоката Вадима Васильева, в соответствии с этим законом, если Валентине и выплатят компенсацию, то она будет в шесть раз меньше суммы, положенной семьям бойцов, которые были призваны официально.
— Наш вопрос в суде решится не раньше чем через месяц, — говорит Валентина. — Пока живем на пенсию моего отца и декретные. К счастью, помогают волонтеры. Большое спасибо всем, кто не оставил меня одну. Столкнувшись с бедой, я узнала, что такое настоящие друзья. А волонтеры группы «Друзья Украины» организовали нам поездку в Америку. Это немного помогло отвлечься. Но что будет дальше, я не знаю. Мы с детьми не можем все время жить за счет волонтерской помощи. Остается надеяться, что вопрос с компенсацией решится.
На это же надеются родные других погибших бойцов, оказавшиеся в подобной ситуации. Например, сейчас пытается добиться справедливости отец погибшего «киборга» Святослава Горбенко. Когда Святослав записался в батальон «Правый сектор», ему было всего 19 лет. Он погиб в аэропорту одним из первых. В апреле нынешнего года Святославу открыли мемориальную доску в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко, где он учился. Однако отец «киборга» получил отказ в выплате компенсации. Причина та же: так как Святослав пошел служить не через военкомат, участником боевых действий он не считается.
3135Читайте нас в Facebook
