"Мама, мне приснилось, что у тебя… две Насти", — сказала дочка. А ведь мы никогда не говорили ей о сестричке"
Как один и тот же день может стать и трагическим, и самым радостным в жизни? Наташа это знает. И уже четыре года старается с этим психологически примириться. Принять. Но когда дочка рассказывает свои странные сны или просит братика, к горлу подкатывает ком…
— Вспоминая свою беременность, могу сказать, что проходила она очень хорошо, — рассказывает Наталья. — Когда я впервые пришла на УЗИ, врач сообщил, что у нас будет двойня. Я такого не ожидала, даже представить не могла. Вышла из кабинета и сообщила мужу. Он только спросил: «Ты рада?» Я кивнула, а он мне: «Я рад вдвойне!» Через некоторое время узнали, что ждем двух дочек. Нам даже снимок подарили, на котором видны… два комочка. Для одной малышки сразу выбрали имя — Настя. А для другой были разные варианты, но ни на одном мы не остановились. Чувствовала, как девочки толкаются у меня в животе, и эти ощущения были непередаваемо прекрасны! Правда, одна лучше набирала вес, а другая немного отставала. Врачи планировали сделать кесарево сечение. Но на 31-й неделе беременности, когда я лежала на сохранении, как-то утром доктор не смогла прослушать сердцебиение одной из девочек. Меня тут же отправили на УЗИ и выяснили: ребенок замер. Чтобы спасти меня и вторую малышку, срочно сделали операцию.
Настя родилась весом 1 килограмм 640 граммов, рост — 41 сантиметр. Сегодня удается спасать даже тех, кто весит в два раза меньше. Но эта малышка, видимо, перенесла тяжелейший стресс, так что с первых минут появления на свет врачи стали бороться за ее жизнь.
*Когда Насте было две недели, ее перевели из реанимации в палату, где она могла постоянно находиться с мамой
— Девочка не могла дышать самостоятельно, ее сразу подключили к аппарату искусственного дыхания, ввели препарат, благодаря которому легкие раскрываются (сурфактант) и вероятность того, что ребенка удастся спасти, возрастает, — рассказывает заведующая отделением интенсивной терапии новорожденных Сумского областного клинического перинатального центра, на базе которого действует программа «Колыбели надежды», Ирина Кидик. — Наблюдая за тем, как ведут себя двойняшки, понимаешь, что у них глубокая связь. Очень трудно бывает выхаживать одного выжившего из двойни, а «парочки» как будто друг друга поддерживают. Наверное, на успехе лечения сказывается и психологическое состояние родителей.
*Ирина Кидик: «На 90 процентов успех лечения малыша зависит от того, верят ли мама и папа в то, что их ребенок справится с болезнью, доверяют ли врачу»
— Когда на следующий день после кесарева сечения мне разрешили познакомиться с Настюшей, то сразу предупредили: я могу с ней разговаривать, притрагиваться, единственное, что запрещено, — плакать, — вспоминает Наталья. — Я так и настроилась. Очень старалась при дочке не проронить и слезинки.
Больше месяца Наталья с дочкой находились в больнице. А когда выписались, в карточке у малышки были записаны сложные диагнозы.
— Проблем хватало, но, оказавшись дома, Настюша стала быстро набирать вес, развиваться, ее состояние стремительно улучшалось, — говорит Наталья. — Вскоре все тревожившие нас диагнозы были сняты. Сейчас дочке четыре года, и нам кажется, что пытливости, активности у нее вдвойне больше, чем у детей ее возраста. И еще Насте снятся сны, которые мы не можем объяснить. Однажды она рассказала: «Мама, мне приснилось, что у тебя… две Насти». А ведь мы никогда не говорили Настеньке о сестричке.
Настя уже знает все буквы, с удовольствием учит английские слова, занимается танцами. «Чудесный ребенок!» — говорит о ней врач Ирина Кидик, которая помнит малышку с первых минут ее жизни.
*"В год дочка уже ничем не отличалась от детей, родившихся в срок, — говорит Наталья. — Все тревожившие нас диагнозы были сняты"
— Когда смотришь на таких деток, видишь смысл своей работы, — говорит Ирина Николаевна. — Правда в том, что не все дети, которых мы спасаем, вырастают здоровыми. Порой родителям еще долго приходится решать проблемы с их состоянием, болезнями. Но и детей, у которых, как у Насти, все складывается хорошо, с каждым годом становится больше. Связано это с появлением новых технологий выхаживания малышей. В 2010 году у нас в городе открылся центр «Колыбели надежды» Фонда Виктора Пинчука. Он стал 20-м в Украине. Сейчас таких центров уже 32. Оборудование, которое мы используем, позволяет создать буквально внутриутробные условия для глубоко недоношенных детей. Они «дозревают» в специальных кувезах. Следящая аппаратура помогает врачу контролировать состояние ребенка, вовремя вводить те или иные препараты. Мы перенимаем опыт зарубежных коллег. И все это — ради спасения жизни таких крох, как Настя. Конечно, спасти малыша можно только тогда, когда врач и родители слышат и понимают друг друга, действуют сообща.
— Поэтому вы просите мам не плакать в реанимации?
— Это важнейшее правило. Разговаривая с ребенком, мама должна передать ему свою веру в будущее, поддержать его. Мамы находят такие нежные слова! Некоторые читают детям сказки. Папам мы тоже разрешаем общаться с детками. Иногда испытания делают семью даже крепче, сплоченнее. А значит, счастливее. Но бывает и по-другому. Когда мужчины не выдерживают испытаний, женщины отчаиваются. И врач видит, как слабеет малыш, теряя шанс на выздоровление. На уровне подсознания дети и родители обмениваются информацией. Это несомненно. Врачу стоит немалых усилий объяснить это мамам и папам. Кстати, очень наглядно демонстрирует этот контакт методика «кенгуру»: недоношенного ребенка кладут маме на грудь. Желательно, чтобы малыш постоянно, 24 часа в сутки, находился в тесном контакте с родителями — мамы и папы могут подменять друг друга. Мы заметили: как только ребенка укладываем на маму (кожа должна соприкасаться с кожей), он расслабляется, засыпает, улыбается во сне, у него нормализуется сердцебиение. Трудно переоценить такое общение. А затем малыши выздоравливают, мы теряем их из виду, детей наблюдают педиатры по месту жительства. Но бывает и так: иду по улице, и вдруг женщина с ребенком бросается ко мне, начинает благодарить: «Доктор, я не помню, как вас зовут, но вы спасли мою дочку. Посмотрите на нее! Ей уже пять лет, красавица, умница!» Ну как сдержать эмоции? Испытываешь невероятную радость…
*Настя очень музыкальная, подвижная, любит танцевать (фото из семейного альбома)
— Принять то, что с нами произошло, было очень трудно, но Ирина Николаевна сумела найти те слова, которые заставили настроиться на главное: Насте нужна наша помощь, она очень старается выжить, — продолжает Наталья. — Врач не скрывала, что состояние ребенка тяжелое, не давала радужных прогнозов, а подробно объясняла, как надо действовать. Я увидела Настюшку на вторые сутки после рождения, когда после кесарева сечения сама смогла дойти до реанимации. Дочка лежала на специальном столике, вся в каких-то проводках, самостоятельно дышать не могла. У меня ком стоял в горле, но я запретила себе плакать. Уговаривала свою девочку: «Будь сильной, борись, мы тебя очень любим». Нас перевели в другую больницу, так как аппарат, к которому надо было срочно подключить Настю, находился там. Постепенно дочка пошла на поправку. А я каждые три часа приносила в реанимацию сцеженное молоко, которое Настюше вводили через зонд. Приходя, все время разговаривала с дочкой: «Скоро окрепнешь, и мы все вместе будем дома». Мне казалось, что в эти минуты малышка начинала слабо улыбаться — щечки подрагивали, глазки приоткрывались. Таким мамочкам, как я, врачи постоянно повторяли: «Ваша сила духа помогает вашим деткам выздоравливать».
*"В свои четыре года Настя уже знает буквы, учит английский, и, к счастью, теперь нам с мужем ничто не напоминает о ее первых тяжелых неделях, проведенных в реанимации" (фото из семейного альбома)
— Дочка действительно вас слышала и понимала?
— Думаю, да. У нее не только менялось выражение личика. Когда я говорила ей: «Ты молодец, ты сильная, ты справишься!», у Настюши действительно все показатели становились лучше. Через две недели, когда малышка стала дышать сама, обходиться без специальной дыхательной маски, нас перевели в палату, и мы с дочкой уже не разлучались. Лечение продолжалось: капельницы, уколы. Но Настя начала набирать вес. Ведь в первые дни после рождения она даже потеряла больше 200 граммов. А когда стала поправляться, это значило, что наступил перелом, динамика положительная. В больнице мы провели один месяц и неделю. Выписывались с весом 2 килограмма 310 граммов. С того момента Настя как будто развивается за двоих. Характер у нее замечательный — чуткая, ласковая. Не устаем благодарить за нее Бога и врачей. И, конечно, счастье, что есть такой проект — «Колыбели надежды». Без нужной аппаратуры врачи не смогли бы спасти многих деток.
— Вы говорили, что на уровне подсознания Настя чувствует, что должна быть у вас не одна…
— Обычно в какой-то момент дети начинают вести с родителями разговоры: «Хочу братика или сестричку…» Но это бывает, когда становятся старше. А Насте ведь снится, что она не одна… Просто я понимаю своего ребенка. Семь месяцев она была с сестричкой в одной плаценте, они держались за руки, чувствовали друг друга. Когда Настя просит братика, я ей объясняю: мол, он будет плакать по ночам, придется все время вставать. А она: «Ничего, я буду тебе помогать». Спрашивает, как она родилась. Я объясняю: «Ты росла у меня в животике, потом тебя достали…» — «Тебе было не очень больно? Ты лежала в больнице? Я за тебя переживаю». А когда я болею, Настюша повторяет слова, которые я ей когда-то говорила еще в реанимации: «Не переживай, я рядом…» Как здесь не верить в то, что дети слышат наши голоса, еще находясь в утробе, а когда появляются на свет, даже во сне понимают, что мы говорим. Они связаны с нами невидимыми психологическими нитями. Первые два года мне было невероятно трудно вспоминать о том, что я потеряла одного ребенка. Эта боль не проходит, ее не вылечит время, она не вытрется из памяти. Но то, что у нас есть Настюша, — подарок судьбы. А о братике мы подумаем. Ведь это огромное счастье — просто быть мамой.
2797Читайте нас в Facebook
