Гражданин Турции хочет отобрать у жительницы Сумской области сына, чтобы увезти его за границу
Жительница села Рогинцы Роменского района Сумской области Ольга Якименко надеется на помощь односельчан больше, чем на защиту государства. Рассказывая свою непростую историю, женщина то и дело плачет. Девять лет назад обходительный и солидный гражданин Турции покорил сердце юной студентки. У них родился сын Давид. Пока жили в Украине, все было хорошо. А вот когда оказались на чужбине, сожитель показал свой истинный нрав. Ольге нельзя было ничего: общаться по скайпу с родными, разговаривать с сыном на украинском языке. Нельзя было прогуляться по улице, сходить в гости к подругам. Самое страшное — мужчина начал жестоко избивать и Олю, и ребенка.
*"Отец Давида отлично понимает, что без сына я жить не смогу, поэтому вынуждена буду вернуться в Турцию", — говорит Ольга
— Когда мы познакомились, я училась в педагогическом университете имени Макаренко в Сумах, — вспоминает 30-летняя Ольга Якименко. — Училась на заочном отделении, чтобы была возможность подрабатывать. Ведь у меня на руках родители-пенсионеры. Старалась чем могла им помогать. Сначала работала в магазине. Потом моя подруга познакомила меня с Махмудом (имя изменено. — Авт.). Он в Сумах снимал дом и искал помощницу по хозяйству. Мы встретились, он сказал, что мне нужно будет стирать, убирать, готовить еду. Был очень вежливым, обходительным.
В то время как раз умерла моя бабушка. Махмуд помог деньгами на похороны. Потом предложил: ты снимаешь комнату, тебе дорого, а у меня пустой дом, живи здесь. Никогда не приставал, был заботлив, словно отец. И я его полюбила. Правда, сейчас знаю, что он мне врал. Говорил, что с первой женой развелся, а на самом деле она преспокойно жила в Турции. Потом я забеременела. Поначалу Махмуд был этому рад. Но затем вдруг велел сделать аборт и дал на это две тысячи гривен.
Я не послушала. Поехала домой к родителям. Они меня уговорили: рожай ребеночка, поднимем все вместе. Сыночек родился в Ромнах. Из роддома нас забирал мой папа. А через три недели в село приехал Махмуд. Увидел ребенка и упал на колени: «Это мой сын, прости меня». Они очень похожи. И я Махмуда простила, — вздыхает Оля. — Сами подумайте: живу в селе, люди скажут: нагуляла где-то, бессовестная. А здесь отец вернулся, ребенка записал на себя…
Потом Махмуд нас забрал в Славянск, где у него был бизнес, дом. Несколько лет, пока не началась война, мы жили хорошо. На сына он денег не жалел. Но официальный брак мы все равно не оформляли. Махмуд говорил: «У меня много недвижимости, бизнес, будут трудности при разводе. Я хочу все подготовить, чтобы не пострадать финансово». В 2014 году, когда рядом шли бои, мы решили втроем улететь в Анталью. При этом Махмуду три раза отказывали в визе для меня. Один турок в консульстве мне сказал: «Ты знаешь, куда летишь? Понимаешь, что там будешь никто? Ты уверена в этом человеке?» Но я тогда так любила Махмуда, что не придала значения этому разговору. А зря… В конце концов, визу в Киеве мне так и не дали. Пришлось оформлять ее уже в Анкаре.
Поначалу в Турции семья жила хорошо.
— Сейчас понимаю, что знаки беды уже были, но я ни на что не обращала внимания, — продолжает Ольга. — Когда у Махмуда случались приступы агрессии, думала, что просто на работе выдался тяжелый день. Как выяснилось, в Турции у него трое детей и шестеро внуков. И все они меня невзлюбили. Особенно старшая дочь. Она первая стала меня обрабатывать: тебе нужно сделать сыну документы. Отец уже старый, вдруг с ним что-то случится? А так оформишь наследство, и твой ребенок будет обеспечен.
Однажды Махмуд принес мне бумагу на турецком языке. «Вот, — сказал, — тебе нужно подписать. Это простая формальность. Я как бы беру опекунство над сыном, и это даст ему больше прав при наследстве». Мне текст никто не переводил. Вскоре я узнала, что именно подписала. По документу опека над ребенком переходила к отцу, мне же были разрешены только свидания. «Это ничего не значит, мы все равно живем вместе, это ради сына», — объяснил Махмуд. Но потом забрал мой паспорт, диплом, свидетельство ребенка и все закрыл в сейфе. И сразу же стал показывать свой настоящий характер.
Ребенку перестал покупать даже игрушки. Говорил — нет денег. Меня заставлял отчитываться за каждую копейку. Потом стал проверять мусорное ведро. Кричал: зачем выбросила йогурт? Не верил, что тот просроченный. Я была как служанка. Стирала, гладила, готовила на всех еду. Махмуд запрещал мне общаться с мамой по скайпу. Зверел, если начинала разговаривать с Давидом по-украински. Я не имела права сама выйти на улицу, погулять в парке с ребенком. Мне запрещалось общаться с подругами. Хотя в Анталье было много украинок и русских девушек.
Когда Давиду исполнилось пять лет, отец отправил его в престижный колледж. Сыну было очень сложно там учиться. Из школы он приходил такой уставший, что не хотел даже кушать. Обучение велось на турецком языке, сыночек его не знал. Остальные дети были постарше и его обижали. Учителя оказались очень строгие. В классе у сына появился только один друг, русский мальчик. Домашних заданий задавали много. Кроме турецкого, учили еще английский и немецкий языки. Давид ничего не успевал. Какая школа в пять лет? Другие родители отдавали туда своих детей с семи лет. Но Махмуд кричал: «Я такие деньги плачу, а ты плохо учишься».
Потом Махмуд совсем перестал контролировать приступы ярости.
— Бил Давида по лицу, по голове, — тихо плачет Оля. — Бил и меня. Очень жестоко. Помню, как-то ударил, и я потеряла сознание. Очнулась от крика сына: «Папа, вызови „скорую“, маме плохо». Смотрю — а Махмуд стоит рядом и смеется. Ребенок стал бояться оставаться с ним в одной комнате.
Один раз у сыночка резко поднялась температура. Буквально за пять минут — до 40 градусов. Я умоляла Махмуда: «Вызови врачей, сын серьезно болен». «Сейчас я помолюсь, и джинн ему поможет», — услышала в ответ. Тогда я схватила больного ребенка на руки и босиком побежала на улицу. Хотела на парковке найти любого водителя и уговорить отвезти нас в больницу. Правда, тут появился Махмуд и сам нас отвез. А когда я заболела, он даже в комнату не заходил. Давид носил мне и воду, и чай.
От побоев у меня иногда кровь шла из горла. Но к доктору я не могла обратиться. «Дорого, — сказал Махмуд, — а у тебя нет страховки». Мне оставалось только молиться. Ходила и просила Господа: «Помоги нам живыми вернуться домой, в Украину». Ничего больше не хотела, только о родном доме и мечтала.
Несколько месяцев назад Махмуду нужно было слетать в Славянск, и я уговорила его отпустить нас с сыном на недельку к моим родителям. Перед дорогой он три раза проверял наши чемоданы: нет ли там лишних вещей.
Когда приземлились в Харькове, я радовалась, как ребенок. Махмуд отвез нас в село и сказал, что ему придется вскоре улететь в Турцию. А я выждала время и позвонила ему: «Мы с сыном остаемся в Украине». Махмуд сначала не поверил. Потом стал кричать: «Я тебя убью, уничтожу! Ты все равно вернешься ко мне». Угрожает мне до сих пор, постоянно заявляет: «Ты все равно окажешься в Турции. Я тебя продам, а ребенка заберу». Потом подал иск в Роменский суд. Причем сразу был уверен, что выиграет дело. «Я купил всех. Это совсем недорого, тут берут копейки».
Наверное, он прав. Потому что когда я обратилась в официальные органы, мне никто не помог. В местной полиции сказали, что ребенка все равно депортируют в Турцию. Потом один знакомый правоохранитель объяснил: «Ты ничего не добьешься, здесь все уже решила прокуратура. Все куплены. Тебя спасет только Киев». И действительно, когда я пришла в местную прокуратуру, меня встретили словами: «А, это та, которая украла ребенка». Потом был суд. Мой сын сказал во время заседания: «Я не хочу к папе, я его боюсь. Хочу жить с мамой». Но судья вынесла противоположное решение: вернуть ребенка отцу, в Турцию. Я не знаю, что с нами было бы, если бы на защиту не встало село. Сейчас я очень боюсь. Надеюсь только на Бога. И на небезразличных к моему горю людей. Обратилась за помощью к нашему депутату Николаю Лаврику. Его помощница Елена Алексеевна стала мне как родная. Спасибо им огромное.
— Когда Ольга рассказала свою историю, я была потрясена, — говорит помощник народного депутата Украины Николая Лаврика Елена Беркут. — Женщина сообщила жуткие вещи. Над ней и ее ребенком, который родился в Украине и жил здесь пять лет, издевается фактически посторонний мужчина. В свидетельстве о рождении, выданном в Ромнах, отец, гражданин Турции, записан со слов матери. Ребенок — гражданин Украины. Документ об опекунстве над сыном был подписан женщиной обманным путем. Она убежала от гражданского мужа, спасая жизнь — свою и мальчика. Махмуд бьет их до беспамятства. Украинка вернулась домой, надеясь, что родная страна ее защитит. Но на родине суд первой инстанции встал на сторону отца. Не знаю, почему судья указала в решении: вернуть ребенка немедленно. Что за срочность?
Хочу отдельно сказать про опекунский совет. Органы опеки Роменского района пальцем не пошевелили, чтобы отстоять интересы ребенка. «На рассмотрение суда», — вот и вся защита несовершеннолетнего мальчика. Суд первой инстанции состоялся 14 ноября. А 25 ноября в село уже приехали судебные исполнители. Ребенок как раз был в школе. Когда исполнители зачитали маме решение суда о немедленном изъятии сына, она упала в обморок. И тут ей на помощь бросились местные жители. Собралось человек 150. Односельчане были так решительно настроены, что едва не перевернули машину визитеров. Этого турка готовы были растерзать. Он, конечно, испугался. В тот раз, составив акт, судисполнители уехали.
Мы, украинцы, должны защищать своих детей. Народный депутат Лаврик сразу же обратился с официальным запросом к уполномоченному по правам детей Николаю Кулебе. Сейчас мы предоставили Ольге бесплатного адвоката. Кроме того, село собирает подписи, чтобы дать отвод судье. Решаем вопрос о предоставлении маме с ребенком охраны.
Судья Роменского районного суда Евгения Глущенко так прокомментировала свое решение: «Суд выносил решение исходя не из положений украинского законодательства, а на основе Гаагской конвенции 1980 года, защищающей права отца. Постоянным местом проживания ребенка определена Турецкая республика, потому что мальчик там прописан, и там ходил два года в школу».
Однако председатель сельсовета села Рогинцы Роменского района Виталий Лях уверяет: ребенок с момента рождения и до сих пор прописан у них в селе.
Теперь третьей стороной, представляющей интересы несовершеннолетнего Давида, стала Сумская областная служба по делам детей. Кстати, районный опекунский совет отстранился от выполнения своих функций, и его представители даже не явились на суд.
— Мы написали суду решение о нецелесообразности изъятия сына у матери, — комментирует журналистам начальник управления по делам детей Сумской облгосадминистрации Юрий Калиновский. — Кражи ребенка не было. Здесь мальчику никто и ничто не угрожает. При вынесении решения были полностью проигнорированы интересы ребенка, прописанные в Конвенции по правам детей. На каком основании было принято решение о возвращении мальчика в Турцию, абсолютно непонятно.
— В данном случае отец использует ребенка как средство давления, — уверен адвокат Ольги Вадим Васильев. — Сын нужен ему для того, чтобы Оля вернулась в Турцию. Интересы ребенка здесь ни при чем. В деле очень много нарушений. Например, в рамках закона исполнять решения районного суда должны были районные исполнители. Почему приехали люди из области?
Судья, вынося решение, опиралась на Гаагскую конвенцию 1980 года, которая регулирует вопросы, связанные с похищением детей. Но в данном случае отец добровольно привез в Украину и мать, и сына. Ребенок — гражданин Украины. Его мама также гражданка Украины. Суд извратил факты, назвав мальчика гражданином Турции. Более того, судья не обратила внимания на просьбу ребенка о том, чтобы его оставили с мамой. Кроме апелляционной жалобы, я обратился с заявлением о неправомерном судебном вердикте. Если проверка установит, что судья вынесла незаконное решение, ей будет грозить уголовная ответственность.
На звонки журналистов отец ребенка не отвечает. Связаться с ним удалось лишь сотрудникам телеканала «1+1″. „В телефонном разговоре мужчина заявил, что хочет забрать сына в Турцию, потому что там хорошее образование и школа, — говорит журналист Оксана Солодовник. — На вопрос, почему мальчик не желает туда ехать, а хочет остаться с мамой, ответил, что мама все врет. Что она наняла людей, чтобы его убить. „Меня хотели убить всем селом“, — сказал мужчина“. На дальнейшие вопросы отвечать отказался».
5951Читайте нас в Facebook
