Александр Тиханович: "Поначалу "Верасы" были женским коллективом. Я там стал "усатым нянем"
«Малиновка», «Белый снег» («Метель-завируха»), «Я у бабушки живу» — вряд ли на территории бывшего СССР найдется человек, который не слышал песен белорусского ВИА «Верасы». Они неразрывно связаны с солистом ансамбля Александром Тихановичем и его женой Ядвигой Поплавской. И спустя много лет, когда Тиханович и Поплавская выступали уже как семейный дуэт, зрители всегда просили их спеть эти и другие полюбившиеся песни ансамбля «Верасы».
Корреспондент «ФАКТОВ» встретился с Александром и Ядвигой во время их последних гастролей в Одессе, в 2016 году. Решили, что приурочим интервью к 45-летию ВИА «Верасы», у истоков которого они стояли. А 28 января 2017 года пришло скорбное известие: Александра Тихановича не стало…
Сегодня представляем вниманию читателей ту часть беседы, которую тогда «озвучил» сам Александр Тиханович. При этом он подчеркнул, что некоторые факты излагает «для прессы» впервые.
— Начнем с так называемых «круглых дат», — улыбнулся Александр Тиханович. — Действительно, 45 лет ВИА «Верасы», а еще — 40 лет нашей с Ядей (так он ласково звал свою супругу Ядвигу Поплавскую. — Авт.) совместной жизни. Она — моя вторая половинка. А возможно, и первая.
— Ну, да. Как известно, если мужчина — это голова, то женщина — шея, на которой эта голова вертится…
— Сначала все же вертелась моя голова. В 1973 году, будучи уже достаточно популярным музыкантом, я попал на репетицию ВИА «Верасы». Почему, зачем и как — дело второе. К тому времени этот ансамбль существовал уже пару лет и состоял исключительно из девушек. Такие себе девчачьи «Песняры». Но в каждой шутке лишь доля шутки: такой состав «Верасов» был подобран специально, с прицелом на «Песняров». Все участницы учились в консерватории, были хорошими музыкантами.
Хрупкую Ядю я приметил сразу — приглянулась она мне, и все дела. Словом, любовь с первого взгляда, которая прошла через всю жизнь. Годы лишь подтвердили правоту моего выбора: Ядвига — мой ангел-хранитель. А еще — мама нашей замечательной дочери Насти (36-летняя Анастасия Тиханович — продолжатель династии, популярная белорусская певица, которой и посвящена песня «Я у бабушки живу». — Авт.) и бабушка озорного и очень талантливого внука Ванюшки (12-летний сын Анастасии. — Авт.).
— Александр, вы сказали: «Почему, зачем и как — дело второе». Так все же, почему?
— После службы в армии я играл в ансамбле «Минск» вместе с уже известными на то время белорусскими музыкантами — Валерием Дайнеко, потом ушедшим в «Песняры», Василием Раинчиком, через некоторое время ставшим с моей подачи руководителем в «Верасах». Кстати, патриотическому названию «Минск» обязан американской группе Chicago. Она играла в стиле джаз-рок, это нам очень нравилось, и мы тоже начали играть в таком направлении. Но какой джаз-рок с названием «Минск» мог быть в Советском Союзе? Как только группа «вкусила» этот стиль, стала набирать обороты, кто-то в Минкульте решил: «Такая музыка нам чужда, она не несет ничего хорошего». И нас очень оперативно закрыли.
— Тогда вы стали искать новый коллектив?
— Если честно, в тот момент я даже подумывал завязать с профессией музыканта. Родители ведь готовили для меня совсем другое будущее — в юном возрасте отдали в суворовское училище. Форма, казармы, строгая дисциплина отпечатались в памяти на всю жизнь. Учился неплохо. Только вот с математикой не срослось, ну не мое это — решать уравнения, зубрить сухие формулы и доказательства теорем.
Кстати, еще во втором классе я сделал простое и гениальное открытие: всех, кто играл на каком-нибудь инструменте в школьном духовом оркестре, в любое время отпускали с уроков. Решил получить легальную возможность прогуливать математику — записался «на трубу». И неожиданно для себя так увлекся музыкой, что прямо спал с «дудкой». Правда, репетировать было трудно — уж очень громко. Помню, когда уже мы с Ядей жили в коммуналке, соседи постоянно возмущались. Приходилось засовывать раструб в шкаф с одеждой, чтобы приглушить звук…
— В суворовском училище тоже играли на трубе?
— Вместе с друзьями по суворовскому оркестру создали группу «Факиры», играли на танцах. Так что свои первые деньги заработал как музыкант. В то время на танцплощадке четвертого кирпичного завода собирались дети богатых родителей. Мало кто знал, что я попросту сбегал из училища и переодевался в гражданское. Когда народ расходился с танцев, вновь надевал форму, садился в машину или в последний автобус, доезжал до училища и быстренько перелезал через забор…
Однажды во время выборов случилось ЧП: один из курсантов не проголосовал. Потому что, когда в суворовское училище приехала комиссия с урной для голосования, я как раз играл на танцах шлягеры (смеется).
— Расскажите, как попали в «Верасы»?
— После «Минска» я пребывал в «творческо-организационном поиске», и Белорусская филармония сделала неожиданное (и, как оказалось позже, жезнеопределяющее) предложение: попробовать себя в «Верасах». И хотя к тому времени мне предлагали работать в ансамбле «Тоника» (этот коллектив, которым руководил народный артист Белоруссии Виктор Вуячич, часто гастролировал за границей), я выбрал «Верасы». Первым делом позвонил Яде — ее телефонный номер раздобыл накануне — и сказал: «Буду играть вместе с вами!» Она очень холодно ответила: «Поздравляю».
В общем, стал я «усатым нянем» в женском ансамбле. Вскоре «Верасы» победили на республиканском конкурсе артистов эстрады и отправились в Москву — на всесоюзный конкурс. Оказавшись рядом с известными артистами, не растерялись, даже наоборот, будто стали на голову выше. В итоге разделили третье место с самой Аллой Пугачевой!
— Правда ли, что вам посчастливилось выступать вместе с Леонидом Утесовым?
— Да, пел с ним «Ведь людям песня так нужна, как птице крылья для полета» Исаака Дунаевского и Михаила Матусовского. Такого классного, заводного исполнителя, такого организатора, каким был Утесов, я больше не встречал.
Помню, он председательствовал в жюри на конкурсе, в котором мы участвовали. Заключительный тур проходил в московском Театре эстрады. Гена Хазанов читал миниатюру «Кулинарный техникум». Леонид Осипович от смеха начал сползать с кресла и в итоге просто упал! Когда его поднимали, он абсолютно спокойно сказал: «Падать со смеху — хорошая примета». Утесов вообще был человеком очень тонким, обаятельным, мудрым.
В 1994 году на круизном лайнере я прибыл в Барселону. В порту поинтересовался у местных, где можно обменять деньги. Меня направили в какой-то отель. Там обменял деньги, и стал прикидывать, что буду покупать: «Надо майку, кроссовки, можно джинсы…» Поднял голову — рядом полицейский. Он пристально посмотрел на мои усы и потребовал предъявить паспорт. А паспорт-то на пароходе остался! Меня запихнули в автобус, набитый какими-то сомнительными личностями, в основном латиносами. Один — гашиш в носок прятал, другой — весь в наколках. Рядом оказался кубинец, который, как выяснилось, учился в Союзе и говорил по-русски. Он посоветовал: «Позвони на корабль, пусть подтвердят, что ты турист. Иначе загребут, вышлют из страны, еще и по шее дадут». Как дают по шее, я убедился наглядно: одного парня со всего размаху треснули палкой…
На допросе в участке спасло то, что я сохранил чек из обменника. Полицейские связались с отелем, где менял деньги, там подтвердили, что я — турист с круизного лайнера. Потом один из полисменов заметил пакет, на котором я был изображен вместе с Ядей… Меня отвели в другую комнату, предложили вина. Ответил, что не пью, но попросил закурить. Разрешили. Потом посадили в тот же автобус и доставили туда, откуда забрали. Тогда раз и навсегда понял: за границей без паспорта — никуда.
*Александр Тиханович и его жена Ядвига Поплавская много лет выступали как семейный дуэт. «Ядя — моя вторая половинка. А возможно, и первая», — признавался артист
— В Барселоне вас задержали из-за ваших «фирменных» усов! К слову, вы когда-нибудь их сбривали?
— Только раз. В 1976 году на съемках «Голубого огонька» в приказном порядке велели сбрить усы. Сказали, что это указание председателя Государственного комитета по радио и телевещанию Лапина — «в усах никого не пущать». Исключение — только грузинам и «Песнярам». Кому не нравится — гнать со съемочной площадки…
Лично от меня по поводу усов отцепились, только когда в 1979-м Эдуард Ханок предложил «Верасам» несомненный хит — «Малиновку». Она сразу же прошла на ура, стала «Песней года». Нас стали постоянно приглашать на Центральное телевидение. В те годы туда можно было попасть, если у тебя было «что-то убийственное». Когда снимали «Голубой огонек», присылали редактора с центрального канала, и лишь потом звонили тем артистам, которые подошли…
Выдавали песню специально для «Огонька» — пой. Недоволен? Пока не заработаешь авторитет, будешь петь то, что дают. Иначе тебя больше не пригласят. Мы были уже известными, но все равно нам могли сказать: «Вы уже примелькались. Отдохните».
А когда СССР развалился, телевидение стало коммерческим. Чтобы попасть на «Песню года», нужно было заплатить сумму с пятью нулями в твердой валюте. Плюс привести с собой спонсора…
— Знаю, что вы дружили с легендарным Дином Ридом?
— В 1979 году Дин Рид приехал в СССР снимать музыкально-информационный фильм о БАМе — Байкало-Амурской магистрали. Он сказал: «Хочу посмотреть, как простые люди поднимают стройку века».
Неотъемлемой частью фильма (он потом вышел под названием «Я желаю вам счастья») должны были стать выступления самого Дина Рида перед строителями БАМа. Ему требовался ансамбль, который бы аккомпанировал. Этот вопрос курировал ЦК ВЛКСМ, и выбор пал на ВИА «Верасы».
Первая наша встреча с Ридом состоялась в гостинице «Юность» в Москве. В зал в сопровождении переводчика вошел высокий, моложавый (тогда Дину было 42 года), обаятельный человек в вязаном свитере и с гитарой в футляре. Улыбнулся, поздоровался, стал рассказывать о себе, о своей работе, в том числе и в Голливуде, о жизни… К концу встречи показалось, будто мы знакомы много лет, и это потом переросло в крепкую дружбу.
Во время поездки по БАМу не было никаких гостиниц — только палатки, вагончики, а вокруг непроходимая тайга. В таких условиях жили не только строители, но и артисты. Мы выступали под открытым небом, а вокруг стояло 30 тысяч народу!
Во время второго приезда Дина Рида в СССР мы вместе работали в концертном туре по маршруту Минск — Киев — Ленинград — Москва.
— Вы ведь побывали у него в гостях в Германии?
— Запомнились те несколько часов, проведенных в Рансдорфе, где среди прочих вилл был и дом Дина. За домом как раз находится печально известное озеро, где в 1986-м Рида нашли мертвым… Был ли то несчастный случай? Не знаю. Покончил ли он жизнь самоубийством? Я могу твердо ответить: «Нет!» Дин настолько любил жизнь, что это было бы не в его характере.
— Сейчас часто гастролируете?
— В Украине — реже, чем хотелось бы. Вообще же, не жалуемся, хотя, естественно, никогда не дотянемся до уровня расцвета «Верасов», побивших все мыслимые и немыслимые рекорды. Случалось, давали по два-три концерта в день!
— Ностальгию не испытываете?
— По прошлому или настоящему? (Улыбается.) Всякое бывало — и тогда, и сейчас. Да, существовала жесткая цензура, однако мы ощутили ее лишь раз. Помню, в канун Нового года вышла газета «Правда», а в ней — афиша «Голубого огонька» с фотографией, на которой мы выступаем вместе с Софией Ротару. А в эфире нас не оказалось. Я позвонил редактору, и она объяснила: во время последнего просмотра перед выходом в эфир концерт смотрел сам Лапин. Он заметил, что позади нас блик света получился в форме… шестиконечной звезды. Короче говоря, вырезали нас моментально.
— Вы выступаете в Украине, несмотря на ситуацию в стране…
— Время нынче, действительно, непростое. Однако для песни, для артистов границ не существует. Ведь музыка, искусство принадлежат всем! Мы очень любим Украину, которая богата талантами и доброжелательными зрителями.
— Перед выступлением волнуетесь?
— Естественно. Волнение — это своеобразный стимул. Не волнуются, наверное, только мертвые артисты.
…Александр Тиханович был оптимистом по жизни и, несмотря на тяжелую болезнь, до последнего выходил на сцену, гастролировал и принимал участие в музыкальных программах. В одном из своих последних интервью он пожелал успеха белорусам на «Евровидении-2017». Сказал: «Хорошие исполнители в Беларуси были всегда».
Сложно не согласиться с блестящим артистом, однако невозможно не заметить, что такие, как Александр Тиханович — это музыканты от природы, от самого рождения и до самой кончины.
Как рассказала журналистам Анастасия Тиханович, болезнь, которой страдал ее отец, — редкое аутоиммунное заболевание легких, с которым живут три-четыре года. Александр прожил с ним почти семь лет.
— Радикального лечения на сегодняшний день не существует, болезнь можно только тормозить, чем мы и занимались все это время, — сказала Настя. — Год назад у папы случилось ухудшение, и он долго лежал в больнице. Мы делали все, что можно, он ездил на лечение в Германию. Папа очень не хотел, чтобы о заболевании знала публика. Поэтому мы не делали заявлений и не собирали средства. Он хотел оставаться активным, быть на сцене столько, сколько это будет возможно.
Так оно и было — свой последний концерт 13 января на президентском балу Александр Тиханович отработал, а 14 января попал в больницу. Там почти две недели был вынужден носить кислородную маску, но в те моменты, когда ее снимали, старался улыбаться и пытался приободрить родных. Он держался очень мужественно до самого последнего момента…
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
5269Читайте нас в Facebook
