Назар Холодницкий: «Пусть суд устанавливает, виновен или невиновен Насиров»
Специализированную антикоррупционную прокуратуру (САП) создали в сентябре 2015 года. В ее функции входит прокурорский надзор за ключевым органом по борьбе с коррупцией — Национальным антикоррупционным бюро (НАБУ). До этого в Украине таких структур не существовало.
В соцсетях Назара Холодницкого частенько называют «юным прокурором», ведь на момент назначения ему было всего 30 лет. Согласно закону, он будет возглавлять САП до 2020 года.
— Шум вокруг дела теперь уже отстраненного от должности главы фискальной службы Романа Насирова, которого суд после долгих перипетий арестовал на 60 суток, разделил наблюдателей на два лагеря. Одни считают, что на следствие не оказывают политического давления и фигурант все-таки понесет заслуженное наказание, другие — что все спустят на тормозах. Почему САП настаивала на колоссальной сумме залога?
— Подозрение было оглашено 2 марта. Роман Насиров подозревается в злоупотреблении властью и служебным положением. Он в 2015—2016 годах действовал в интересах народного депутата Александра Онищенко (сбежал за границу, обвиняется в хищении госимущества в особо крупных размерах, мошенничестве при заключении контрактов на поставки газа и нанесении ущерба государству на 100 миллионов евро. — Авт.). Насиров незаконно санкционировал безосновательные рассрочки по оплате рентных платежей, которые должны были поступить в госбюджет по договорам, заключенным между «Укргаздобычей» и предприятиями, подконтрольными Онищенко, — это ООО «Фирма «Хас», ООО «Карпатнадраинвест», ООО «Надра Геоцентр» и другие.
Была проведена кропотливая работа. Экспертиза (почему-то она была длительной) подтвердила инкриминируемую сумму убытков: около двух миллиардов гривен.
От НАБУ подозрение пришло к нам на подпись 8 февраля, а не в декабре, как писали некоторые СМИ. Тогда были созваны несколько совещаний, чтобы обсудить дальнейшие действия.
Эти совещания неоднократно переносили в связи с тем, что руководство НАБУ не всегда могло присутствовать на них. Потом мы дали указания детективам НАБУ доработать некоторые моменты, что было сделано к 28 февраля. И тогда фактически мы были готовы к следующему этапу. Это классический криминальный процесс: сбор доказательств, оглашение подозрения, потом, надеюсь, будет составлен и подан обвинительный акт. И пусть суд устанавливает, виновен или невиновен Насиров.
— Вы считаете этот процесс перспективным?
— Судя по доказательной базе, которую мне показали детективы НАБУ, прокуроры САП и процессуальные руководители, думаю, что достаточно перспективный.
— Почему в суде устроили такой балаган: то якобы у Насирова инфаркт случился, то здание «заминировано», то чехарда со «скорыми» и больницами, то судей днем с огнем не найти в выходной?
— С одной стороны, это свидетельствует о несовершенстве уголовного законодательства в части сроков и доставки в суд потенциального обвиняемого и предоставления защите возможности злоупотребления своими правами. То есть мы фактически видели, что кто-то, назовем их так, пытался всеми средствами и способами, законными и не очень, сорвать этот процесс или превратить его в эдакое реалити-шоу.
— В фарс.
— Если хотите, в фарс.
— А что с двойным гражданством Насирова? Он же говорит, что ничего подобного нет. Вы располагаете неоспоримыми доказательствами?
— Безусловно. Британское Национальное агентство по борьбе с преступностью через дипломатические каналы официально подтвердило, что Насиров — подданный Соединенного Королевства. И это не инсинуации и не манипуляции. Прокурор, когда оглашал ходатайство в суде, показал эти документы. Не сканкопии, которые могут быть фотошопом, не ксерокопии какие-то.Это весомые аргументы в пользу того, почему мы настаиваем на такой мере пресечения, как арест, а не на другой. Мы должны осознавать, что если у человека есть паспорт другой страны, то он просто сбежит, если не взять его под стражу. Потом мы его не получим назад, ведь мало стран выдают своих граждан.
— Насиров гражданин только Великобритании или еще каких-то государств? Может, еще всплывет что-то?
— Может, и всплывет, но мы, в отличие от «Фейсбука» или, например, «желтой» прессы, не можем основываться на слухах и сплетнях. Оперируем только официальными документами и доказательствами, которые имеем. Да, не исключаем, что могут появиться еще и другие данные. Мы разослали в определенные страны запросы. Ждем ответа. Пока получили ответ только из одной страны. Благодарим британских коллег за оперативность.
— Еще писали о том, что у Насирова в Лондоне есть недвижимость.
— Не могу это подтвердить.
— Появились ли новые доказательства в деле Онищенко?
— Какие еще нужны доказательства, если в середине февраля мы сообщили, что так называемое газовое дело завершено? Некоторые фигуранты уже ознакомились с материалами следствия.
— Кого вы имеете в виду?
— Тех, кому было объявлено подозрение. В отношении некоторых уже вынесены приговоры судов на основании соглашений с прокурорами САП. По остальным, это пять или шесть человек, которые прячутся от следствия, начнем процесс заочного осуждения.
— Какое количество людей проходит по этому делу?
— Всего более двадцати. Это производство может стать показательным. Вот какая история приключилась с топ-менеджером газовой схемы Свиченко. Прошлым летом мы (детективы НАБУ и прокуроры САП) задержали его в Харьковской области во время пересечения границы между Украиной и РФ.
Была избрана мера пресечения — содержание под стражей. Однако потом внезапно суд изменил ее на другую меру — внесение залога. Как только Свиченко выпустили, он… сбежал.
А ведь наш прокурор доказывал суду, что должно быть только содержание под стражей, поскольку у нас есть обоснованные подозрения, что он сбежит. Однако суд учел лишь «пояснения» защиты. Оказывается, Свиченко, видите ли, тогда ехал в Россию, чтобы праздновать 80-летие своего дяди. Правда, с чемоданами и полным багажником вещей.
Прокурору не поверили, вот что обидно. А теперь представители Фемиды разводят руками: «Мы не знали, что он сбежит». Именно поэтому очень важно, чтобы избрали правильную меру пресечения. Чтобы потом снова не рассказывать, почему тот или иной сбежал. Вспомните депутатскую неприкосновенность Онищенко. И как он заверял: «Я не убегу, я готов защищаться».
— Так ведь и Насиров утверждает, что он патриот, что, кроме Украины, ему ничего не надо.
— Патриот какой страны, уточните, пожалуйста. Я лично не знаю какой. У нас часто «патриоты» удирают, имеют по два-три-пять паспортов
Но, понимаете, у нас других судов нет. Именно поэтому мы просим создать в стране антикоррупционный суд и пока работаем с теми судами, какие есть.
Мы действуем, как в пословице «Вода камень точит». Она уже начала течь и разрушать этот камень. Это тяжелый и болезненный процесс. Психологически нелегко, когда ты хочешь делать свою работу, а на тебя в соцсетях и СМИ льют грязь. Недавно уважаемый мною когда-то журнал обнародовал непроверенные факты. Я знаю, что это ложь, но не хочу ничего говорить и оправдываться. Грязь в СМИ — это один из элементов дискредитации. Значит, такая наша судьба. Но мы будем камень точить, каким бы слабым или сильным этот поток воды не был. Да, тяжело, со скрипом, наталкиваясь на сопротивление, но будем работать.
Легче всего взять и уйти, как кое-кто сделал, а спустя время рассказывать: «Нам все мешали». А что потом? С флагами ходить и кричать «Банду геть!»? Так это и так понятно, без лозунгов.
— Насколько САП независима в своих действиях? Или случаются намеки: вот этого не трогать…
— (Вздыхает.) Знаете, люди обязательно хотят меня приплести к кому-то. Вот говорят, что я зависим от президента, что он может меня уволить. Но по закону он меня не назначает и не увольняет. Однако для кого-то главное — сказать. Как в том анекдоте: «Священник говорит мужчине: «Знаете, ваша дочка плохо себя ведет». — «Так у меня ж два сына». — «А это неважно, слух-то уже пошел».
Могу твердо заявить, что за этот год не было ни одного звонка ни из Администрации президента, ни из Верховной Рады, ни из Кабмина с просьбой или требованием не трогать того или иного персонажа. А ведь мы расследуем громкие дела. Тот же Михаил Охендовский (фамилия главы Центральной избирательной комиссии фигурирует в «амбарной книге» Партии регионов, его подозревают в получении взяток на сумму один миллион гривен. — Авт.), тот же Насиров, тот же Онищенко.
Единственное, чего я требую от подчиненных прокуроров и детективов НАБУ в первую очередь, чтобы они ловили большую рыбу на современные приборы с GPS, а не на обычную детскую удочку. От доказательной базы напрямую зависит, пойду я с такой детской удочкой или с нормальными приборами на эту большую рыбу. Чтобы собрать железную доказательную базу, нужно время и нужно очень много работать.
Можно назвать эти фамилии, и большинство будет аплодировать, потому что у них репутация, мягко говоря, не очень. Понимаю, что никто не любит тех, кто собирает налоги или занимается выборами. Но наша задача, если мы «идем» на таких людей, — безупречная доказательная база.
САП и НАБУ созданы не для поимки воришек колбасы в супермаркете, а для той большой рыбы, которую, как вы сами видели, защищают десять адвокатов (речь идет о защите Насирова.— Авт.). Некоторые комментировали, что я поставил «двух немощных прокуроров» против десятка адвокатов Насирова. Но два моих прокурора доказали, что ни десять, ни двадцать, ни тридцать адвокатов в данной ситуации ничего не сделают. Не количеством надо брать, а качеством. Вот и все.
— Как идет следствие по делу Охендовского?
— Оно продолжается. Срок следствия продлен до 13 апреля. Надеюсь, что к этому времени детективы завершат работу, и мы направим дело в суд.
— То есть эта история, на ваш взгляд, имеет шансы получить логическое завершение?
— Я жду логического завершения. Поймите правильно. Что такое подозрение? Когда его объявляют, это не означает, что человек уже виновен. Подозрение — это фактически первая стадия уголовного процесса относительно лица. После подозрения орган следствия должен собрать доказательства не по факту совершения преступления, а по конкретному лицу — что оно его совершило. Если до подозрения было преступление, по которому проходило много фигурантов, то теперь есть преступление и лицо. Чтобы круг замкнулся, нужно еще наказание. Преступление и наказание…
Есть следствие, есть сроки, когда все доказательства должны быть собраны, составлены обвинительные акты и направлены в суд. А в суде пусть смотрят, кто какую доказательную базу предоставит. Вот тогда будет то, что мы называем верховенством права и закона.
— Почему вас обвиняют в торможении дела по «Международным авиалиниям Украины», подконтрольным Коломойскому? Известно, что 10 ноября НАБУ направило вам на утверждение уведомления, цитирую, «о подозрении руководителю и главному бухгалтеру МАУ, а также экс-председателю Государственной авиационной службы в завладении средствами Государственного спецфонда финансирования общегосударственных расходов на авиационную деятельность и участие Украины в международных авиационных организациях в особо крупных размерах». Но вы отказали в этом. НАБУ пожаловалось в Генпрокуратуру на ваше бездействие.
— Честно, не знаю… Это выглядит как какая-то пиар-кампания или проплаченная акция.
Вот вроде говорят о сумме убытков. Но решения хозяйственных и административных судов противоречивые и спорные. Там сказано, что это не убытки, что платежки носят лишь информативный характер.
Как я пойду в суд с таким производством, где есть преступление, но нет убытков? И сам не пойду, и прокуроров не пущу.
Если отдаешь в суд заведомо проигрышное дело, это не иначе как служебная небрежность. Мы можем прийти на заседание, а потом кричать, что суды априори плохие, что они не реформированы. Но это не наш путь. Наша задача — собрать настолько убедительные доказательства, что даже самый коррумпированный, самый продажный, самый непрофессиональный суд не сможет ничего сделать, чтобы разбить доводы стороны обвинения.
— Расскажите о вашей поездке в США. Слишком много кривотолков.
— Сразу отвечаю: находился в официальной командировке, а не в отпуске или на больничном (активисты «Дорожного контроля» обвинили Холодницкого в том, что он летал в Штаты вовсе не по служебным делам. — Авт.). А то рассказывают, что поехал просто позавтракать с Трампом. Знаете, мне нечего скрывать, кроме тайны следствия.
На молитвенный завтрак к новоизбранному президенту и другие мероприятия я попал по приглашению украинской диаспоры. Была официальная делегация: депутаты разных фракций, чиновники, которые представляли Украину, а не лично себя. посольство Украины и диаспора организовали нам встречи и в Конгрессе, и в Сенате, и в Госдепе.
— О чем говорили? СМИ сообщали, что вы там заручились, цитирую: «помощью в отслеживании денежных потоков украинских коррупционеров».
— Были встречи с правоохранителями. Скажу, что остался доволен общением с ними, так как почувствовал, что нас поддерживают. Подробностей публично рассказать не могу.
Очень понравилась встреча в Конгрессе. Одна конгрессвумен сказала: «Знаете, мы вас услышали, мы вам верим и все понимаем. Но здесь на одно ваше слово звучит десять российских. На ваше слово, что в Украине война, люди слышат десять слов, что это гражданская война. На одно слово, что вы отстаиваете свой суверенитет, мы слышим десять российских слов про «хунту». Я эту фразу хорошо запомнил. Она добавила: «Я много езжу. И во всех отелях в мире включен телеканал Russia Today». Дама прямо сказала, что мы проигрываем информационную войну.
Знаете, чем был удивлен? Вернулся из США 4 февраля. На следующий день на канале «Россия 24» появился сюжет о прокуроре Холодницком. Так что про меня уже «КиселевТВ» вещает. К сведению, если в США на одно наше слово десять российских, то в Европе — 30−40−50.
Возвращаюсь к поездке. Неприятно слышать сплетни о ней. Ведь я поехал туда донести свою позицию, а тут говорят только об ужинах и завтраках, что мы там ничего не делали.
Такие визиты очень нужны. Например, была встреча с украинской диаспорой в городе Сакраменто (штат Калифорния), где живет 60 тысяч украинцев, о чем я не знал до этого. Пообщался с ними, был удивлен, что они в курсе, кто я.
— Среди них встречаются «ватники»?
— Встречаются разные люди. Кстати, большинство представителей местной российской диаспоры понимают, что Путин вторгся в Украину. Они говорили: «Извините нас, что такое происходит». Конечно, там не все такие. Не буду идеализировать. Есть всякие моменты. Просто поймите, что пропаганда Кремля действительно работает мощно.
Замечу, что очень интересно общаться с теми, кто относится к категории, которая любит Россию, ненавидит Америку и при этом живет в США.
А вообще, я очень благодарен нашей диаспоре за поддержку Украины. Диаспора Сакраменто с начала войны больше шестисот контейнеров разных вещей отправила на историческую Родину. Представляете это количество?
Многие украинцы родились уже в США. Их родители приехали в конце 80-х — начале 90-х. Они были в основном строителями, уборщиками, кухонными работниками, таксистами. Их дети — новое поколение украинцев — юристы, медики, музыканты. Они становятся элитой Штатов. Очень рад, что они не забывают, что они украинцы, продвигают наши интересы и фактически являются лоббистами Украины.
У меня была встреча с губернатором Калифорнии. Он не украинец, но наши проблемы знает хорошо. К нему очень трудно попасть. Вместо отведенных 15 минут общались два с половиной часа. Его ждали посетители, но ему было интересно послушать нас. В который раз убедились в поддержке американцев. Это важно. Вот для чего надо ездить в США и Европу — доносить нашу позицию. Пообщайтесь с нашими послами во Франции, Австрии, других странах. Им очень тяжело это делать.
— Разговаривала с послом в Финляндии. В этой стране нам очень сочувствуют.
— Потому что там помнят 1939 год. А те, кто через такое не прошел, не всегда могут нас понять. Убежден, что должна быть не только официальная позиция, но и позиция каждого гражданина Украины. Начните с малого. Едете за границу — возьмите сине-желтую футболку, наши флаги, покажите, что есть такая страна Украина. Не стыдитесь этого. Я, например, в Штатах ходил только так.
Сидеть здесь и ждать, пока придет из Европы очередной транш или эшелон с помощью, нет смысла. За последние три года мы показали всему миру, что мы нация и что мы противостоим российской угрозе. Но мы не должны стыдиться того, что нам нужна помощь.
— И самим работать надо.
— Конечно.
— Теперь о ваших «горячих дискуссиях» с НАБУ, как их окрестили СМИ. Вы, вообще-то, в одной лодке?
— Лодка одна, но я не хочу, чтобы она стала «Титаником». Абсолютно уверен, что мы одна команда. Но некоторые активисты для собственной популярности, пытаются всем рассказать, кто из нас добрый, а кто плохой. Они забывают об одной вещи: ни одного задержания, ни одного дела, какое уже попало в суд, не было бы без спецпрокуратуры. Ни одного!
Подозрения я подписываю лично. Это предусмотрено законом. Ответственность по каждому конкретному делу берет на себя не тот, кто дает брифинги и стоит с плакатами под разными учреждениями, а тот, кто подписывает документы. Мои личные подписи стоят под всеми подозрениями — Онищенко, Охендовскому, Насирову, и я не боюсь этого.
Подписи моих прокуроров стоят под всеми ходатайствами о проведении обысков, выемок, временных доступов. Без них не может быть осуществлено ни одно действие.
Что касается дискуссий между НАБУ и САП, они, конечно, есть. И это не конфликты, а именно дискуссии в правовой сфере. Ибо только прокурор, а не детективы, не следователи, не оперативные работники, доказывает в суде вину тех или иных преступников. Когда решается судьба дела, только он вступает в споры с защитой. Поэтому дискутируем с НАБУ о нюансах доказательной базы, ведь идти в суд, основываясь на домыслах, непроверенных фактах и «лайках» в «Фейсбуке», — это служебная небрежность. Ни я, ни мои прокуроры этого не допустят. Как бы ни кричали в соцсетях, как бы ни обливали нас грязью в некоторых СМИ.
— Сколько дел уже передано в суд?
— Больше пятидесяти. Буквально на днях отдали документы на ознакомление главе Счетной палаты Роману Магуте и его коллегам. Их обвиняют в махинациях с квартирами. Как только ознакомятся, передадим в суд. Надеемся, что эпизоды фигурантов «газового дела» тоже пойдут в суд.
Наша работа — конвейер: одни дела регистрируем, другие подаем в суд, по третьим ждем приговоров.
Нам удалось запустить все процессы за год. Главное, что НАБУ и САП реально начали работать. В стране действительно созданы абсолютно новые действенные антикоррупционные органы.
3967Читайте нас в Facebook
