Денис Вороненков: "В России кричат, что нужно обменять меня на Сущенко, а если не получится — убить, как Бандеру"
Еще полгода назад депутат Государственной думы РФ от фракции коммунистов Денис Вороненков считался типичным политиком путинского режима: строго следовал генеральной линии партии, выступал с трибуны с программной речью «Украина сегодня — это не только трагедия братского нам народа. Это урок всем нам!», голосовал за незаконное присоединение Крыма. А после внезапно пропал из публичного поля и объявился в Киеве уже как гражданин Украины.
В феврале 2017 года, впервые после исчезновения, Вороненков дал интервью нескольким украинским СМИ и заявил: уехал из России еще в октябре 2016-го, дал показания Генеральной прокуратуре Украины по делу о госизмене Виктора Януковича, отказался от российского гражданства и получил украинский паспорт в конце прошлого года. Вместе с Вороненковым покинула РФ и его жена — теперь уже бывший депутат Госдумы от «Единой России» и оперная певица Мария Максакова…
— В октябре 2016 года вы перебрались из Москвы в Киев, получили украинское гражданство, сидели тихо, нигде не светились и вдруг, пять месяцев спустя, начали активно раздавать интервью. Почему?
— Все началось с выступления генпрокурора Украины, в котором он сказал, что я дал показания в деле о госизмене Януковича.
— Юрий Луценко не называл вашего имени, лишь сказал о «двух депутатах
— После заявления генпрокурора несложно было вычислить, кто эти два депутата Госдумы. Тем более что спецслужбы РФ контролировали каждый мой шаг, мой выезд из России вообще был в режиме спецмероприятия. Я работал в органах, обладаю навыками, понимаю, как это делается. Пока я сидел тихо, российские спецслужбы молчали, но я решил объявиться публично.
— Зачем?
— Были серьезные опасения, что меня в багажнике вывезут из Украины и доставят в Россию, а значит, я бы никогда не смог доказать, что это похищение. Такие прецеденты уже имели место. Поэтому после слов генпрокурора я выступил с программным заявлением на сайте «Цензор.НЕТ» и объявил, что стал гражданином Украины.
— То есть публичность вам принципиально важна как элемент безопасности?
— Безусловно. В данном случае христианская анонимность добродетели навредила бы всем. Думаю, что на процессе нужен живой свидетель Вороненков.
— В Украине много российских агентов и продажных чиновников, особенно в правоохранительных структурах. Откуда уверенность, что не хлебнете кремлевского чая с полонием, как бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, сбежавший в Лондон?
— (Смеется.) Вы какая-то кровожадная! На Земле 100% смертность, и мы все рано или поздно умрем. Важно то, как и зачем мы жили. Иногда «как» важнее, чем «сколько». Зачем жить в постоянном страхе? Процитирую один известный фильм: «А это поможет?»
— Ну вы же оглядываетесь по сторонам, переходя дорогу, а не полагаетесь исключительно на судьбу.
— Хотите спросить, есть ли у меня гарантии собственной безопасности? Нет, их ни у кого нет. Сидел со мной в комитете Госдумы Луговой — подонок, который бегал по всему Лондону за своим другом Литвиненко и плеснул в его чашку полоний стоимостью 30 миллионов евро. Сейчас Лугового охраняет та же шестая служба Управления собственной безопасности ФСБ, которая фальсифицирует против меня уголовное дело.
В России любят повторять такую суггестию (психическое внушение. — Авт.): «Ложь во спасение». Как я понял, тут очевидная ментальная деградация, теперь уже и убийство во благо. Россия — государство, которое так уничтожает людей. Что ж теперь, жить с постоянным страхом?
— Вы не кокетничаете, утверждая, что ничего не боитесь, или просто не хотите отвечать?
— Я действительно об этом не думаю. Я бывал в местах боевых действий, отвечал за 120 человек. И у меня не было ни одной потери. Есть квалификация, безусловно. Боевой устав сухопутных войск написан, можно сказать, кровью. Но есть и судьба, которую не перехитрить.
— У вас же семья. За детей не страшно?
— Понимаю, что в России система хотела бы меня уничтожить, сделать мне больно, чтобы я не мог дышать. В общем, это беспринципное сборище бандитов, в лице Управления собственной безопасности ФСБ, но думаю, что и они не имеют санкций, чтобы расправляться с моими детьми и женой в отместку за мой поступок.
— Как конкретно вы покинули Россию: сели в самолет в парике, с наклеенными усами и с чужим паспортом?
— (Смеется.) Нет, ну что вы! Я ни от кого не прячусь. Открытость и публичность — главный залог моей безопасности.
— Вы сами утверждали, что ФСБ минимум семь лет за вами следила. И вдруг вы так спокойно улизнули прямо из-под носа российских спецслужб?
— С чего вы взяли, что ФСБ такая могущественная организация, уйти от которой невозможно? Там работают люди, которые ошибаются. Если знать систему изнутри, можно абсолютно спокойно сделать то, что я. Именно потому в России поднялась истерика: «Как уехал? Почему не арестован? Он еще и гражданином Украины стал?!» До Вороненкова подобных прецедентов не было.
— Это и смущает. В чем подвох?
— Ни в чем. Мы знаем, как действовать, знаем, как они работают.
— «Мы» — это кто конкретно?
— (Улыбается.) Ну-у-у, вы сразу хотите все знать. Безусловно, еще до войны чуть ли не каждый второй сотрудник СБУ был агентом ФСБ.
— Спрошу еще раз: кто с нашей стороны выступил гарантом, что вы сможете безопасно находиться на территории Украины?
— Наташа, ну какой может быть гарант, в чем? Я гражданин Украины, кто и как может меня сейчас подставить?
— Вы плохо знаете новейшую историю Украины.
— Мне не нужны никакие гарантии. В Украине, в отличие от других стран постсоветского пространства, работают демократические законы. Как ни странно, главным моим гарантом был закон. Хотя на российских центральных телеканалах уже вовсю кричат: мол, нужно обменять Вороненкова на Сущенко, а если не получится — убить, как Бандеру. Люди в России сошли с ума, они не здоровы.
— С кем из украинской власти вы первым делом встретились, переехав в Киев?
— Ни с кем.
— То есть ни с президентом Порошенко, ни с генпрокурором Луценко, ни с главой СБУ Грицаком, ни с главным военным прокурором Матиосом?
— Мои частные контакты не могут быть предметом нашего интервью, при всем уважении к вам, Наташа. Было бы смешно принижать свое сегодняшнее положение. Но я в первую очередь хочу быть полезен своей стране, своей второй Родине, которая оказалась ко мне гораздо добрее и ласковей, чем первая. Я доктор юридических наук, прекрасно ориентируюсь в системе российского права и в его пробелах. В рамках процесса над Януковичем я общаюсь со многими знаковыми людьми.
— А с Порошенко не встретились?
— Мы на расстоянии одного рукопожатия.
— И с Луценко не пересеклись?
— А надо?
— Неужели за полгода ни с кем из украинских политиков и чиновников не познакомились?
— Со многими я был давно знаком.
— В чем ценность именно ваших показаний против Януковича, если украинская власть пошла на такие репутационные риски и во время войны с Россией вручила бывшему депутату Госдумы гражданство?
— Еще раз: я получил гражданство Украины на законных основаниях. Я на 50% украинец. Мой прадед Аким Дудниченко возглавлял Монархический союз Украины, все детство я провел в Херсоне, Мариуполе, Николаеве, Евпатории.
Когда возник вопрос о привлечении Януковича к уголовной ответственности за госизмену (что я считаю очень правильным), я, как гражданин Украины, посчитал своим долгом дать эти показания и рассказать, что мне известно. Насколько ценны мои показания, определит суд. Генпрокурор посчитал их очень важными.
— Но ведь вы даже не знакомы с Януковичем, что такого могли рассказать?
— А зачем мне быть с ним знакомым? Меня же не спрашивали, что он ест или пьет, сколько раз в туалет ходит, с кем живет. Я действительно этого не знаю, да это и значения не имеет.
— А что имеет?
— Давайте не предварять тайну следствия. Скоро будет открытый суд, мои показания будут озвучены публично. И не только мои.
— В одном из интервью вы заявили: «Если бы в 2014-м проголосовал против присоединения Крыма, и 50 метров от Госдумы не смог отойти». А что бы с вами случилось?
— Мне прямо сказали, что буду арестован. У меня уже были сведения, что против меня в режиме секретности фабрикуется уголовное дело.
— Но есть пример Ильи Пономарева — единственного депутата Госдумы, нажавшего кнопку «против». И вроде ничего: жив-здоров, тоже в Киев перебрался.
— Не сравнивайте. Илья был в резкой оппозиции к власти, был широко известен за границей, был публичен. Илья понимал, что для него точка бифуркации пройдена и обратного пути нет.
— А вам что мешало не колебаться вместе с генеральной линией партии?
— Я диссонировал внутри системы, не публично. Не отрицаю: я старался выжить в путинских реалиях. Я не хотел быть депутатом Госдумы, но зашел в парламент, чтобы пойти на вышестоящую должность в исполнительную власть. Депутат Госдумы в России — никто, ноль, пустое место. Это все знают. Я мог стать аудитором Счетной палаты, губернатором Нижегородской области, меня фракция согласовывала на эти должности, но мне так и не дали пройти в исполнительную власть.
— Почему вы не отозвали свой голос за присоединение Крыма, если, как утверждаете, были на самом деле против?
— У меня не было морального права перед фракцией на откровенный демарш. Я прошел по списку. Фракция приняла решение. Они были непреклонны. В тот момент я не мог гордо засунуть руки в брюки и исчезнуть из страны.
Кстати, на том голосовании было порядка 40 депутатов, которые категорически не хотели присоединения Крыма. Это депутаты многих созывов, с внутренним стержнем, но в последний момент все равно нажали за. Значит, к каждому подобрали рычаг давления. Какой именно — не знаю, возможно, шантажировали через семью и детей…
— Из ваших ответов выходит, что самой влиятельной и мощной организацией в современной России является ФСБ.
— Так и есть, остальные органы, включая МВД и армию, уничтожены. При авторитете Шойгу армия начала возрождаться, это, кстати, очень дорогостоящий и долгий процесс, но та же генпрокуратура РФ лишена всех властных и контрольных полномочий. ФСБ подавила в России все…
— Путин боится собственных силовиков или они абсолютно ему подконтрольны?
— Он может и не боится, но пора бы.
— Кто самый влиятельный в окружении президента РФ?
— Люди из кооператива «Озеро». Это ближний круг Путина, современное Политбюро.
— Я правильно понимаю, что именно Путин дал отмашку начать уголовное дело против вас?
— Нет, это не его уровень. Меня заказал генерал ФСБ Олег Феоктистов. До недавнего времени он возглавлял службу безопасности «Роснефти», которой заправляет Сечин. Мое противостояние с Феоктистовым началось еще в 2007 году во время работы в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков.
— Вы лично знакомы с Путиным?
— Я часто бывал в Кремле.
— Многие в Украине уверены, что с уходом Путина война тут же прекратится. Вы тоже так думаете?
— Война на Донбассе закончится раньше, потому что здравый смысл должен восторжествовать. Они в России должны понять: война в Украине прежде всего не выгодна им самим. Роль личности в истории очень велика, а в истории России — тем более. Думаю, если Путин уйдет, определенная инерция системы останется, но недолго. Все изменится.
— Путин пойдет на президентские выборы 2018 года?
— Думаю, да.
— Пойдет, несмотря на слухи о состоянии его здоровья?..
— Живой или мертвый. Ближайшему окружению надо сохранить свои капиталы, потому Путин будет президентом до 2024 года. Дальше посмотрим.
— Не покидает ощущение, что вы — часть большой спецоперации ФСБ, подробности и цели которой мы узнаем через много лет.
— Сколько горя и беспардонной несправедливости в моей жизни случилось руками этой организации, даже неприятно вспоминать. Не знаю, за что мне все эти испытания. Я не люблю развозить сопли по этому поводу, хотя мог бы. Но это слабо и немужественно. Ваш упрек мне неприятен. Время все расставит на свои места и я не разочарую вас…
Оригинал интервью читайте здесь
Фото: Денис Вороненков /"ВКонтакте"
801Читайте нас в Facebook
