Ирина Стороженко: "В зоне АТО мальчишки играют во дворах в блокпосты. Бросают друг в друга "снаряды"..."
Для репортера новостей канала СТБ Ирины Стороженко поездка на Донбасс оказалась первой за время войны на востоке Украины. Идея снять цикл программ о детях, живущих в зоне боевых действий, появилась давно. И стала уже необходимостью с того момента, как число таких детей перевалило за миллион. Ирина признается, что поездка стала для нее тяжелым эмоциональным испытанием. Судьбы многих маленьких жителей востока страны оказались трагичными. Большинству ребят необходима серьезная психологическая помощь. «Миллион маленьких украинцев живут там, где рвутся снаряды, гибнут и не видят выхода, — с горечью говорит Ирина. — Это наши самые незащищенные граждане, которым очень необходима помощь».
*Поездка на восток для Ирины Стороженко и ее коллег стала тяжелым эмоциональным испытанием
— Цикл репортажей о детях, которые живут в прифронтовой зоне и на линии огня на востоке Украины, мы готовили ко Дню защиты детей, — рассказывает Ирина Стороженко. — Сделали проект за рекордно короткий срок — две недели. До этого были сложные переговоры и просьбы о встрече с теми, кто, по сути, живет на войне. Не все хотели раскрываться перед камерой. Были такие, кто отказывался в последний момент. Честно говоря, когда я ехала на восток, то до конца не понимала, с каким количеством ребят мне удастся поговорить. Приходилось снимать «с колес». Иногда за один день записывали по четыре истории.
— Не ожидали, что детские судьбы окажутся такими сложными?
— Эмоциональный накал был высок не только у нашей съемочной группы, но и у самих героев. Ведь многим приходилось заново переживать страшные события. Помню, как встретилась с тринадцатилетней Мариной, на глазах которой три года назад погибла вся семья. Девочка вместе с родителями ехала в машине из Славянска. Автомобиль подорвался на мине. Погибли мама, папа, бабушка девочки, а ее отбросило взрывной волной. Марина сильно пострадала, но чудом осталась жива. Полгода Маринке не говорили, что ее семья погибла. За это время опекунство над девочкой оформила ее старшая сестра.
Впервые после случившегося Марина вместе с нами согласилась пойти на место, где три года назад произошла трагедия. Это было в поле, на проселочной дороге. Вместе с нами на это место пошла и дальняя родственница девочки. Подходя к месту трагедии, мы заметили что-то лежащее на земле. Подошли ближе, оказалось, что это… платье Марининой мамы. Не могу передать чувства, овладевшие нами. Марина застыла как вкопанная. Она вообще не могла говорить. «Я просто хочу помолчать», — тихим голосом прошептала девочка.
— Это была самая тяжелая история?
— Знаете, там, на войне, нет простых историй. Помню девятилетнюю Зарину, которая жила с родителями в селе Жованка, на линии разграничения. Там были семьи, поддерживавшие сепаратистов, и те, кто помогал нашим бойцам. Семья Зарины помогала украинским военным. Бабушка готовила еду, а Зарина относила ее на блокпосты. Об этом в округе знали все.
Два месяца назад, во время сильного обстрела, в дома родителей Зарины и ее бабушки с дедушкой попали несколько снарядов. Обе постройки буквально сравняло с землей. Зарина рассказала, что через день после случившегося бабушке позвонил неизвестный и спросил: «Ну как, тебе понравилось?» Семью Зарины из поселка вывозил волонтерский автобус. Несмотря на все опознавательные знаки, по нему начал стрелять снайпер. Зарина вспоминает, как всю дорогу лежала. И девочка рассказывает об этом достаточно спокойно.
— Несмотря на пережитое?!
— Зарина — открытый ребенок, которого трудно сломить. Она так же спокойно рассказывала, как все годы войны спала в тапочках, чтобы во время обстрела вскочить и бежать в подвал. Сейчас Зарина учится в прифронтовом интернате. Говорит, особенно довольна тем, что в помещениях светло. И тут же объясняет, что в ее доме в Жованке всегда были завешены окна и большую часть времени семья проводила в подвале.
— Один из ваших репортажей посвящен мальчику, попавшему под перекрестный огонь и чудом выжившему.
— Сейчас Диме 14 лет. Он из поселка Зайцево, который находится в нескольких сотнях метров от позиции военных. Год назад это место считалось «серой зоной», неподконтрольной Украине. Однажды Дима пошел в поле нарвать травы для кроликов. Именно в этом месте обнаружили себя два БТРа с украинской и вражеской стороны, начав «обмениваться» выстрелами. По сути, Дима попал под перекрестный огонь. Он говорит, что очень испугался, упал на землю и стал ползти.
В этот момент его отец, находящийся в доме, услышал выстрелы и понял, что они раздаются с той стороны, куда отправился сын. Долго не раздумывая, мужчина схватил белую простыню и, размахивая ею, побежал в поле. Бой на время прекратился, и отец увидел ползущего Диму, всего в грязи, пребывавшего в состоянии шока. С того страшного дня прошло два года, но родители говорят, что Дима до сих пор кричит по ночам. Чаще всего это одно слово: «Подождите!», «Подождите!»
.jpg)
*Цикл репортажей о детях, которые живут в зоне боевых действий, сняли в рекордно короткий срок — две недели
— О чем мечтают ваши герои?
— Дима, к примеру, мечтает стать ветеринаром. Наши герои перенимают фразы взрослых, от детей нередко можно услышать, что на мирной земле они никому не нужны. Конечно, каждый из них мечтает о мире. А желания у них такие же, как и у всех остальных детей: планшет, телефон, видеоигра. Все эти дети нуждаются в серьезной психологической помощи. К сожалению, получить ее в полном объеме не могут. Детям, которые вынуждены находиться на линии фронта, очень важно дать понять, что существует другая жизнь.
Волонтеры пытаются вывозить ребят в лагеря, но, к сожалению, не в состоянии помочь всем детям, которые оказались в зоне боевых действий. Знаете, несмотря на то что пришлось пережить этим ребятам, они все равно остаются детьми. И так же, как их сверстники, играют во дворах.
— В войнушки?
— В блокпосты. Строят их из палок и камней, занимают разные стороны и бросают «снаряды» друг в друга.
— Ваши герои плакали?
— Практически нет. Все они оказались крепкими орешками. К сожалению, война стала для них нормой, им даже уже скучновато об этом говорить на камеру. Это как защитная реакция от стресса. Когда я ехала на восток, не думала, что придется столкнуться с таким количеством детских историй, часто трагических. Получилось, что они есть в каждой семье, живущей на линии разграничения.
— Что осталось за кадром ваших репортажей?
— Может, лишь пару героев, которых нам записать так и не удалось. В Гранитном, которое очень разрушено, во время обстрела погибли трое детей. Трехлетней девочке осколок попал в глаз и вылетел через живот. Мы созвонились с ее мамой с просьбой рассказать историю. Она согласилась, но в последний момент отказалась встречаться.
— Во время командировки вы попадали под обстрелы?
— Слава Богу, активных боевых действий в это время на Донбассе не было. Правда, когда мы находились в Бахмутке и снимали Диму, начался обстрел. В это время мальчик был в хлеву, доил корову. Когда начался обстрел, мы с оператором перепугались, не зная, куда бежать. Дима и глазом не моргнул. Лишь сказал со знанием дела: «Не бойтесь, это далеко стреляют, за километр». Дети стали не по годам взрослыми, знают, откуда и куда летит мина, различают снаряды по звуку. Они говорят об этом с улыбкой, даже с какой-то гордостью. Для многих ребят война превратилась в забаву. Но от этого становится еще страшнее.
Фото в заголовке с сайта slavdelo.dn.ua
921Читайте нас в Facebook
