Ренат Параламов: «Сотрудники ФСБ пытали меня током, повредили челюсть, а затем заявили, что изнасилуют металлической трубой»

О том, что крымскому татарину, отцу четырех детей 31-летнему программисту Ренату Параламову, прошедшему застенки ФСБ, удалось вырваться с оккупированного полуострова, первый вице-спикер Верховной Рады Украины Ирина Геращенко сообщила на своей странице в «Фейсбуке» еще в конце сентября. Рената тогда положили на лечение в один из медицинских центров Киева. Только сейчас, когда на материковую Украину переехала семья активиста, он встретился с журналистами и рассказал об истязаниях, пережитых 13 сентября в здании ФСБ в оккупированном Симферополе.

*Ренат Параламов имеет высшее образование, программист. Растит с женой четырех детей

— Я жил с семьей в доме жены в поселке городского типа Нижнегорском (расположен в северо-восточной части Крыма в Присевашской степи), — говорит Ренат Параламов. — В среду, 13 сентября, примерно в 5.40 утра я уже не спал — пришло время молитвы. Мать моей жены сказала: «Кто-то ходит по двору!» Я оделся, вышел на улицу. Оказалось, пожаловали люди в штатском с лицами, закрытыми балаклавами. Один из них потребовал сесть на лавочку, показал постановление на осмотр дома. Говорю: «Видите, написано осмотр, а не обыск». В ответ услышал матерную брать. Я попросил этих людей представиться. Только один из них предъявил удостоверение, но только я попытался прочесть и записать фамилию, должность, как он захлопнул «корочку», бросив небрежно: «Еще успеешь». Но я рассмотрел обложку — это «гости» из ФСБ. Они приехали из Симферополя со своими понятыми.

Мы зашли в дом. От меня требовали: «Открыть шкаф, открыть комод…» Младшие дети испугались нашествию мужчин в масках, начали плакать. Я хотел обнять, успокоить ребят, но мне запретили к ним подходить. Жену с малышами закрыли в одной из комнат.

По поселку быстро распространилась весть, что ФСБ обыскивает мой дом, вокруг нашего подворья собралось много людей.

— Крымскотатарская громада сразу же отреагировала — мы направили на помощь Ренату адвоката Мамеда Манбетова, — рассказал адвокат из Крыма Эдем Семедляев. — Однако сотрудники ФСБ не пустили юриста в дом — заявили, что он опоздал. Процессуальные действия, мол, уже начались, поэтому ему не разрешат в них участвовать. Если следовать логике сотрудников российской спецслужбы, получается, что адвокат, на помощь которого вы рассчитываете, должен круглосуточно находиться рядом с вами.

— Чекисты изъяли мой телефон, нетбук жены и планшет, — продолжает Ренат Параламов. — Они заявили, что я должен поехать с ними, чтобы оформить экспертное заключение на эти вещи. Я ответил, что это можно сделать в районном отделении полиции. Чекисты вроде бы согласились. Велели мне выйти к народу и сказать, чтобы не сопровождали машину, на которой меня увезут. Кто ослушается, тех оштрафует дорожная полиция.

— Адвокат Мамед Манбетов поехал в Нижненгорское РОВД, рассчитывая, что Рената отвезли туда, но полицейские заявили: Параламова к ним не доставляли, — вспоминает о событиях 13 сентября Эдем Семедляев. — Мамед рассудил: если Рената нет в полицейском участке, значит, он в Симферополе в здании ФСБ на бульваре Франко. Отправился туда и услышал, дескать, «ничего не знаем, подождите, наведем справки». Адвокат полдня провел в вестибюле и понял, что ответа по сути не дождется.

— В машину чекисты посадили меня без наручников, — продолжает Ренат Параламов. — Вскоре мне стало ясно: едем не в РОВД. Это встревожило, спросил у эфэсбэшников: «Вы потом меня домой отпустите? А то ведь времена такие настали, что люди стали бесследно исчезать». «Не бойся, с тобой все будет хорошо», — заверили чекисты. Видимо, вопрос им не понравился: они надели мне наручники, а как только я на мгновение отвлекся, посмотрев в окно, натянули на голову мешок.

Когда машина остановилась, один из эфэсбэшников сказал: «Слушай мои предупреждения». «Порог, ступени», — говорил он, пока мы двигались к кабинету следователя. Начался допрос, я ответил на несколько вопросов, а затем заявил, что без адвоката говорить больше не буду. Вскоре в комнату зашел человек, заявивший: «Кто тут требует адвоката? Я буду твоим адвокатом!» — и… изо всей силы ударил меня в грудь. Я настаивал: буду давать показания только в присутствии юриста. В ответ услышал: «Или потеряешь здоровье, или будешь делать то, что мы тебе скажем!»

С меня сняли наручники, связали руки и ноги скотчем, уложили на пол, прижали голову. После чего стянули штаны, оголив ягодицы, и прикрепили к ним клеммы. Последовал удар током. Каждый последующий разряд был сильнее предыдущего. Мне было так больно, что я выпалил: «Все, согласен!» Клеммы сняли, меня усадили на стул. Но вскоре мучители вновь уложили меня на пол, ведь на вопросы я отвечал не конкретно, уклончиво. На этот раз они закрепили клеммы в другой части ягодиц. Видимо, из-за этого удары током стали восприниматься гораздо больнее. Я не выдержал, стал кричать. Изверги взбеленились: «Чего разорался?! Какой же ты мужик!?» Кто-то из них набросил мне на лицо полотенце и прижал. Как я понимаю, он пытался закрыть рот. Но у меня на голове был мешок, поэтому мучитель промахнулся — полотенце попало между верхней губой и носом. Опять ударили током, причем разряд был очень мощный. Я закричал, эфэсбэшник с силой потянул полотенце. В следующий миг я потерял сознание.

Очнулся от того, что захлебывался водой, которую на меня лили. Эфэсбэшник повредил мне полотенцем челюсть: я не мог и слова вымолвить, болел рот (не удавалось его закрыть), болел даже язык. Перестали слушаться левые нога и рука. Вообще выкручивало всю левую часть тела.

— Сотрудники ФСБ вызвали врача?

— Позвали какого-то человека в балаклаве. Он сделал мне два укола — в плечо и в ягодицу. Один их эфэсбэшников орал, чтобы я массажировал себе щеку. Но у меня это не получалось — не работала левая рука. Зачем-то у меня взяли изо рта мазок. Зашел «адвокат», который ударил меня в начале допроса в грудь (я узнал его по голосу) и врезал в ту же часть тела еще раз.

После этого в комнате появилась женщина, которая, вероятно, является врачом. Она сделала мне укол в щеку, велела двоим оперативникам держать мою голову и стала вправлять челюсть. Это было очень больно, я стонал. Дамочка возмутилась: «Я же ввела тебе обезболивающее!» Потом отошла на пару шагов и сказала, что я… лукавлю.

Эти слова ободрили эфэсбэшников, они снова положили меня на пол — пытка током продолжилась. Боль была жуткая, я стонал. Оперативники злились, требовали прекратить «клоунаду». Не снимая с ягодиц клеммы, они поставили меня на колени. Один из них держал мою голову, другой надавил на челюсть, и она закрылась. Я смог говорить. Меня опять уложили на пол и стали пускать еще более мощный ток, чем прежде. Мне было так больно, что решил: еще немного и умру. Стал молиться, заплакал.

Меня подняли, но ненадолго — в следующий раз уложили на пол, чтобы плеснуть между ягодиц какую-то желеобразную жидкость. Пояснили, для чего это: «Засунем тебе в зад трубу, а через нее — проволоку. Будь уверен, мало не покажется. Если это не поможет, привезем сюда твою жену и других родственников. Все равно будешь делать, что скажем». Тут у меня не осталось сил — согласился.

Мне велели подписать два протокола: один о том, что в 2014 году я якобы нашел взрывчатку, взрыватели к ней и спрятал все это возле водохранилища Симферополя. Второй протокол был о том, что я член мусульманской организации «Хизб ут-Тахрир». Причем меня заставили подписаться под тем, что членами этой организации являются люди, одних из которых я знаю, других — нет. Получается, оклеветал и себя, и других. Меня отвели в одну из соседних комнат, потребовали прочитать на видеокамеру то, что записано в этих протоколах. Говорить было трудно. Если я глотал слова, не выговаривал их полностью, заставляли повторять, при этом грозили: «Что, лечь на пол захотел?»

Когда закончилась съемка, мне заявили: «За взрывчатку получишь три года условно. Пока не закончится этот срок, будешь работать на нас. Вздумаешь юлить, дадим ход второму протоколу — про „Хизб ут-Тахрир“. По нему тебе светит от 15 лет до пожизненного заключения». Я подписал бумагу о том, что добровольно согласился сотрудничать с ФСБ. Оперативники сказали: «Не обманывай нас, иначе эта бумажка попадет в прессу, и ты будешь опозорен».

Принесли поесть — кусочек сала. Я отказался. Дали ломтик хлеба. С трудом его разжевал — во рту все болело.

Меня повезли к водохранилищу, объяснили, где находится светлого оттенка камень, под которым лежат улики против меня. Начали видеозапись, и я повел чекистов к этому камню. Когда его откатили, я увидел, что там лежат патроны и нечто похожее на брусок хозяйственного мыла — вероятно, тротил.

Вернулись в здание ФСБ. Я переночевал на полу. Утром меня отвезли к рынку Кубанка. Прежде, чем отпустить, рассказали, мою легенду: мол, после профилактической беседы я вышел из ФСБ, но домой не поехал — всю ночь бродил по Симферополю, а утром вернулся, чтобы добровольно признаться следователю, что спрятал тротил и патроны.

С рынка я пешком добрался до автовокзала и оттуда связался с родными. Решил не молчать о случившемся со мной в застенках ФСБ. Вместе с адвокатом Эмилем Курбединовым дал интервью нескольким телеканалам, о моей истории рассказали практически все украинские и многие зарубежные СМИ.

Нужно было уезжать из Крыма. К границе ехал не сам, но все равно сильно переживал, что россияне меня не выпустят. К счастью, обошлось — после огласки всей этой истории ФСБ не решилась продолжать преследовать меня.

*В таком состоянии Ренат Параламов был после истязаний в ФСБ

Во время допроса с пристрастием в здании ФСБ в Симферополе с Рената Параламова снимали мешок. Благодаря этому он увидел своих мучителей. На материковой Украине ему показали фотографии предателей, перешедших на сторону оккупантов. Среди них Ренат опознал одного из пытавших его палачей — бывшего сотрудника Главного управления СБУ в АР Крым Андрея Сушко. Прокуратура Автономной Республики Крым уже объявила Сушко о подозрении в участии в пытках, незаконном лишении свободы, а также нарушении неприкосновенности жилья.

Также составлены фотороботы еще одного ФСБшника, участвовавшего в допросе, и женщины-врача, которая заявила, что Ренат «симулирует», после этих ее слов пытки продолжились.

Прокуратура Крыма обращается к гражданам, которых могут опознать этих людей сообщить о них по телефону в Киеве (044) 569−73−57 или прислать письма по адресу электронной почты: [email protected].

1761

Читайте нас в Facebook