''Ужель та самая Татьяна.

Которой он наедине,

В начале нашего романа,

В глухой, далекой стороне,

В благом пылу нравоученья,

Читал когда-то наставленья,

Та, от которой он хранит

Письмо, где сердце говорит,

Где все наруже, все на воле,

Та девочка… Иль это сон?..''

Это Онегин. Евгений Онегин. Из знакомого старшему поколению по школьной программе романа в стихах, написанного великим Пушкиным.

Мы с младшей дочкой сидели позавчера в четвертом ряду киевской Оперы, слушали, затаив дыхание, арии Ленского и Онегина, хоровые партии и прекрасное исполнение монологов Татьяны, положенных на музыку великим Петром Ильичем Чайковским, и я невольно ловил себя на мысли, что огромные отрывки повторяю вслед за исполнителями — не напрягаясь, легко, практически безошибочно. Настолько крепко засели в памяти эти замечательные строки… Более того, обратил внимание на то, как много зрителей постарше, сидевшие на соседних рядах, так же беззвучно шевелили губами, повторяя произносимые героями оперного спектакля тексты.

И еще одна назойливая мысль не давала покоя, не отпускала ни на минуту. Все это происходило вечером 9 мая. В день, когда споры о том, стоит ли Украине отмечать День Победы или достаточно ограничиться европейским Днем памяти и примирения, отмечавшимся накануне, достигли своего чрезмерно заполитизированного апогея, кое-где даже обернувшимся массовыми стычками непримиримых оппонентов. Было какое-то предчувствие резких упреков в адрес тех, кто решил именно в этот день, да еще и на фоне непрекращающейся российской военной агрессии на Донбассе, в столичном театре давать российскую классику…

Я не знаю, случайным было такое совпадение или нет. Но я порадовался этому совпадению. Потому что этим отношением к происходящему мы словно демонстрировали то, что путинская нынешняя Россия и пушкинская вечная классика, как и классика Чайковского, Рериха и Репина, Мусоргского и Булгакова, Достоевского и Лермонтова, принадлежат не путинскому временному (пускай и долгосрочному) режиму, а мировому наследию, всем нам. Как и великая Победа советского народа в Великой Отечественной войне, ставшей частью великой победы мирового сообщества в войне против немецкого фашизма, не может и не должна быть узурпирована полковником Путиным, как бы ему этого ни хотелось. Ибо она благодаря крови, пролитой нашими отцами и дедами, и нам принадлежит ничуть не в меньшей степени.

И давать ''Евгения Онегина'' в эти дни в киевской Опере — это привилегия великой европейской нации, которая способна продемонстрировать всему цивилизованному миру свою нехуторянскость, свое стремление быть равной среди равных в семье европейских народов.

Так много хотел рассказать и об истории создания Чайковским этого выдающегося произведения, и о замечательной его постановке в нашей Опере, и о фантастических декорациях. И об этой чудесной фарфоровой композиции тоже. Но все пересилила актуальность сиюминутных наших проблем. Вы уж простите меня за это, друзья мои. Сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья.