Семен Глузман: «Сенцову сейчас хуже, чем было мне, когда я голодал в политическом лагере»
Известный украинский правозащитник и диссидент на своей странице в Facebook пишет о том, что, надеясь на внешнюю поддержку, голодать труднее, чем если твое положение безнадежно. И о равнодушии публики к горькой новости о голодовке украинского политзаключенного.
«Печальная, горькая новость: Олег Сенцов объявил голодовку в зоне. Странная реакция публики — равнодушие. Впрочем, не странная. Когда я в семидесятые прошлого века дважды всерьез голодал в политическом лагере, один раз — 112 дней, второй — 114, естественно, с принудительным кормлением, совершенно изуверской процедурой, я не добивался освобождения. Я протестовал против нагло ухмыляющегося зла! Да, я все еще хотел справедливости.
Понимаю Сенцова. Это эмоции. Молодой человек жаждет справедливости. Думаю, он не рассчитывает победить или умилостивить Путина. Да и я тогда не надеялся победить Брежнева. Так вели себя в неволе далеко не все советские политические узники. Я закипел, не смог удержаться в границах разума. Победили эмоции.
Хотел ли я жить? Очень хотел. Каждый день поутру в камеру штрафного изолятора, где я в одиночестве думал о прошлом (будущего у меня не было), заходил дебиловатый замполит зоны капитан Кытманов и с гнилой улыбкой произносил одну и ту же фразу: «Голодаете? Ну и голодайте себе на здоровье!»
Однажды я почувствовал приближение смерти. Скорой смерти. И я прекратил голодовку. Очень хотелось жить. Я весил тогда чуть более 40 килограммов. Но Брежнева я не победил.
Никто из советских граждан не стоял у забора зоны, где я медленно испускал дух. Но я выжил. Спустя три года опять голодал, 114 дней. Таким, с весом 42 килограмма, меня этапировали в ссылку. Выжил и тогда. Молодость и густые эмоции. Тогда — эмоции ненависти и презрения к врагу.
Надеюсь, выживет и Сенцов. В чужой стране, на ее далеком севере. Думаю, и его будут принудительно кормить. С руками в наручниках за спиной и разрушающим зубы роторасширителем. Не беда, выживет — вставит новые зубы.
Ему хуже, нежели было мне. Ему известно, что о его протесте знает весь цивилизованный мир. И наши недоцивилизованные украинские политики. Тогда, в полной изоляции, я был наедине со своими мыслями. Сенцову хуже, у него есть надежда на внешнюю поддержку. Так голодать труднее. Надежда обманчива, мир равнодушен к такому максимализму. Мир живет рассудком, а не эмоциями".
Материалы, опубликованные в рубрике «Блоги», отображают мнение автора и могут не совпадать с позицией редакции.
465Читайте нас в Facebook
