Сапер Филипп Гук: «Боевики маскируют взрывные устройства под мобильники, книги, баллончики от дезодоранта»
— Украинская земля там буквально напичкана железной смертью, — рассказывает «ФАКТАМ» Филипп Гук. — И это только подконтрольная и освобожденная территории. Есть военная статистика: один год войны — это десять лет разминирования.
Молодой офицер Филипп Гук дважды был в командировках на Донбассе, а до этого участвовал в военной операции НАТО в Афганистане. За мужество и героизм он награжден «Медалью НАТО за особые заслуги во время прохождения службы».
Кстати, такой медали удостоены лишь два украинских воина-миротворца.
Сейчас офицер передает опыт учащимся центра — бойцам-саперам ВСУ и других воинских формирований. Ведь именно из этого центра выходит большая часть украинских саперов.
* За мужество и героизм Филипп Гук был награжден «Медалью НАТО за особые заслуги во время прохождения службы»
— В зону антитеррористической операции у меня было две командировки, — говорит Филипп. — Первая — в августе 2015 года, когда я был старшим сапером. Тогда мы разминировали место под Мирной Долиной в районе Северодонецка и Лисичанска Луганской области. Летом 2014 года во время освобождения этих городов от боевиков шли жестокие бои. В земле осталось много смертоносного металла. Мы обезвредили более 300 противотанковых мин ТМ-62 — это мощные инженерные боеприпасы, противопехотные мины и ручные гранаты. Кстати, минные заграждения там были сделаны по всем правилам. Их точно не «трактористы» и не «шахтеры» ставили. Местный фермер рассказал нам, как в поле трактор бороной зацепил мину. Машина вдребезги… Тракторист выжил чудом, но получил тяжелейшие травмы, после которых так и не поправился.
— В каких условиях пришлось работать?
— Жара 40 градусов и больше. А работаешь в тяжелом бронежилете и каске. Поля сильно поросли бурьяном. Мины хоть и вставлены (по правилам) неглубоко в землю — на 5—8 сантиметров, со временем словно врастают в грунт. Долго приходилось очень аккуратно доставать их оттуда. Но боевую задачу выполнили.
В 2016 году во время второй командировки я разминировал нашу территорию неподалеку от захваченного врагом Докучаевска. Там вот были обнаружены противопехотные мины ПМН-2. Только человек становится ногой на нее — сразу же взрыв.
Еще мы занимались разминированием участков Донецкого водоканала. Трубы, по которым шла вода из Украины на оккупированную территорию, были повреждены во время боевых обстрелов. И рабочие не могли приступить к работе, пока мы не проверили всю территорию и не очистили ее от боеприпасов. Там везде были гранаты на растяжках. В лесополосе заминирован каждый куст. Кстати, противопехотные мины на растяжках запрещены Женевской конвенцией и другими международными договоренностями как негуманное средство войны. Но россиян и боевиков это не останавливает.
Или вот использование боевых беспилотников. С их помощью боевики сбрасывали на наши позиции зажигательные гранаты СВП. Мы выезжали на места. К счастью, тогда погибших и раненых не было. Лишь палатки сгорели.
— Враг часто использует на Донбассе запрещенное вооружение?
— В нашем центре есть уже целая «коллекция» таких трофеев. Например, противопехотные мины типа ПФМ наносят страшные раны. И особенно самодельные взрывные устройства. Начиненные гвоздями, болтами, шурупами — чтобы убивало и калечило как можно больше людей. Замаскированные под мобильные телефоны, книги, баллончики из-под дезодорантов. Все это обезвредили наши саперы.
Кстати, с самодельными взрывными устройствами куда сложнее иметь дело, чем со штатными боеприпасами. Такую «адскую машину» ведь видишь впервые, не знаешь, чем она начинена, как запрограммирована на взрыв. И, к сожалению, таких «адских машин» на Донбассе все больше и больше. Правда, с ними я уже имел дело в Афганистане…
— Как вы попали в Афганистан?
— Я участвовал в военной операции НАТО «Решительная поддержка». В июне 2016 года вернулся из зоны АТО, а уже в сентябре был в Афганистане. Рекомендовали коллеги и командование. Год — до мая 2017 года — вместе с коллегами проходил службу в составе контингента Вооруженных сил Италии в провинции Герат. В Украине ты четко знаешь, где свой, а где враги. А там чужая страна, где у каждого из местных под одеждой может оказаться автомат или взрывчатка. Нам категорически запрещалось выходить за территорию базы, общаться с местными. Выезжали мы только конвоями, в специальном автомобиле. Боевые задания — патрулирование, выезды на места чрезвычайных происшествий, боевые дежурства.
* Филипп Гук с коллегами разминировал территорию в афганской провинции Герат
— Во время советско-афганской войны это была зона активных боевых действий.
— Теперь это относительно «тихая» провинция. Но следы той войны — в виде сгоревших каркасов советской техники по обочинам дорог — есть там до сих пор. Мы без работы не сидели. Когда-то поставили мину или «самоделку» в песок, ее песком присыпало. Вскоре после нашего прибытия приходит сигнал — в куче мусора и песка нашли несколько неуправляемых ракет. Три ракеты калибра 107 миллиметров китайского производства. Аналог нашим снарядам к реактивной системе залпового огня «Град». Осколочно-фугасные снаряды большого поражающего действия, правда, были без взрывателя. На Донбассе боевики часто применяют такие боеприпасы. И им все равно, что гибнет мирное население.
* В 50-градусную жару саперам приходилось работать в специальных защитных костюмах, весящем почти 30 килограммов
— В Афганистане, особенно в Кабуле, часто случаются взрывы машин, начиненных взрывчаткой, или подрывы смертников. Гибнут десятки, сотни людей. Приходилось быть очевидцем таких трагедий?
— К счастью, за время моей службы в Афганистане в нашей зоне ответственности таких терактов не было. Но пришлось разминировать нашпигованную взрывчаткой машину. Это произошло 23 мая 2017 года. Тогда утром на окраине Герата афганские военные обнаружили автомобиль Hyundai. Когда водитель увидел, что за ним следят, бросил машину метров за двадцать до черты города и убежал…
* Та самая подозрительная машина
— Военнослужащие нашего центра разминирования — командир расчета, я и еще двое бойцов тогда были на боевом дежурстве, — продолжает Филипп. — Подъехали на специальном бронированном автомобиле. Встали от легковушки метрах в 30—40 — у нас есть спецоборудование для глушения радиосигнала. Вдруг враг рядом и ждет, чтобы привести взрывчатку в действие. Мы же не знаем, что в машине. Попытались проверить с помощью боевого робота. Однако он не смог провести необходимую разведку. Пыль, песок, в камеры не видно, двери авто закрыты. И тогда я надел специальный защитный костюм для саперов и сам пошел обследовать брошенную машину. Костюм в комплекте весит приблизительно 30 килограммов. Жара — около 50 градусов. Ни тени, ни деревца. Кусты и песок… Еще круче, чем в зоне АТО. И ты медленно-медленно идешь в этих стальных латах… К тому же не знаешь: вдруг враг только и ждет, чтобы саперы подошли к ловушке, чтобы открыть по ним огонь.
Тросом-кошкой открыл двери автомобиля. О каждом своем действии докладывал командиру. Смотрю: между водительскими и пассажирскими сиденьями заложены три большие десятилитровые канистры, детонирующий шнур… Сразу же понял, что это «адская машина». И самый умный робот не сможет ее оттуда достать. Только человек. Взрывать на месте нельзя — город, люди совсем рядом!
Потом с ребятами закрепили тросами эти канистры. Выдернули их из салона. Обследовали находку. Так и есть — одна канистра заполнена бензином, в других взрывчатка, детонаторы. Когда обезвредили, оказалось, что там около десяти килограммов взрывчатки! Вся операция заняла почти шесть часов.
Наши коллеги рассказывали, как однажды такие же десять кило сработали возле автомобиля саперов. Тяжелое колесо от броневика сорвало с оси, а взрывной волной так ударило командира расчета о панель машины, что ему выбило зубы.
За те часы в саперном костюме я похудел на несколько килограммов. Вот такая «силовая гимнастика». Если сапер перестает бояться боеприпаса, если у него притупляется этот инстинкт, тогда пусть пишет рапорт на увольнение. Иначе беда! И в то же время настраивать себя на плохое нельзя. Нужна выдержка, хладнокровие, точный расчет, умение работать в команде.
* «За те шесть часов, пока длилось разминирование начиненной взрывчаткой машины, я в саперном костюме похудел на несколько килограммов», — говорит Филипп Гук
— Наши коллеги, представители армий НАТО, мониторили на экранах обстановку, каждый наш шаг, давали указания, — продолжает Филипп. — Сидели как на иголках… А уже много времени спустя, когда мне вручали награду при высоких чинах НАТО, прозвучала фраза: «Мы восхищаемся украинцами. Они ведь сейчас не только борются с оружием в руках за мир и независимость своей страны, но и помогают устанавливать мир в других странах». Так что эта медаль — не только моя награда. Это высокая награда всего нашего центра.
Сейчас канадские инструктора в нашем центре передают свой боевой опыт украинским военным. И уже сами одновременно учатся у нас.
— Родным и близким рассказали о том случае в Афганистане?
— Моя семья прочитала об этом случае в Интернете сразу же после моего награждения. Я ведь им ничего не рассказывал. Жена строго заявила: «Ты больше никуда в командировки не поедешь!» Она тоже военнослужащая — связистка. Прекрасно понимает, что такое служба и приказ.
И так многие наши военнослужащие — «с корабля на бал». Разминирование на арсеналах в Балаклее или Калиновке, короткий отдых — и на Донбасс…
715Читайте нас в Facebook
