Эльдар рязанов: «сразу после выхода «карнавальной ночи» мне предложили запуститься с продолжением. Я был молодой, но умный: сказал, что дважды в одну реку не вхожу»
«К съемкам фильма «Андерсен. Жизнь без любви» я готовился несколько десятилетий»
- Не ирония ли судьбы, Эльдар Александрович? Всю жизнь отказывались снимать римейки и вдруг на старости лет согрешили.
- Сами вы старый! Сначала попробуйте угнаться за мной, а потом будете хамить и рассуждать о возрасте. Кроме «Ночи», монтаж и озвучение которой завершились 25 декабря, в прошлом году выпустил фильм «Андерсен. Жизнь без любви», опубликовал роман с одноименным названием, написал какое-то количество стишков и сделал еще кое-что по мелочи.
- Вы от вопроса не уходите. Полвека упирались, а теперь соблазнились. Чем?
- Когда в 1956 году снял «Карнавальную ночь», мне тут же предложили запуститься с продолжением. Я был молодой, но умный…
- А теперь?
- Добавилась мудрость. Так вот, тогда я сказал, что дважды в одну реку не вхожу.
- И оказались правы.
- Да, фильм сняли без меня. Кажется, он назывался «Старый знакомый». Там остались те же актеры: Ильинский, Носова, Филиппов, а режиссера не было. Картину никто не помнит и не знает, я ее ни разу не видел. Но после первой «Ночи» прошло полвека, и река уже другая. Строй социальный, эпоха, люди — все. К тому же ситуация уникальна: через столько лет сделать римейк своей картины. Подозреваю, подобное не удавалось никому в истории кинематографа.
- Значит, пошли на дело рекорда ради?
- Все было иначе. Константин Эрнст предложил мне построить декорации и отметить в них юбилей «Ночи». Сначала я отказался. На фига декорации, что в них делать? Никогда не праздновал годовщины — ни «Иронии судьбы», ни «Берегись автомобиля», ни «Гусарской баллады». Зачем? Вспоминать, что удалось, и страшно гордиться? Надо двигаться вперед. Но слова Константина Львовича не шли из моей головы. Подумал: раз есть павильон, можно снять новое кино. Включилась фантазия, правда, время поджимало: 31 декабря не передвинешь. Зато возник спортивный интерес, азарт, желание вставить фарфорку.
- Что, извините?
- Коль не знаете, не стану вас сексуально развращать…
- Похоже, и в Украине нашлись жаждущие повставлять: тоже сняли «Ночь-2».
- Хай роблять, що хочуть. Они ведь теперь незалежные. Мне безразлично, чем занята заграница.
- Неужели даже не любопытно?
- Это просто «Огонек» с участием Пугачевой, Киркорова, Верки Сердючки и иже с ними. Старая картина используется как приманка для привлечения новых зрителей. Соседи могли бы позвонить, поинтересоваться правами на название, но, видимо, им в голову не пришло. Иностранцы, что с них взять?
- Они-то взяли, а как вы кастинг проводили? Римейк ведь режиссерский, а не актерский.
- Хотите, чтобы перечислил всех участников первого проекта, кто умер?
- Лучше тех, кто жив.
- Таких трое. Носова, секретарша Огурцова, тяжело болеет и сниматься не может. Зельдин, как и тогда, играет клоуна. Гурченко в финале поет песню Пахмутовой и Добронравова.
- Да и себе роль нашли.
- Предлагаю директору Дома культуры Кабачкову поставить римейк. Наследник дел Огурцова отфутболивает меня к чертовой матери.
- Грубо!
- Кабачков так и говорит: мол, начнете всовывать всякое старье типа Жванецкого.
- Еще грубее!
- Я отвечаю, что давно дружу с Михал Михалычем, и слышу: «Тоже его люблю, но это же нафталин»… На самом деле предпочел бы разговор об «Андерсене», к съемкам которого готовился несколько десятилетий.
- Почему раньше не сняли?
- Как ни парадоксально, помешали причины идеологического свойства. Я ведь не собирался делать сказку о сказочнике. Об этом человеке знают лишь, что он написал «Дюймовочку», «Гадкого утенка» и «Стойкого оловянного солдатика». Между тем Андерсен — сложная и противоречивая фигура. Он хлебнул всякого, испытал много горя, голод, обиды, оскорбления и брал у жизни реванш, реабилитируясь в сказках. В фильме есть и еврейская тема, о которой не дали бы заикнуться в советскую эпоху, когда торжествовал государственный антисемитизм. Дело не в том, что четырнадцатилетний Андерсен пришел в Копенгаген в день погрома, а последние годы провел в приютившей его еврейской семье. Меня беспокоила не благополучная Дания, где, к слову, во время Второй мировой войны не пострадал ни один еврей, а Россия, которую способны разрушить ксенофобия и расовая ненависть.
«Надо мной измывались, резали картины, но я никогда не делал того, с чем был не согласен»
- Вы ведь тоже в жизни соприкоснулись с еврейской темой, Эльдар Александрович?
- Можно и так сказать. Моего отца, русского по национальности, объявили врагом народа и сослали в ГУЛАГ. До того он служил в разведке, работал в нашем торгпредстве в Тегеране, провалился, вернулся в Москву, запил… Мама вышла замуж за еврея. Когда настала пора заполнять анкеты в комсомол и в институт, я оказывался то сыном русского, но врага, то отпрыском еврея, зато законопослушного гражданина. По совету мамы колебался вместе с линией партии. Не чувствовал, что предаю отца, поскольку мы расстались, когда мне было три года, и я его не помнил. Тут другое. Приходилось без конца лавировать, что-то скрывать, врать, и это ощущение давило.
- Однажды вы сказали, что ничего так не боялись, как Советской власти.
- Она могла любому сломать жизнь. Я прекрасно понимал: этот строй шутить не будет, и все же оставался внутренне свободным в абсолютно несвободном государстве. Да, надо мною измывались, резали картины, клали на полки, но я не малодушничал, не делал того, с чем был не согласен. Мне нечего стыдиться. Кстати, «Карнавальная ночь» вышла на экраны через три года после смерти вождя. Сегодня трудно поверить, но это антисталинская картина. Может, оттого ее так горячо и приняли.
- Товарищ Огурцов как отец народов?
- Именно! Правда, мы подстраховались, назначив его даже не директором ДК, а лишь и. о.
- Так это была не комедия — сатира?
- И сейчас она же.
- А господин Кабачков, извините, кто? Намекать изволите, гражданин режиссер?
- Только не надо на испуг брать. Не получится. Очевидно, не расслышали: я свое давно уже отбоялся. Одно из преимуществ возраста. Люди обычно лгут из страха или из личной выгоды, а мне какой резон врать, что от этого выиграю? На вопрос же «Над кем смеетесь?» отвечу так: мы искали типаж, зараженный максимальным числом социальных болезней и отвратительный практически всем.
- Нашли? Имя ему — олигарх?
- Никогда не был конъюнктурщиком. Никогда! Без меня много шавок, готовых с удовольствием тявкать и хватать за штаны новых русских. Мне эти люди, по большому счету, безразличны, хотя встречался со многими из них, и знакомство почти всегда начиналось с сакраментальной фразы: «Мы воспитывались на ваших фильмах, Эльдар Александрович». Меня целовали в обе щеки, угощали чаем-кофе, а денег на картину не давали. Я думал: какое же дерьмо поставил, если из моих зрителей выросло ТАКОЕ? Один другого краше, и все смотрели кино Рязанова! Похоже, жизнь прошла напрасно…
- Придется начинать все с чистого листа.
- Я безбожник, окрепший в эпоху воинствующего варварского атеизма. Реинкарнацию и загробную жизнь не признаю. Уважаю религию и чужую веру, но остаюсь вне партий. На земле живу без членского билета и на небесах вряд ли его получу.
- Неужели вас не пытались записать в КПСС?
- Еще как! Выкручивался, рассказывая, что работаю в несерьезном жанре и могу ненароком уронить высокое звание коммуниста. И КГБ вербовал. Однажды вызвали в ГАИ. Шел и думал: где же проштрафился? Инспектор объяснил, мол, товарищ в штатском желает побеседовать. Тот стал склонять к «сожительству», предложил стучать на коллег. Потом еще дважды заводили профилактические беседы, но я успешно косил под идиота…
«Стоило мне взять первую ноту, как жена просила: «Дорогой, только не это»
- А на вас доносы строчили, как думаете?
- Не старался проверить. Точно знаю: на несколько лет попал в невыездные, отказавшись подписать приветствие чешским кинематографистам. В принципе, там были правильные слова о братской любви и дружбе, лишь время для послания выбрали не самое удачное — весну 1968 года…
- Что-то разговор наш с Нового года сполз на политику. Боюсь, не поймет народ, если не спрошу о ваших, Эльдар Александрович, культпоходах в баню 31 декабря.
- Понимаю, вам нужны байки по случаю праздника, но вынужден огорчить. В восьмилетнем возрасте меня затащили в деревенскую парилку, где от жары я грохнулся без сознания. Впечатлений набрался на всю оставшуюся жизнь, желание париться отшибло напрочь. Пару лет назад на Валдае еще раз заглянул в баньку и вылетел пробкой. Не мое! Вполне хватает душа. Помылся и дальше побежал. Не люблю париться, терпеть не могу! К тому же еще и не пью. Никчемный человечишка в этом смысле. Извините, если разочаровал…
- Да уж, в баню не ходите, комедии снимать отказывались… Известно ведь, что полвека назад Пырьев, тогдашний директор «Мосфильма», уговаривал вас взяться за «Карнавальную ночь», а вы упирались. Могло случиться так, что страна не узнала бы комедиографа Рязанова?
- Вполне. Сначала делал документальные фильмы, а потом, решив перейти в игровое кино, мечтал, чтобы на экране кипели страсти, а зрители плакали от увиденного. В жанре музкомедии чувствовал себя неуютно, было ощущение, будто пихают куда-то не туда. Нет, петь всегда любил, но вот слух… Стоило взять первую ноту, как жена просила: «Дорогой, только не это». Словам супруги внял, на публике почти не солирую, хотя в «Ночи-2» не удержался, исполнил партию. В комедии тоже застрял. И уходить пока не собираюсь.
- Наверное, полагается спросить о творческих планах?
- Сейчас желание одно — выспаться. Последние три месяца делал это лишь урывками.
- «Ночь» без сна? Как и положено молодому… А может, отдохнете и запуститесь с серией римейков «Пятьдесят лет спустя»? Снимете «Девушку без адреса», потом — «Человека ниоткуда», «Гусарскую балладу», «Берегись автомобиля»…
- Идея хорошая, но тогда придется ставить рекорд долголетия. Нет уж, с «Ночью-2» справился, а остальное — увольте. Тем более «Иронию судьбы» уже делают без меня.
- Не позвали?
- Константин Эрнст неоднократно предлагал, но я решил во второй раз обойти стороной эту реку.
- Что так?
- Новую «Ночь» могу сделать не хуже прежней. Как минимум. С «Иронией» такого ощущения нет. Лучше не выйдет, а ерунда не нужна ни мне, ни зрителям. Пусть другие пробуют. Вот Тимур Бекмамбетов взялся. Искренне желаю удачи.
- А правда, что «Тихие омуты» замышлялись как продолжение «Иронии»?
- Когда написали с Брагинским сценарий, вдруг обнаружили совпадения, пригодные для развития сюжетной линии. Условно говоря, если бы повесили на стену фото Брыльской в траурной рамке, а на роль героя пригласили Мягкова, можно было бы перекинуть мостик между картинами. Я пробовал Андрея, но потом по ряду причин отказался от идеи и снял Сашу Абдулова. Тема «Иронии» ушла сама собою. Есть другая история, связанная с первым фильмом. Однажды получил благодарственное письмо из Алма-Аты такого содержания: спасибо вам, Эльдар Александрович, за комедию, она не только подняла настроение, но и спасла жизнь нашему сыну. Далее шел рассказ о мальчике, тяжело заболевшем в возрасте четырех лет. Родители перепробовали все, но без толку, и тут услышали, что в Новосибирске вроде бы есть чудо-доктор. Ни имени его, ни координат алмаатинцы не знали и послание отправили наобум, написав на конверте как бы свой домашний адрес — улицу, дом, квартиру, но указав другой город — Новосибирск.
- Как в «Иронии»: 3-я улица Строителей, дом 25?
- Ну да. Получившие письмо сибиряки не выбросили его в мусорную корзину, а стали искать врача. Нашли, связали с ним родителей мальчика. Доктор сказал: «Привозите». Ребенок приехал и… остановился в доме у знакомых по переписке. Те сами его позвали. Через полгода больному сделали операцию, он поправился. Мальчик давно вырос, а люди дружат до сих пор, ездят в гости. Это чистая правда, а не какая-то ирония. Подобное нарочно не придумаешь. И слава Богу!
- Когда в последний раз видели фильм, Эльдар Александрович?
- Зачем, если знаю, чем все кончится? Но года три назад 30 декабря заболел гриппом и со скуки включил телевизор. Шла «Ирония». Впервые посмотрел целиком и сказал жене: «Начинаю, Эмма, понимать свой народ… »
446
Читайте нас в Facebook
