Бывший форвард киевского «динамо» сергей юран: «когда я играл в «порту», нынешний наставник «челси» жозе моуриньо работал у нас… Переводчиком»
Тренеры, начинавшие свой футбольный путь в Украине, а ныне работающие в России, не редкость. Анатолий Бышовец — в «Локомотиве», Павел Яковенко и Сергей Краковский — в «Кубани», Вячеслав Чанов — в ЦСКА. Однако назначение наставником ярославского «Шинника» 37-летнего воспитанника украинского футбола, поигравшего в киевском «Динамо» и московском «Спартаке», португальских «Бенфике» и «Порту», немецких «Бохуме» и «Фортуне», становившегося чемпионом трех стран — СССР, России и Португалии, многие расценили как сенсацию. Это только на словах молодым везде у нас дорога. Как, впрочем, и старикам якобы везде у нас почет. Между тем «виновник торжества» всерьез намерен доказать, что молодо не значит зелено…
«Раньше часто приходилось объяснять, что Юран не прозвище, а моя фамилия»
- Хотите, Сергей, расскажу эпизод, имевший место в начале 90-х в редакции популярной московской газеты? На планерке завотделом спорта заявил в номер интервью с Юраном, а ответственный секретарь раздраженно его одернул, мол, бросай свои клички — Толян, Колян, Вован, фамилия у твоего Юрана есть? Это я к тому, что сравнительно недавно находились люди, не слышавшие о существовании такого футболиста.
- Нормально… Думаю, скоро обо мне как об игроке забудут. Сегодня на слуху новые имена, им все внимание. Это закономерно, так и должно быть. А что до фамилии, то ваш знакомый редактор не так уж одинок. В начале спортивной карьеры, когда я попадал в компанию с незнакомыми людьми, где нужно было представляться, мне часто приходилось объяснять, что Юран не прозвище, а моя фамилия…
- Действительно, фамилия не самая распространенная.
- Интересовался у родителей. Они говорят, что род наш пошел из Польши, потом кто-то из предков перебрался в Украину. Прадед имел крупное хозяйство, владел землями в Гребенке, это на границе Киевской и Полтавской областей. Как советская власть обращалась с зажиточными крестьянами, хорошо известно: прадеда раскулачили. В общем, классическая история. Отец вместе с мамой оказался в Луганске, тогда сравнительно небольшом шахтерском городке на востоке Украины. Я потом спрашивал, чем им это место приглянулось. «Ничем, — отвечали. — Наобум выбрали». Папа стал водителем, мама — поваром. Так всю жизнь и проработали, дом построили, нас с братом вырастили.
- А мы ведь земляки, Сергей. Так случилось, видел вашу первую игру в составе луганской «Зари». Кажется, в 1986 году дело было. Вы вышли на замену и забили гол.
- Более двадцати лет прошло… Вот время летит! Тот матч, конечно, помню. Мы принимали на стадионе «Авангард» волгоградский «Ротор», и я сумел отличиться в конце встречи. Честно говоря, мне всегда лучше удавались удары с левой ноги, а тут приложился правой, и мяч влетел в дальний угол ворот. Кстати, тремя годами позже забил гол-близнец все тем же волжанам в дебютной игре за «основу» киевского «Динамо». Матч был на Кубок СССР, и опять меня выпустили незадолго до финального свистка. Везло мне с «Ротором»!
- Правда, что вашему переходу в киевское «Динамо» поспособствовал еще один луганчанин — Александр Заваров?
- Мы познакомились, когда я еще пацаном был. Юра, мой старший брат, тренировался в одной группе подготовки с Заваровым. Александр иногда приходил к нам домой. Но в Киев я самостоятельно перебрался. Навсегда запомнил случай из той, луганской, жизни. После одного из первых матчей, проведенных в составе «Зари», на выходе со стадиона меня остановил незнакомый пожилой мужчина. Попросил автограф и сказал: «Ты, Сергей, обязательно будешь играть в киевском «Динамо» и сборной СССР. Помяни мое слово». Я тогда ничего не ответил, только усмехнулся: в «Заре» бы закрепиться. О большем и мечтать не смел. Но вскоре мной действительно заинтересовались киевляне. Приехали селекционеры, позвали с собой. Я сказал, что сам решение принять не могу — должен посоветоваться с первым тренером. Отправился в спортинтернат, объяснил Владиславу Проданцу, что, мол, так и так. Он выслушал меня и говорит: «Нечего тебе пока в «Динамо» делать. Рано. Играй в «Заре», опыта набирайся. Если нужен будешь, еще приедут».
Владислав Михайлович оказался прав: через год пригласили повторно. И я согласился, поскольку чувствовал: не затеряюсь в команде Лобановского, хоть в дубле, но местечко отвоюю. «Заря» в последнем туре чемпионата встречалась в Одессе с «Черноморцем», и оттуда я полетел уже не домой, а в Киев. Тогда впервые пообщался с Валерием Васильевичем. Разговор, правда, вышел коротким. Лобановский спросил: «Желание играть есть?» Я ответил: «В «Динамо»? Даже не обсуждается!» Тренер улыбнулся: «Ждем». И я поехал в Луганск за вещами. Через пару дней после моего отъезда к родителям пожаловали гости из Москвы — старший лейтенант и два сержанта. Прибыли с предписанием доставить призывника Юрана в расположение команды ЦСКА. Очень расстроились, узнав, что опоздали. Тогда ведь особенно не церемонились: пришло время службы в армии, повестку в зубы, ноги в руки и — вперед. Как говорится, гуляй, Вася! А стал бы упираться, могли и «браслеты» на запястьях защелкнуть. Отец потом рассказывал, что сержанты даже на чердак заглядывали: не спрятался ли там дезертир. А я был уже на базе «Динамо» в Конче-Заспе.
«В профилактических целях Валерий Лобановский отправил меня из «Динамо» на два месяца в армию»
- Но потом вы все-таки загремели в армию?
- Через год. Валерий Васильевич в профилактических целях отправил меня на два месяца в полк.
- Сильно проштрафились?
- По молодости все ошибаются, зачем сейчас вспоминать? Одно скажу: тот жизненный урок я заслужил.
- Вскоре после перехода в «Динамо» вы ведь, кажется, получили тяжелую травму?
- В матче с дублем московского «Торпедо» ногу едва не оторвали. Чуть было крест не поставили на спортивной карьере. Целый букет переломов, разрыв связок… Медицина была послабее нынешней, после таких повреждений на поле тогда не возвращались. Врачи прямо сказали: о футболе не заикайся, дай Бог, чтобы смог ходить не хромая. Я уже начал подумывать о «гражданской» профессии, о том, не последовать ли примеру отца, став шофером. Спас профессор Левинец, поднявший на ноги Мунтяна, Бессонова, многих других. Благодарен ему безмерно. Сделал вторую операцию, и дело пошло на поправку. Почти год восстанавливался и… угодил в армию.
- Где служили?
- В Киеве, во Внутренних войсках. Жизнь по армейскому распорядку: подъем в шесть утра, уборка, завтрак…
- И никаких послаблений?
- Сапоги не носил. Не мог. Нога отекала. Разрешили ходить в кроссовках. Соответственно — из-за нарушения формы одежды — в наряд не назначали. Правда, на кухне дежурил, посуду мыл, картошку чистил… Но я хотел в футбол играть, а не по плацу прогуливаться. Организовал турнир между ротными командами, сам рвался на поле, постоянно звонил Толе Демьяненко, Андрею Балю, Володе Бессонову, просил замолвить словечко Папе: Юран, мол, все осознал и исправился.
- Вы Лобановского звали Папой?
- За глаза. В «Динамо» эта традиция передавалась из поколения в поколение. Васильич в самом деле был нам как отец родной. Любящий, строгий, но справедливый. Тончайший психолог. Вот и я получил второй шанс. В часть приехал Виктор Михайлович Колотов, тренер дубля, объяснил, что Папа согласился вернуть меня в команду под личную ответственность ребят — Баля, Демьяненко, Бессонова, Беланова. Мол, не подведи товарищей. Одного раза мне вполне хватило, повторять было не нужно.
- Ваш отъезд в «Бенфику» в 1991 году связан с уходом Лобановского из «Динамо»?
- Это ускорило процесс. Кроме португальцев, интерес проявил «Ливерпуль». В Киеве меня ничего особенно не удерживало, поэтому я не стал отказываться от предложения.
- За рубежом вы провели лет десять?
- Чуть поменьше — девять. Был заезд в «Спартак» в 1995 году. За три месяца мы провели шесть матчей в Лиге чемпионов и во всех одержали победы. Такого с российскими клубами не случалось ни до, ни после.
«Узнав, что я каждые выходные летаю из Порту в Лондон к невесте, Бобби Робсон покрутил пальцем у виска: «Russian crazy»
- Тем удивительнее оказался для болельщиков последовавший вскоре ваш поспешный отъезд в заштатный английский клуб. «Миллуолл», прямо скажем, не «Ливерпуль».
- В тот момент у меня испортились отношения с руководством «Спартака». Мы не смогли договориться.
- Вам не заплатили?
- Квартиру не предоставили. Я посчитал, что достаточно пожил на базе в Тарасовке и имею право на нормальный дом, а в клубе продолжали рассказывать, что, дескать, отпуск отгуляем, тогда все и решим. Мне такое отношение не понравилось, и я решил уйти из «Спартака». Иных предложений, кроме как из «Миллуолла», не имел. Подписался на то, что было. Откровенно говоря, не слишком задумывался тогда, сильный клуб выбрал или слабый, хотел одного: поскорее оказаться в Лондоне, где меня ждала Людмила.
- Невеста?
- Да, она танцевала в ансамбле, много гастролировала по свету, пока не осела в Англии и не подала документы на ПМЖ. А познакомились мы в Португалии. Кажется, Руй Кошта принес на тренировку газету, где рассказывалось о приезде русских артистов. Я прочел статью и вечером пошел на представление. Потом пригласил Люду и ее коллег — человек двадцать или тридцать — на ужин. С этого начался наш «самолетный» роман. Практически на каждые выходные я летал из Порту в Лондон. Люда ждала, пока предоставят вид на жительство, и не могла покинуть пределы Великобритании, а меня ничего не держало. В «Порту» вскоре узнали о моих поездках, по команде поползли слухи, будто я подыскал новый клуб в Англии и готовлюсь к подписанию контракта. Бобби Робсон вызвал меня и спросил обо всем открытым текстом. Я честно ответил, что в Лондоне живет невеста. Тренер искренне удивился, взял листок бумаги и стал считать: «Авиабилеты — не менее 500 долларов, в гостиницу среднего уровня ты селиться не станешь, а выберешь пять звезд за 700-800 долларов в сутки. И в «Макдоналдс» любимую наверняка не поведешь, ужин же в хорошем ресторане с дорогим шампанским влетит в несколько сотен… » Короче, у Робсона получилось около трех тысяч долларов за два выходных. Посмотрел он на меня, покрутил пальцем у виска и поставил диагноз: «Russian crazy… »
- И долго вы курсировали между двумя странами?
- Год.
- Но вы же в Португалию ехали женатым?
- С дочерью администратора киевского «Динамо» Александра Чубарова Илоной развелся почти сразу. Наверное, погорячился, рано женившись. Что можно знать о семейной жизни в двадцать лет? С Людой отношения строились иначе. Все было серьезно, и я решил на время пожертвовать футболом, чтобы побыть с любимым человеком. Так возник «Миллуолл». Будущее показало, что я поступил правильно, взяв небольшую паузу. После Англии еще шесть лет играл на высшем уровне в Германии, России, Австрии. Мог и дальше выступать, если бы не тяжелая травма головы вроде той, которую перенес в этом сезоне вратарь «Челси» Петр Чех. Словом, передышка в «Миллуолле» серьезно не отразилась на моей дальнейшей карьере игрока, зато я приобрел семью. У меня прекрасная жена, сын. Артему уже десять лет, ждем рождения второго сына в первых числах июля.
- Знаю, вы присутствовали на первых родах…
- Еще раз на эксперимент вряд ли решусь. Стресс колоссальный! Лучше за дверью подожду.
- Сын у вас, можно сказать, немец?
- Хохол, родившийся в Германии.
- А вы?
- А я хохол, родившийся в Украине!
- Но не имеющий паспорта с трезубцем.
- Да, у меня двойное гражданство — российское и португальское. Это создает определенные удобства: практически по всему миру могу путешествовать без виз.
- А Людмила — англичанка?
- Нет, не дождалась, пока предоставят вид на жительство в Британии, уехала со мной в Москву, когда закончился контракт с «Миллуоллом». Повторно обращаться с просьбой о ПМЖ нельзя…
- Вот вы осели в России, в 37 лет стали тренером. Кстати, не задумывались, почему так много воспитанников Валерия Васильевича пошли по его стопам? Блохин, Михайличенко, Яковенко, Бессонов, Заваров, Демьяненко, Баль…
- Папа никогда не бросал учеников. Человеку обязательно находили место в системе клуба. В Киеве всегда понимали: именно так создается преемственность, сохраняются традиции.
- О Лобановском вы уже сказали, а чей еще опыт хотели бы перенять, использовать в собственной практике? Робсона, Моуриньо?..
- Когда я играл в «Порту», нынешний наставник «Челси» был переводчиком у Бобби Робсона, иногда на тренировках мы звали его поиграть в «квадрат». Каждый из наставников дал что-то свое — и Робсон, и Эрикссон, и другие. У европейцев стоит поучиться главному: умению вести диалог с игроками. Там никогда не забывают, что футболисты — такие же люди, и у них есть личная жизнь, в которой случаются неприятности, возникают проблемы. Это не гладиаторы, их не отправляют на арену умирать. Надо не только требовать, но и слушать. Тот же Эрикссон мог пригласить на чашку кофе, посидеть по-человечески, шуткой переброситься, после чего вырастали крылья, футболист начинал тренироваться и играть с удвоенной энергией…
424Читайте нас в Facebook
