«Знаменитая гагаринская фраза „Поехали!“ была записана на магнитофон, созданный в Киеве»
Позже Гагарин вспоминал: «Мне хотелось как-то помочь людям, сбросить то большое напряжение, которое на них было. И когда включились двигатели, когда ракета начала подниматься со стартового стола, я, чтобы разрядить обстановку, постарался таким бодрым, обыкновенным голосом сказать: «Поехали!»
«Звук на „гагаринском“ магнитофоне записан на металлическую проволоку толщиной с человеческий волос»
— Как ни удивительно, оригинал записи гагаринской фразы «Поехали!» и магнитофон «Звезда», с помощью которого она была сделана, возможно, не сохранились, — продолжает Александр Провозин. — Мы долго и настойчиво пытались найти эту запись и магнитофон, привлекали к поиску многих космонавтов, с которыми были хорошо знакомы. Результатов это не дало. Следы реликвий затерялись в Москве.
— Как же затерялись, если в целом ряде документальных фильмов о космонавтике звучит аудиозапись фразы «Поехали!», сделанная якобы в момент взлета ракеты? Или это монтаж?
— Нет, в фильмах все по-честному. Просто эта запись сохранилась не в оригинале, а переписанной на другие аудионосители. Это как если бы вы сделали аудиозапись интервью, перезаписали ее на другой носитель, а первоначальную запись и сам диктофон потеряли.
Сложилось так, что вскоре после возвращения Юрия Гагарина из полета в космос в московский НИИ радиосвязи вызвали сотрудника нашего института Николая Валерьяновича Тумаркина. Его попросили помочь разобраться в некоторых нюансах той самой оригинальной аудиозаписи, сделанной в космосе с помощью нашего магнитофона на борту «Востока-1». Дело в том, что во время полета в кабине гагаринского корабля было довольно шумно — работало много различных приборов, создававших непрерывный гул. Из-за этих звуковых помех кое-что в аудиозаписи нужно было уточнить.
Читайте также: Как неопытный летчик Гагарин летал с инструктором: запрещенная в России версия гибели первого космонавта
Для этого и пригласили Тумаркина, ведь он активно участвовал в создании первого космического магнитофона — был ведущим инженером «Звезды» по электронике. Под контролем сотрудников КГБ он слушал оригинал записи, в том числе и знаменитой фразы «Поехали!». Спустя много лет по его инициативе мы занялись поиском этой записи и первого магнитофона. К сожалению, Николай Валерьянович пару недель не дожил до 60-летия первого полета человека в космос — скончался 28 марта на 85-м году жизни.
— Магнитофон «Звезда» записывал звук на пленку?
— Нет, на металлическую проволоку — очень тонкую, как человеческий волос (толщиной 0,05 миллиметра). Весил магнитофон порядка 4,5 килограмма. Он был рассчитан на высокие нагрузки (в том числе вибрационные, ударные). Задание на его создание наш институт, носивший название НИИ-110, получил в 1960 году. Коллектив разработчиков был в основном молодежным: ученые, инженеры, рабочие в возрасте 22—27 лет. Справились с заданием за три месяца. Они не знали, что делают магнитофон для космического корабля, пилотируемого человеком. Но им сказали, что их разработка будет использоваться в космосе.
— Это записывающее устройство получилось удачным?
— Однозначно да. Ведь после Гагарина с такими магнитофонами летали на корабле «Восток», а затем «Восход» другие космонавты: Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Валентина Терешкова, Владимир Комаров, Константин Феоктистов, Борис Егоров, Павел Беляев, Алексей Леонов. После Гагарина космонавты свои действия и наблюдения на орбите не записывали карандашом, а надиктовывали на наши магнитофоны. Кстати, одна «Звезда» сохранилась в институте. Но, к сожалению, она в нерабочем состоянии.
«С нашим диктофоном Владимир Джанибеков отправился в один из самых опасных полетов за всю историю космонавтики»
— Многие из космонавтов приезжали к нам, чтобы высказать свои пожелания о том, что можно было бы улучшить в «Звезде», какие новые функции добавить, — продолжает Александр Провозин. — Так, космонавт Владимир Джанибеков попросил сделать диктофон, который можно было бы поместить в скафандр. Причем этот портативный аппарат должен был иметь дополнительную функцию: фиксировать время, когда была сделана та или иная аудиозапись. Мы создали ему такое устройство, называлось оно «Гном-А».
Летом 1985 года Джанибеков отправился с ним в один из самых опасных и технически сложных полетов за всю историю пилотируемой космонавтики — спасать орбитальную станцию «Салют-7». Часть ее оборудования вышла из строя, в результате станция (это весьма дорогостоящий объект) стала неуправляемой и постепенно сходила с орбиты (теряла высоту). В конце концов она свалилась бы в атмосферу и погибла.
Читайте также: «Отбор в отряд космонавтов был очень строгий. Даже у самых здоровых медики находили какие-то болячки»
Чтобы не допустить этого, следовало прислать на «Салют-7» космонавтов с необходимыми для ремонта запчастями, оборудованием, инструментами. Этот багаж занимал довольно много места и имел немалый вес. Чтобы его разместить в пилотируемом корабле «Союз», нужно было убрать части корабля, предназначенные для посадки космонавтов на Землю. Вот и выходило, что если бы экипаж «Союза» не смог состыковаться со станцией «Салют-7» и восстановить ее работоспособность, то эта экспедиция на орбиту стала бы полетом в один конец — возвращаться на Землю космонавтам было бы не на чем.
К тому времени Джанибеков уже четыре раза летал в космос — больше, чем все его коллеги. Ему и бортинженеру Виктору Савиных выпало рискнуть — отправиться на вышедшую из строя орбитальную станцию. К счастью, им удалось успешно подвести к ней «Союз» и состыковаться. Когда они в нее вошли (точнее вплыли), внутри царила кромешная темнота, температура опустилась ниже нуля — аккумуляторные батареи не работали, и станция не отапливалась. В одном из интервью Виктор Савиных вспоминал: «Салют-7″ превратился в ледяной дом». Космонавтам удалось реанимировать станцию, они тогда выходили в открытый космос, чтобы выполнить работы на солнечных батареях. Свои переговоры, комментарии записывали на наши диктофоны.
У нас в институте также разработаны магнитофоны для лунной программы, советско-американского полета «Союз-Аполлон», орбитальных станций, спутников связи. Их можно увидеть в Музее техники магнитной записи нашего института и в Национальном музее космонавтики имени Королева в Житомире. Кстати, для полета Гагарина и других космических экспедиций различное оборудование и приборы создавались киевскими предприятиями «Арсенал», Киевский радиозавод, «Производственное объединение имени Королева», «Киевприбор» и другими. Значительная часть этих изделий находится в их музеях — благодаря усилиям ветеранов. Чтобы все это сберечь для последующих поколений, мы добиваемся создания в столице Музея приборостроения.
2650БЕЗ ГРИФА «СЕКРЕТНО»
«Лидер СССР Никита Хрущев помешал тому, чтобы отец советской космонавтики Сергей Королев был награжден Нобелевской премией»
Генеральный конструктор Сергей Королев, создавший со своими соратниками советскую космонавтику, имел реальный шанс стать первым украинцем, награжденным Нобелевской премией. Об этом нам рассказала сотрудница Национального музея космонавтики имени Сергея Королева Наталья Мисяць:
— Когда в октябре 1957 года Советскому Союзу удалось запустить в космос первый в мире искусственный спутник Земли, члены Нобелевского комитета решили присудить премию человеку, благодаря которому произошло это без преувеличения историческое событие. Но СССР не сообщил, под чьим руководством создан и запущен спутник, — Королев был секретным конструктором.
Нобелевский комитет обратился к советскому лидеру Никите Хрущеву с просьбой назвать имя главного конструктора и объяснил, для чего это нужно. Хрущев ответил, что спутник — это детище всего советского народа: мол, если хотите, можете наградить весь народ. Впоследствии, когда начались пилотируемые полеты на орбиту, вся слава доставалась космонавтам, а человека, который стоял у руля космической программы, страна и мир не знали. Имя Королева рассекретили только после его смерти в 1966 году.
— Королев считал себя украинцем?
— Да, в анкете, которую он заполнил при поступлении в Киевский политехнический институт (КПИ) в 1924 году в графе «национальность» он написал «украинец». С трех до десяти лет он жил с бабушкой и дедушкой по материнской линии Николаем и Марией Москаленко. Это была купеческая семья, занимавшаяся засолкой и продажей по всей царской России знаменитых нежинских огурчиков. В семье разговаривали на украинском языке, так что для маленького Сергея он был родным.
Читайте нас в Facebook
