Наш сегодняшний герой — человек удивительной судьбы. Предполагаю, конечно, что кто-то из представителей нынешнего поколения может не знать имя Юрия Гуляева, родившегося 9 августа 1930 года. Но я просто уверен, что нет такого человека, который не слышал бы песню «Києве мій», являющуюся неофициальным гимном нашей столицы, в его исполнении. Родился Гуляев в далёкой Тюмени и прежде, чем стал солистом Киевского театра оперы и балета, успел поездить по городам и весям огромного Советского Союза. Его мама, страстно любившая классическую музыку, много времени провела с сыном, разучивая песни и романсы, но при этом мечтая, чтобы Юрий стал врачом. Из любви к родной мамочке он поначалу и поступил в медицинский институт. Но потом, осознав, что это всё-таки не его профессия, занялся пением профессионально, став студентом Свердловской консерватории.

У талантливого парня был настолько широкий диапазон голоса, что педагоги, поначалу не распознав его уникальности, работали с Юрием как с тенором. На самом же деле его призванием был баритон — лирический, мягкий, чуть приглушённый, с «матовым», как потом подчёркивали специалисты, звуком, но при этом с поразительно мощной динамикой. Когда — уже на сцене Донецкого театра оперы и балета, а затем и Киевской национальной оперы — Гуляев исполнял арии Германа в «Травиате» Верди или графа Ди Луна в «Трубадуре» того же автора, или Фигаро в «Севильском цирюльнике» Россини, или Онегина в опере «Евгений Онегин» Чайковского, его обволакивающий душу зрителя голос настолько завораживал публику, что она в восторге срывалась с мест, устраивая исполнителю продолжительные овации. В 1971 году после выступления Юрия Гуляева на сцене знаменитой парижской «Олимпии» французские газеты писали: «После исполнения всего лишь нескольких песен баритон Киевской оперы фактически остановил концерт. Зал устроил ему овацию, стоя до тех пор, пока певец не исполнил на „бис“ арию Фигаро».
Композитор Александра Пахмутова, написавшая со своим мужем поэтом Николаем Добронравным специально для Юрия Гуляева цикл песен «Созвездие Гагарина», вспоминала: «Мы все аплодировали ему так, что болели ладони…» А ещё она подчёркивала то, что было известно практически всем, кто знал Гуляева: «Женщины любили Юру до слёз…» И женщины его любили, и космонавты, просившие почаще выступать перед ними, особенно накануне ответственных стартов, и друзья — Владимир Высоцкий, Муслим Магомаев, Роберт Рождественский, Иннокентий Смоктуновский. Но больше всех любили его, конечно же, супруга Лариса и сынуля Юра-младший. Это из-за болезни сына и единственной возможности вылечить его в Москве Юрий Гуляев решился с семьёй переехать в столицу Союза. Там, став солистом Большого театра, он, к сожалению, на сцену выходил уже не так часто, как хотелось. Там это называлось «жёсткой конкуренцией». Зато с гастролями Гуляев объехал едва ли не полмира.

Сына Гуляевым удалось таки вылечить, стал он со временем кандидатом наук и преподавателем МГУ. А вот Юрий-старший всё чаще начал болеть. Всё больше времени теперь проводил он в больницах. И причиной тому было не пристрастие к алкоголю, о чём направо и налево судачили московские кумушки, а быстро развивавшаяся астма. От неё-то он в конце концов и погиб, выехав утром из гаража и, почувствовав боль в груди, принял лекарство от астмы. А это был сердечный приступ… Пахмутова потом написала: «Он был человеком большой доброты. Никто и предположить не мог, что 8 лет его мучила астма, что тяжело болел сын. Это была душа, полная слёз. Его лицо светилось открытой улыбкой, а что скрывалось за ней, знали только самые близкие люди… Тембр его голоса уникален — природа до сих пор не нашла ему замены и, возможно, не найдёт никогда…»

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.