Серьезно, чинно, с соблюдением принятого набожного обряда
В старину никто не путал дни рождения с именинами (или, как тогда говорили, — тезоименитствами). Разница между ними была очевидна всякому. На днях рождения проявлялись любовь и уважение к самому виновнику торжества. Именины же посвящались его ангелу-хранителю.
«С утра к имениннику посылали гонца с поздравлением и сдобным кренделем»
«Каждому из верующих, — писал ректор Киевской духовной академии архимандрит Сильвестр, — дается Богом особый ангел, который становится для каждого всегдашним его хранителем и споспешником его спасения. Ангел-хранитель является помощником человека в самом важном деле — в общении с Богом. Человек, отягощенный своими грехами, не может приблизиться к Богу, и молитвы возносятся в небо благодаря ангелу-хранителю. И, наконец, по самом окончании этой жизни ангел-хранитель не оставляет верующего своею помощью, проводя его душу в неведомую ей страну вечности».
Дню ангела киевляне придавали огромное значение. Отмечали его серьезно, чинно — с соблюдением принятого набожного обряда. Наиболее отчетливо религиозный характер именин проявлялся в обычаях, принятых в среде духовенства. Имениннику подносились подчеркнуто скромные подарки, но в них вкладывался некий мистический смысл. Так, однажды в день своего ангела митрополит Серапион получил от близких «малые дары», чем-то напоминающие рождественские дары волхвов: хлеб и восточные плоды — 10 лимонов и 10 апельсинов. Изысканная скромность подношения как бы подчеркивала его тайное духовное значение. Очевидно, от древних мистерий пришел к нам и обычай плести гирлянды и украшать ими комнаты в день именин. Цветочные веночки или розетки можно было увидеть на именинном столе возле каждой чашки кофе и чая. Цветы клали и на подносы с угощением.
До конца XIX века у жителей Подола сохранялся старинный обычай — посылать с утра к имениннику гонца с поздравлением и сдобным кренделем. Очевидно, делалось это в память о трех евангельских «королях с дарами». Роль гонцов исполняли подольские бурсаки, которые, прибыв в указанный им дом с подношением, читали поздравительные стихи.
Напечатанные в 1876 году в газете «Друг народа» «Отрывки из воспоминаний киевского старожила» также свидетельствуют о том, что евангельская символика еще долго волновала сердца подолян, хотя в их именинных обрядах она переплеталась с чисто светскими обычаями. Собирались ради ангела-хранителя, пели псалмы, но не забывали выпить и закусить. Анонимный автор записок рассказывает о собственных именинах, которые ему особенно запомнились.
Как обычно, с утра он отправился в церковь, чтобы помолиться своему ангелу-хранителю. Раньше хлопоты с тезоименитством тем и заканчивались. Но на этот раз вышло иначе. Придя из церкви, именинник отправился на Днепр на рыбалку и выудил огромнейшую рыбину: «С трудом дотащил я леща домой, и мать моя по этому случаю затеяла устроить пирушку. Леща сжарили с приличной начинкой».
Не забыли и про выпивку. Хорошее вино стоило дорого, а пить в такой день одну водку было как-то неудобно. На выручку пришла древняя киевская варенуха, которая могла служить и приятным питьем, и вином, и довольно крепким напитком. Все зависело от способа приготовления: «купили для варенухи полведра водки, вишен, чернослива, корицы, гвоздики и мушкатной галки (корки мускатного ореха. — Авт. ), развели с кварту медовой ситы (медовый раствор. — Авт. ) и всем этим наполнили черепяную тыкву (сосуд из тыквы особой породы. — Авт. ), закупорили, обмазали тестом и поставили в печь в легкий дух».
В конце именинного банкета полагался какой-нибудь сюрприз
На ужин в день ангела приглашали не просто родственников или знакомых. Желательно, чтобы это были почтенные, всеми уважаемые лица, например приходские священники, монахи, студенты, учителя. На этот раз выбор пал на семинарских преподавателей и знакомых студентов.
Гости вели себя чинно, продолжает анонимный автор. Пустых шуток и смеха слышно не было. Разговаривали вполголоса на серьезные темы или вовсе молчали. В этот день гостям полагалось даже немного поскучать и повздыхать, выказывая тем самым равнодушие к предстоящему угощению. Выпивали умеренно, памятуя о незримом присутствии на банкете «жителя небесных селений» — ангела Божия.
Чтобы снять «постное» настроение, начинали сразу с чарки очень крепкой водки тройной перегонки (»трехпробного вина»), приблизительно 70-75 градусов. «Затем, — пишет мемуарист, — последовал уловленный мною лещ, приведя всех гостей в удивление своей величиной. Мать внесла в комнату и поставила на столе тыкву с варенухою, открыла крышку, и комната наполнилась благоуханием варенухи… Мать стала наливать варенуху в чашки и подносить на подносе гостям. Гости, взяв чарки, начали поздравлять матушку с именинником, поздравлять и выпивать. Выпивши, принялись за леща, пошли разговоры… »
В конце именинного банкета полагался какой-нибудь сюрприз. В одних случаях это был пирог, в других — стихи или театральная сценка. В данном случае торжество окончилось настоящим фейерверком на воде, запускаемом с лодки.
«После пения было повторение варенухи, — вспоминает именинник. — Гости развеселились. Тот играет, другой поет. Тыква с варенухой еще не кончилась, и пирушка продолжалась до полуночи — и уже на берегу Днепра, где наш квартирант-артиллерист приготовил для нас увеселение — фейерверк и потешные огни на воде».
Старинный именинный обряд чтили даже те киевляне, которые уже по самому своему определению были чужды, казалось бы, благочестия. Даже знаменитая Елена Семеновна Гундфильд, хозяйка публичного дома «Демократик» на Подоле, любила справлять свой день ангела в стиле набожной подольской старины. Гости уже с утра слали ей гонцов с кренделями и получали взамен приглашение на ужин. Именины этой растлительницы подольской молодежи проходили тихо и чинно, без всяких излишеств и безобразий.
«В этот день, — писал знаток старого быта Александр Паталеев, — «заведение» считалось закрытым, и барышни, скромно одетые, развлекали гостей, принимая участие даже в игре в стукалку. Вечер оканчивался обильным ужином с разными винами». Не забывали здесь и об именинном сюрпризе. К концу ужина «всегда подавалась пирамида из прозрачного желе, внутри которой горела стеариновая свеча. Это в подольском кругу считалось верхом шика и делалось только на свадьбах».
Набожные люди в день ангела принимали в своих домах и кормили нищих. Некоторые даже сажали их за стол, видя в них особых гостей, присылаемых от самого Бога… Этот обычай практиковался еще в 1950-е годы, но до нашего времени не дошел. Помню, как-то в середине 1960-х годов в день моих именин в двери позвонил нищий. Памятуя старый обычай, я пригласил его к столу. Но, увы, время было уже не то. Никто из гостей не понял, зачем пришел этот «посторонний», бывший, как вскоре выяснилось, спившимся военным летчиком. Часть гостей даже оскорбились.
По традиции такому нежданному участнику застолья подобало завести за столом какую-нибудь душеспасительную беседу, рассказать поучительную историю. Но, увы, гость об этом не догадывался. Он быстро напился, стал просить милостыню у соседей и ссыпать бутерброды с тарелок себе за пазуху. Вышло как-то конфузно, нехорошо и даже неприлично.
Старые обычаи органично переплетались с новыми, религиозность уступала место так называемой культурности
Старинные именинные обычаи забывались постепенно. Быстрее всего исчезали они в интеллигентных домах и в домах купечества, среди которого к середине ХIХ века было немало образованных людей, знавших европейские языки и имевших большие домашние библиотеки. Не стоит, однако, изображать эти изменения одними черными красками. Старые обычаи органично переплетались с новыми, религиозность уступала место так называемой культурности, в которой также было немало хорошего. В итоге получалось нечто новое, мало похожее на старое, но вполне привлекательное, не лишенное красоты и душевности.
Не лишено своеобразной поэтичности и описанное в «Дневнике» писателя Виктора Аскоченского семейное торжество, отмечавшееся 5 декабря 1845 года в доме известного киевского кондитера Николая Семеновича Балабухи на тогдашней Александровской улице (теперь улица Петра Сагайдачного, 27). Это были именины дочери хозяина дома, Варвары Николаевны, в которую был тогда страстно влюблен автор дневника. Родители Варвары не одобряли романа дочери, поскольку она была уже обручена с богатым купцом. По традиции гостей сажали за стол не сразу. Им давали возможность поговорить, поскучать, поиграть в карты. В нарушение всех старинных правил сюрприз вечера — пение романсов — преподнесли гостям не в конце ужина, а перед застольем. Произошло это по желанию дам, которые увидели среди гостей известного в городе сочинителя и исполнителя романсов Виктора Аскоченского.
В этот вечер он пел под аккомпанемент своей возлюбленной и превзошел все ожидания. «Чем больше я пел, — вспоминал впоследствии Аскоченский, — тем более восхищенные слушатели мои приставали ко мне с просьбами еще и еще петь. Грудь моя дрожала от усталости, но взгляд Вареньки — и снова уже раздаются страстные напевы мои… »
Далее новомодные именины покатились неизвестно куда: ужин, выпивка, шум, разговоры одновременно на все темы. Кто-то ел, кто-то скучал и напивался, кто-то «обделывал свои дела». Все это очень похоже на современные наши именины. Сплошная стихийность и полное отсутствие «чина» — то есть обычая, порядка. Кое-кого такая вопиющая импровизационность именин не устраивала и в середине ХIХ столетия. И уже тогда киевляне старались припомнить и вернуть в жизнь старые именинные обычаи. Но — увы…
Похоже, первоначальное празднование дня ангела с подобающим ему религиозным оттенком стерлось из памяти города навсегда. Киевляне забыли, что в этот день надо чтить не человека, а его ангела-хранителя, и не обращать свои взоры на рюмочку-селедочку, а устремлять их на небеса. Сами не замечая того, мы просто продублировали празднование дня рождения. Один раз мы отмечаем его по паспорту, а другой — по церковному календарю. Такие нелепости в нашем быту встречаются часто. Но лучше все же, чтобы их было меньше…
303Читайте нас в Facebook
