«Я сделал все, что мог, и я не могу открыть этот музей»: Александр Швец во время экскурсии с Дмитрием Гордоном по «Shvets Museum»

Главный редактор «ФАКТОВ» Александр Швец дал интервью известному журналисту Дмитрию Гордону в «Shvets Museum» — первом в Украине музее фарфоровых фигур, который он трепетно создавал много лет.

В начале он рассказал о том, как они с супругой Галиной увлеклись фарфором и влюбились в изделия испанской мануфактуры Lladro, затем провел съемочную группу по четырем залам музея: первому, где собраны изделия Lladro, второму, который он назвал «Восточным», третьему, где собраны работы известных мануфактур, в том числе украинских, и «Божественному», посвященному религиозной тематике.

В конце беседы на вопрос, закончена ли экспозиция этого фантастического музея, Александр Ефимович ответил:

— Да.

— И дальше что?

— Я боялся этого момента, потому что сделал все, что мог. Я больше десяти лет строил это здание, десятки лет собирал эту коллекцию, привозя из разных уголков мира чудеса фарфорового искусства, чтобы показывать их здесь нашим согражданам, в первую очередь деткам, обделенным вниманием родителей и оставшимся без них. Особенно остро это звучит сейчас, во время войны, когда тысячи детей остались сиротами.

Для меня было важно, чтобы те, у кого нет возможностей ездить по миру, видеть это в разных музеях, могли прийти и увидеть все здесь, в Киеве. Тем более в это время, когда война разрушила десятки музеев и театров, не говорю уже о больницах, школах и университетах. Я считал важным создать и открыть этот музей. И я… не могу его открыть. Друзья и знакомые предлагают: «Давай мы наладим продажу билетов и организуем предварительную запись». Нет! Я хочу, чтобы вход в этот музей был бесплатным. Боюсь даже подумать о том, что кто-то из нуждающихся в восстановлении душевных сил, придет и остановится перед дверью, не имея возможности купить билет. Это несправедливо, это неправильно.

Я найду благотворителей, которые помогут мне оплатить содержание музея — коммунальные услуги, работу смотрителей и т. д. Это не так уж много по сравнению с тем, что мной за половину жизни было вложено в эту коллекцию, отказывая себе и семье во многом. Хочу, чтобы этот музей был доступен для всех.

Мне подсказали, что есть американский сайт, который поддерживает стартапы. Там не стесняются просить помощи крупнейшие американские музеи, которые находятся в центре Нью-Йорка. Я подготовил ролик на английском языке, где описал, что было сделано и как важно открыть этот музей сейчас, когда все вокруг рушится — не только дома и города, но и семьи, и души людей.

В немецких музеях вход для украинских беженцев бесплатный (билеты стоят 14−15 евро). Не все могут стать беженцами в Германии или других странах. Я обратился к тем, кто может помочь, чтобы и здесь были бесплатные билеты: помогите нашим людям увидеть эти чудеса, присесть на лавочку в «Божественном» зале и почувствовать, как потихоньку они приходят в себя. Как раз в этот момент мне сообщили о том, что наша заявка не принята, потому что из стран, где идут военные конфликты, заявки не принимают.

В этой заявке последним был пункт: «Укажите риски, связанные с тем, что вы создали». Я написал, что риск только один: в городе, где каждый день раздаются сигналы воздушной тревоги, крылатая ракета может прилететь сюда в любой момент. Может, это их остановило. Я не знаю.

— Александр Ефимович, но жизнь ведь продолжается?

— Да! Жизнь продолжается. И нельзя опускать руки. Потому что тот, кто опустил руки, не может уже надеяться ни на что. Тот, кто борется, в самый последний момент получит поддержку, как это со мной случалось много раз. И я верю, что произойдет и в этот раз тоже.

— Мы победим?

— Никаких сомнений в этом нет.

1379

Читайте нас в Facebook